И так, Член Реввоенсовета должен разобраться с Правителем России, что с ним делать и как с ним быть.
– Там внизу на первом этаже дворца, матросы с казаками собирают то ли совещание, то ли суд над Вами. – Пробравшись в дальние комнаты к Правителю, докладывал поутру дворцовый служащий. – Выход всего один отсюда. Он под караулом. А тайный подземный сгодится только ночью. За день они наделают дел с кучу. Надобно искать другой способ выйти незаметно.
Просто сказать, проскользнуть между пальцев у стражи. Сделать это невозможно. А обстановка все накаляется. В дверях появился генерал Краснов. Зачем он здесь?
– Дыбенко готовит судилище. Судьи как на подбор, махровые головорезы. Мой совет: (он снова со своими советами) уходить надо немедленно. Пока матросы не вошли сюда.
– Что это он так печется обо мне? Совесть свою продажную укрощает? Затворник и думать не знает что. Во всяком случае, надо действовать. Сидеть с взведенным курком револьвера и ожидать…Чего, спрашивается, ожидать?.. Пустить себе в висок пулю? Никогда не поздно. – Александр подозвал к себе адъютанта, последнего, остальных своих верных людей отпустил, обняв за плечи.
– Видишь, дружище, нам круто не повезло. – Лицо юного друга посуровело.
– Будем отбиваться вместе. Я с вами до конца.
– Достойное решение, не сомневался в нем. Давайте поступим разумнее. Вы сей же минут выйдите из дворца. Я так же попытаюсь выйти отсюда. Главное не паниковать. Попытка не пытка!
У парадного большое скопление казаков и матросов. Все ожидают чего-то особенного. Но если через толпу пройдут два матроса, кого это озадачит? Никого! Толпа психологически настроена на иной сценарий. Почему бы этими матросами быть не нам, мне и проводнику. Он уже здесь. Бог нам поможет.
Ближе к 11 часам в кабинете Правителя снова возник Краснов. Заметно взволнованный, он сходу выложил свое требование:
– У Вас нет ни минуты времени, не медлите. Уходите. Сейчас сюда поднимутся люди Дыбенко, чтобы произвести арест. – Генерал был в испуге, как будто опасность висела над его головой. Руки подрагивающие, движения суетливые. Все это отметил в уме Александр, ощутив в себе прилив сил. Он словно ожидал появления из вне способа применить эти силы, и способ воображаемый, вот он здесь, рядом с Керенским.
Двое матросов совсем не знакомые ему, впервые видит их, вошли и без слов принялись переодевать его в морскую форму. Оглядев преобразившегося человека, один из них высказал фразу, врезавшуюся в память навечно:
– Вашу голову обменяли на 3-й Конный казачий корпус. Скоро придут за Вашей Головой большевики. Они выиграли лот. Выходим спокойно, нам ни до чего нет дела, взгляда не прячем. На худой конец имеем вот это – четыре гранаты.
Выход только один, через Парадный подъезд. Там люди, охрана. Но опаснее всего матросня наркома Дыбенко, привезенная для ареста Керенского. Или для расправы на месте. Полномочия и на то, и на другое выданы по форме.
У Парадного входа Гатчинского Дворца разношерстное сборище из солдат, матросов, служивых людей в штатском. Шумная компания то ли время здесь коротает, то ли приставлена для охраны, не понять для чего. Вот появился бойкий матросик, ленты бескозырки у него до пояса, клеши брюк закрывает штиблеты. Сразу видно, плясун это завзятый.
– Расступись, братва! – крикнул звонко парень, и пошел колесом, раздвигая круг. Выделывая хитроумные коленца, запел в такт хлопков ладоней зрителей задушевную моряцкую. – Эх! Яблочко, да куда ты катишься, к буржуям попадешь, не воротишься… – Танцор с большим запасом соленых словечек и прибауток развеселил публику. Толпа сама организовалась, все внимание на плясуна.
В людской гуще, стараясь не привлекать к себе внимания, три матроса миновали толпу. Они уже на свободе. Остается сесть в машину. Но ее нет на обычном месте. Заминка. Нервы на пределе. Но это истина, что ангелы-хранители кружат над головами праведников. По сторонам от троицы снова, будто выросли, двое незнакомцев. Один, не разжимая рта, как чревовещатель, сообщает: машина у Китайских ворот. Прямо и за угол…
Эти парни свои. Сколько их скрывается в толпе, поди узнай. Известно, что не мало. И только волею обстоятельств они не раскрывают себя. Не теряют веры в истину. Троица в машине. Тут же и сопровождающий. Знакомится с Керенским: «Зовите меня Ваней».
Нет на Свете вернее и звучнее русского имени Ваня, Ванюша, Иван.
Александр Федорович Керенский не сложил с себя высоких полномочий Правителя России и, не склонив головы перед роком, уходил в неизвестность…
Фэнтези
Однажды на краю вселенной
II
(Продолжение)
Столпп, хотя он и не погрешим ни в чем и голову на плечах носит свою собственную, однако заболел подозрениями к своим творениям – IR. Все началось с этого мудреца IR-1, не ровно дышащего к IR-40. Думу думает, не перестает. Никак не ухватить ему конец нити Ариадны. Чтобы вывела из тупика на простор. Мысль рвется-обрывается. First! Вот кто сидит у него в печенках. Эти его кровные дети, если так можно сказать о сорока роботах, которых он поставил на ноги, интуитивно признают его своим «папа’». Беспрестанно, с удовольствием демонстрируют перед ним свои чувства: «Слушаемся и повинуемся!» Всякий раз в дело и без дела, галантно расшаркиваясь, они заученно твердят эту фразу. Правда, сладкоприятную и велеречиво ласкающую его слух. А больше всех показывает свою угодливость First. О, хитрец! Таким приемом он думает обвести Столппа вокруг пальца. Он, казалось, помимо, в обход «папа’» готовил плацдарм под какие-то свои планы. Будто весь Антимир в него вселился. Веет от него энергией не земной. Темной. А что, если окажется ему под силу один из постулатов Вселенских, сумеет он как-то изменить или нарушить раз и навсегда установленное Постоянство. Или просто рукой эту Konstant потрогать. Взять, к примеру, силу Всемирного тяготения или ее взаимную зависимость от Вакуума. Или что-то в этом роде! И тогда! О, Силы Темного Космоса! Оберегите и спасите нас от неразумного Разрушителя…
Однако он, Столпп, не настолько прост, чтобы позволил кому бы то ни было с легкостью обращаться с Органом-Разумом, этим гипоталамусом, созданном на био-элементарных-долгоживущих частицах. Таким живо-искусственным органом снабжены все роботы из его отряда. Каждый из них даст фору любому живо-рожденному. Именно поэтому Столпп не позволяет взращенным им IR-роботам бесцельно расходовать драгоценную энергию.
– Не позволю! – Сердито внушает он воспитанникам. Вслед за этим восклицанием, Столпп плотно закрывает рот, дабы не выпустить вместе с воздухом с языка секреты секретов. Держит их под спудом, как под замком. Целых три секрета. Мало? Но каких! Если древние люди полагали, что их Планета держится на трех китах или трех слонах, то Творец утверждает, что вся Вселенная, нет, не планета, вся Вселенная, покоится на трех секретах. Его, Столппа, секретах! И он, Столпп – единственный Повелитель Вселенной. Это звание он присвоил себе сам, на основании умозаключений, опять же своих собственных.
Располагаются IR-ы в Центре Искусственного Разума отдельно друг от друга, каждый в личном ваксале. Здесь есть все для их интеллектуального развития. Ведь они сотворены так, словно их мать родила, а потому и процесс «воспитания» должен быть соответствующим. Это же не устройства механические, а скорее машины одухотворенные или точнее сказать – даже одушевленные. Столпп на досуге и просто так мимоходом увлеченно беседует с IR-ми. Во время «общения» с ними (и так можно сказать) творец подмечает в их поведении малейшие нюансы, доводит настройку программ до совершенства. Как часовой мастер добивается в регулировке механизма предельной чистоты, так и Столпп корпеет над каждым роботом. Но случается, IR сближается с Высшим Разумом «VR» настолько плотно, что сама грань между ними исчезает.
Заходит как-то по неотложному случаю Столпп к First, к нему в ваксал, и находит там кроме хозяина Fortieth. Коллеги живо обсуждали интересный для них вопрос, кажется, он касался предстоящей экспедиции в окрестности Черной Дыры. Больше распространялся, конечно, First, а Fortieth, как говорится, мотал себе на ус умные мысли наставника и влюблено глядел ему в рот.
Многое знал Столпп о своих подопечных, но вот такое чисто человеческое, как их жажду общения с себе подобными, отметил впервые. Что это может означать? Хорошо это или плохо? Вроде бы одиночество, существование в изоляции им ничем не грозит. С ума они не сойдут от этого. Тогда что же? Творец обязан был подключиться к разговору. Два собеседника это хорошо, но трое лучше. Он обладал талантом незаметно входить в круг интересов собеседников, поддержать и развить тему. Что он тут же и сделал.
– Похвально! Похвально слышать столь глубоко научные обсуждения моими пионерами новейшего направления в прогрессе современности. – Столпп обожал пространные рассуждения или, как он говорил, длинноты в выражении своих мыслей, называя их фундаментальными. – Но вот скажите, – Продолжил он свою мысль. – Скажите, каково ваше отношение к такому поведению индивидуума, как в случае эгоцентризма? Имеет ли оно, это такое экстраординарное поведение, право быть использовано, или точнее, применено в условиях вашей предстоящей деятельности там, вдали от цивилизации, в Темном космосе?
– Я, я знаю ответ! – Заторопился Fortieth. – Да, там, именно во Вселенной, я, как и любой другой индивидуум, должен ощущать, требовать, быть ее Центром. Мое «Я» – там должно приниматься в Абсолюте! Если доступно вашему пониманию такое мое определение. – Смущенно горячился и одновременно извинялся младший робот, ища одобрения у своих слушателей.
First не отвергал, но и не одобрял мнения приятеля. У него умная позиция, ничего не скажешь! Со своей стороны, Столпп верил в истину чистого разума, опыта и практики. Сейчас он решил, что называется, до конца прощупать своих птенцов.
– Что скажете на такое непростое мое предложение. Предлагаю поразмыслить над проблемами биоцентризма. Весьма интересными и нужными для вас они окажутся в исследованиях Вселенной.
Столпп про себя подумал, правильно ли он поступает, нацеливая роботов на такие сложные научные проблемы. Сейчас или потом, когда наберутся опыта. Его то и надо, по его мнению, «призвать в арбитры». Время укажет истину. Уже скоро. В окрестностях Черной дыры, где группа Столппа в стихии Вселенной начнет свою работу. Для осмысления проблем у IR-ов будут и условия, и время… Его соображения пришлись ему самому по нраву.
– По какому такому случаю мне понадобился First? – Задумался Столпп…
(Продолжение следует)
