Притча Село как село – есть управа, кабак, По краю дорога ведет на большак. Вдоль леса и поля, оврагов крутых Шагал человек, призывая святых. Хоть жил он, признаться, довольно убого, — Исправно молился и веровал в Бога. Глядит, на дороге большая сума, Открыл и едва не лишился ума: Монеты и серьги, и кольца, и брошь, Потертый пятак и поломанный грош. – Господь Вседержитель! Небесная рать! Мне так пригодится Твоя благодать: Построю я храм и приют с церковушкой, Монеты снесу в монастырскую кружку. Вернусь – попощусь, не зарежу овечку, Николе поставлю огромную свечку… Случилось, шагал (через год или век) По той же дороге другой человек. Делами земными он был озабочен. Хоть в Бога и верил, но только не очень. Сума на дороге, открыл: – Вот, те на! Казною богатой находка полна, Монет золотых, серебра и так далее… (Об этом мы раньше уже рассказали.) – О, Боже, беда! Не могла же сума На месте пустом появиться сама. Суму потеряли разбойник и кат? Невиданный куш обронил казнокрад? А где же мораль? Так ведь нету морали. Большая Россия, и ту – обобрали. К тому же была переметной сума, И как появилась – исчезла сама. Альберт Мареев На Троицу 1945 года
Монашенки в светлых нарядах, У каждой – березки росток, От наших назойливых взглядов Краснели, как маков цветок. Взлелеяны школой родною, Мы строго смотрели на них: Искали в их ликах святое, А видели девок простых. В те годы – что знали о Боге?! Но всё же сильней и сильней В сердца проникала тревога, Как холод церковных камней. Казалось, всё просто и ясно: Вот – солнце, земля, небосвод… Но помнились взрывы фугасных, Война, оккупация, фронт, Подвала бетонная чаша, Икона и крест, и свеча. Молитва нескладная наша Была, как слеза, горяча. Казалось – от этой молитвы Уходит панический страх, И меньше на фронте убитых, Отцы побеждают в боях… Монашенки юные в храме С березками тонкими в ряд… С тех пор на меня временами С укором их очи глядят. Анатолий Липин «Подхожу к этой двери…» Подхожу к этой двери, Как и все – три поклона. И легко мне на сердце, Я пришла – и я дома. И для слуха и взгляда Мило всё и знакомо. Здесь сам воздух – отрада, Я пришла – и я дома. А ведь столько напастей Где-то там, за порогом. В том, наверное, счастье: Я пришла – и я дома. Песни райского сада Слышу под небосводом, Со святыми я рядом, Я пришла – и я дома… Мы в прекрасной здесь власти, Под защитой у Бога, В этом сила Причастья. Я пришла – и я дома. Татьяна Кузнецова Когда молитва глубока Мы говорим, что внемлем Богу, Читая строки наизусть Молитвы праведной и строгой, А сердце пусто, в сердце – грусть… Всё потому, что, пусть невольно — Грехам не говорим мы «нет», Ведем себя порою вольно, Не чуя совестный запрет. Тому хочу я поклониться, Кто душу чистую сберег И в ней – желанье раствориться В прекрасном смысле чудных строк! Молитва – труд порою тяжкий. Когда молитва глубока, — Слова бегут, как бы в упряжке, И правит Божия рука. Пусть многократны сожаленья О нашей слабости, но вновь Я поклонюсь Тебе с моленьем: – Да будут правда и любовь! Татьяна Кузнецова «Случайно или неслучайно…» Случайно или неслучайно Всё происходит – не пойму. Жизнь наша – трепетная тайна, Что не подвластна ни уму, Ни воле и ничьим желаньям, Ни обстоятельствам, ни дням: Всё – по душевным нам стараньям, По Божьей милости всё нам!.. Татьяна Кузнецова «Храни меня как можешь, Боже мой…» храни меня как можешь, Боже мой. пусть я была вода – а стану камень… гляди, гляди, как я иду домой, к ветшающему берегу в тумане, в распахнутое поле серебра иду твоим смеющимся посыльным — домой, домой, в сырые руки трав, в босую нежность придорожной пыли. в раю стоят большие корабли и города, умолкшие под тенью, но я из очарованной земли несу Тебе терновник и репейник. домой, домой, где дальше и теплей, где медлит сердце, вставшее по слову, где воды расступаются во мгле и небеса раскрыты – до седьмого; под солнечный полуденный ожог, с живых ветвей стекающий на плечи… …всегда кто ранил – тот и бережет. и кто покинул – охраняет крепче. Екатерина Перченкова |
