Жалкий, но всё-таки живой.

Он стряхнул пепел вниз, вздохнул и посмотрел на звёзды, подмигивавшие ему с низкого чёрного неба.

– Доброй ночи, – сонно зевнул Майрон: он шёл к себе и заглянул в открытую комнату. Мелькор не признавал штор, поэтому его было отлично видно через балконную дверь. – Спасибо, что отвёл мне комнаты на третьем этаже… там потише.

– Доброй ночи, – кивнул Мелькор. Майа понятливо потопал в свои апартаменты. Хороший мальчик, отлично представляет, когда не следует затягивать разговор.

Майрон захлопнул дверь и привалился к ней спиной, прижимая обе ладони к паху.

Хотел посмотреть, и вот, пожалуйста, мудрый всевидящий Эру исполнил твоё желание.

Наверное, живи я в Валиноре, так и не узнал бы, насколько это волнующе.

…я хочу целовать эти шрамы на его плече, на шее, везде, где они есть.

…и хочу целовать его.

Кажется, я никогда не видел ничего более… возбуждающего?

Нет, не так.

…совершенного.

========== Часть 4 ==========

Foreigner – I Want to Know What Love is

Тихая музыка из динамиков настраивала на приятные воспоминания. За окном медленно сгущалась темнота, и, наблюдая за чернеющим морем, Мелькор опустил голову на скрещенные на столе руки.

Раньше он сильнее всего скучал по шуткам и прикосновениям Гортхаура, теперь всё чаще на память приходили их разговоры.

Три коротких стука в дверь отвлекли его от размышлений о том, почему Оссэ никогда не может заткнуться в постели.

– Входи.

Майрон проскользнул в кабинет и положил на край стола исписанный с двух сторон лист.

– Всё, как я обещал. В начале, над чертой, самые важные вещи, ниже – то, что хотелось бы, и в самом низу необязательные штуки, которые могут пригодиться.

– Одежда в твоём списке есть?

Майрон растерянно моргнул.

– Нет.

Вала заулыбался, откинувшись на спинку кресла.

– Ты намерен и дальше ходить в обносках Эонвэ?

– Я не привередливый.

– Какой стиль предпочитаешь?

– Ближе к неформальному.

– Можешь пока взять что-нибудь из моих вещей. Направо по коридору, вторая дверь по этой же стороне.

– Извини, не в моих привычках рыться в чужих шкафах. Если хочешь что-то мне отдать, сделай это сам.

Мелькор заинтересованно приподнял бровь.

– Уважаю такие привычки. Пойдём.

Майа посторонился, пропуская его вперёд, и пошёл следом.

– Так усердно держишь дистанцию, будто боишься случайно ко мне прикоснуться, – усмехнулся Тёмный Вала, открывая дверь в давно заброшенную гардеробную.

– Может, и боюсь, – тихо ответил Майрон. – И потом, мне показалось, что ты не особенно любишь прикосновения.

– Ты хитрее, чем можно подумать. – Мелькор развернулся к нему. Майрон был выше едва ли на десяток сантиметров, и их глаза оказались почти на одном уровне. – Чего ты пытаешься добиться?

– Ничего.

– Врёшь.

– Да.

– Я ценю прямоту. Можешь сказать, что тебе нужно.

– Тебе это не понравится. – Майрон упрямо посмотрел на него исподлобья, и Мелькору захотелось погладить его по щеке.

– Давай попробуем. Если мне не понравится, я просто ничего не скажу… так ведь можно по правилам твоей игры?

– Да. И мы пойдём дальше, будто ничего не случилось.

– И я предложу тебе надеть шмотки, в которых ты будешь выглядеть как рок-звезда.

– Я готов. – Майрон стащил с себя клетчатую безрукавку, в которую превратилась старая рубашка Эонвэ, и шагнул ближе. Глаза у него горячечно блестели.

Мелькор скользнул взглядом по его торсу, задержавшись на блестящих колечках в сосках.

– Говори.

– Я хочу, – Майрон наклонился к его уху, сохраняя, впрочем, достаточную дистанцию, чтобы его дыхание не коснулось кожи, – не так уж много. – Мелькор уставился на его шею, и у него снова перехватило дыхание. – Возьми меня на той куче одежды, которая лежит на полу.

– Почему мне не должно это понравиться?

– Ты плохо меня знаешь. Ты можешь не хотеть трахаться или трахаться со мной. Я могу попросить тебя раздеться… – Мелькор напрягся, и Майрон понятливо подался назад – всего на пару сантиметров, но этого хватило. – А могу и не просить. Я думал, я приеду сюда и брошусь в объятия Эонвэ… но за эти годы он остыл ко мне, и я понимаю, почему. Если бы ты взял меня прямо на заднем сиденье машины, пока я лежал в обмороке, я жалел бы только о том, что ничего не запомнил…

Мелькор прикрыл глаза и опустил тяжёлую руку ему на затылок; Майрон ткнулся губами ему в шею, обмер, но почти сразу широко улыбнулся и провёл по коже языком.

– Сначала ты меня. Но не сегодня. Идём, выберем тебе что-нибудь из вещей.

– Я подожду, – хрипло ответил Майрон и поцеловал его в плечо через рубашку. Вала отпустил его и как ни в чём не бывало шагнул в комнату.

– К слову, об этой куче одежды. Примерь то, что лежит сверху, пока я смотрю, что в шкафу.

Майрон бросил рубашку на пол и снял джинсы. Привалившись плечом к высокому старинному шкафу, Мелькор смотрел, как он, виляя задом, влезает в узкие кожаные брюки и набрасывает облегающую безрукавку с клёпками на плечах и груди. На скулах майа горел румянец, но, кажется, он нисколько не смущался ни своей наготы, ни откровенно оценивающего взгляда Мелькора.

– И вон те ботинки.

Пока Майрон боролся со шнуровкой, Мелькор открыл шкаф, вынул оттуда несколько вешалок с комплектами одежды и бросил их на стул.

– Тоже тебе. Пока хватит, потом Оссэ отвезёт нас в город, примеришь кое-что. Или сошьём на заказ.

– Мне нравится. Почему ты всё это не носишь?

Мелькор склонил голову к плечу и бледно улыбнулся.

– Угадаешь с одного раза?

Он приподнял штанину, демонстрируя металлические крепления, обхватывающие его ногу выше щиколотки; из-под низкого ботинка виднелся белый пластиковый край протеза.

– Ты Тёмный Вала, – проговорил Майрон; его ноздри возбуждённо раздувались, и выглядел он как сладкая мечта любого, кто любит тяжёлый рок, – ты можешь носить свои шрамы как знамя. Ты жил, в отличие от своих братьев. Ты сражался. Ты выжил, и ты победил… одним этим ты победил.

– Красивые слова.

– Я хочу однажды увидеть тебя одетым в что-нибудь из этого… – Майа подошёл к нему и мягко коснулся его плеча. – Наверное, ты уже понял, что мне нравятся твои шрамы… спасибо, Мел. Я постараюсь тебя не разочаровать.

Мелькор почти ласково взъерошил его кудри.

– Ты уже меня не разочаровал. Можешь взять всё, что здесь лежит. Тебе это больше к лицу.

Он похромал прочь, и Майрон бессильно сжал кулаки.

Эру, кто только сказал тебе, что ты урод?!

…Впрочем, я подозреваю, что все.

Почему я не ношу то, что мне нравится?

Мелькор потянул верхнюю пуговицу; бледная кожа, покрытая вязью шрамов, выглядела мертвой в тёплом свете ламп. Рубашка упала на пол такой же бесформенной чёрной кляксой, какой выглядела на своём обладателе. Примерно такую же картину представляли и штаны. Мягкие домашние туфли вызывали у Мелькора отвращение сами по себе, и он вышагнул из них со злорадным удовольствием, хотя ему каждый раз было страшно увидеть себя без них.

Надо сказать, то, что сделал Эонвэ, выглядело достойно… если бы только оно могло чувствовать и давать хоть половину прежней свободы движений. Ступня протеза сгибалась и разгибалась при ходьбе, крепления почти не натирали… и так всё равно было лучше, чем раньше.

Он откинул волосы за спину и повернулся к зеркалу блоком.

…когда я носил всё это, мои волосы были чернее воронова крыла, а мощь Тьмы не имела границ. Теперь я выгляжу как насмешка над самим собой.

Отвратительный калека, покрытый ранами.

Что только заставляет мальчиков со мной спать.

…ты сам знаешь, что, – сказал ему Мелькор, которым он был когда-то и которого хотел видеть в зеркале. – Здесь нет никого, кроме тебя.