– А почему меня?

– А хрен его знает! Я сам сначала удивился. А потом прикинул – ничего удивительного. Ты у нас и Ухту, и Вуктыл стоил. Потом Уренгой, Таймыр, Ямал. Орденоносец, в конце концов! Кого, как не тебя? Так что иди сейчас к моему заму, берите переводчика, созванивайтесь и чеши в Вену!

– В Вену?

– А ты забыл, что столица Австрии – Вена?

– Я думал в Азербайджан лететь, а тут Вена! У меня же там отец погиб в сорок пятом! Понимаешь, Серёга! Неужели я смогу попасть туда?

– Сможешь, если анкета пройдёт! Ладно, давай занимайся, а вечером встречаемся дома!

В голове стучало так, как будто началась артподготовка перед наступлением. «Срочно звонить! Срочно звонить!» – только это теперь звучало в голове. Только это теперь было главное.

Уже ночью, во сне, ко мне пришла мама.

«Ну, вот, сынок, поезжай! А то отец тебя заждался! Только землицы не забудь!»

Переговоры шли очень сложно. Представители западных компаний настаивали на заключении соглашения о разделе продукции до 2024 года. Представители Алиева из Азербайджанской Государственной нефтяной компании пытались добиться снижения этого срока. Никто не хотел уступать. Аргументы по окупаемости проекта и приведённые расчёты не помогали. Меня отозвал в коридор глава делегации и через переводчика попросил подумать о том, как можно придти к компромиссу, чтобы все стороны были удовлетворены. Я объяснил ему, что единственным путём для заключения соглашения участниками образовывающегося консорциума "Азербайджанская международная операционная компания" является принятие концепции создания «Южного коридора».

– Но ведь это утопия! – возразил мне он.

– Да, это утопия! Но с этой идеей Азербайджан получит в руки рычаги воздействия на членов консорциума. Пусть эти рычаги будут для них как бонус! Мы то с вами знаем, что этот проект практически невыполним!

Он задумался и потом похлопал меня по плечу.

– Хорошая мысль! – сказал он и зашёл в зал переговоров.

– Объявляется перерыв для консультаций, – объявил он.

Все стали покидать зал. Я подошёл к представителю австрийской компании и объяснил, что мне надо съездить в Пайербах.

– Там могила моего отца! Он погиб…

– Я знаю, – ответил он через переводчика. – Мы знаем эту историю. Мало того, вам будет сейчас предоставлена машина и переводчик, чтобы вы туда съездили. Только скажите одно: что вы сказали председателю?

– Я ему сказал, то, что восточный менталитет нуждается в том, чтобы чувствовать себя в роли победителя. Вот я ему и предложил возродить химеру «Южного коридора». Пусть они почувствуют себя главными. А вы сделаете то, что даст вам возможность более четверти века качать деньги из этой страны.

– Не зря нам вас рекомендовали, Вадим! Машина и переводчик в вашем распоряжении. Вечером деловой ужин. Это на ваше усмотрение.

Дорога показалась вечностью. Мне даже не хотелось рассматривать всё вокруг. Главное было скорее доехать. Мои спутники видимо чувствовали это и даже не пытались со мной разговаривать. Когда мы подъехали к памятнику, у меня пересохло в горле.

Возле плиты лежал большой букет гвоздик. Я подошёл и стал жадно вчитываться в список павших. Знакомая фамилия имя и отчество подкосило мои ноги. Я опустился на колени, а затем упал к подножию памятника.

– Папа! Боже мой! Папочка! Вздрагивая, я не стеснялся своих слёз. Только потом, когда слёзы закончились, я оглянулся и увидел, как вокруг меня собрались люди. Все стояли молча и вглядывались в моё лицо.

Я встал и подошёл к выбитым на камне именам. Указав на фамилию Слепцов, я громко сказал:

– Майн фатер! Майн либе фатер хир!

Достав из кармана платок, я вытер слёзы. Вспомнив о матери, достал из кармана пакет с землёй. Земля с могилы матери падала на землю могилы отца. Так они встретились.

Я отошёл и присел на лавочку. Рядом со мной присел пожилой мужчина в шляпе.

– Наконец ты, Вадим, смог выполнить волю матери! – сказал он.

Я не сразу понял, что он сказал. Я только кивнул, и вдруг меня осенило, что я знаю этот голос. Посмотрев на него, я пытался вспомнить кто это, но не смог. Он протянул мне бутылочку с водой и стакан.

– Это вода! Попей! – сказал он мне.

Я выпил и тут же вспомнил. Он был совсем другим. Но голос!

– Курт?

– Да, это я! Но называйте меня, пожалуйста, Клод! Что сильно изменился?

– Да!

– Это пластическая операция. С тех пор, как я покинул ваш дом, мне пришлось много пережить, Вадим. Прошу прощения, Вадим Андреевич!

– Как вы здесь? И откуда… Господи! – я закрыл лицо руками. – Фотография! Как же я не догадался! Мама рассказала нам всё перед смертью. И теперь эти переговоры… Это всё вы?

– Я пообещал твоей маме! Теперь я спокоен. Ты вполне достоин своего отца. Я выполнил все свои обещания. Ты знаешь, Вадим, почему-то именно в конце пути возникает желание выполнить то, что ты пообещал сделать. Ты не поверишь, но это ещё не всё!

– Что не всё?

– То, что ты принёс родную землю на могилу отца – это ещё не всё! Я должен познакомить тебя ещё кое с кем.

– Кто же ещё?

– Только давай, чтобы у тебя не было потом никаких вопросов, мы отпустим твоих сопровождающих и машину. А я тебя потом отвезу в гостиницу.

– Ладно!

Я подошёл к переводчику и сказал, что встретил соотечественника, который меня доставит в гостиницу. Они уехали. Подойдя к скамейке, я увидел, что возле неё стоят два человека и пристально смотрят на меня.

– Познакомься, Вадим! Это Хельмут, а это Георг!

– В тот день мы спрятались в пустом брошенном доме. Кругом шли бои. Из Вены мы ушли, так как наша квартира оказалась разбитой. – Хельмут вытер пот со лба и продолжил. – Сначала нас подвезли на попутной машине, а потом пришлось идти пешком. Здесь было тихо, и мы решили переждать весь этот кошмар. Вечером приготовили покушать на костре и расположились на ночлег. Дом был большой. Хозяева видимо спешно бежали, поэтому в доме было всё: и постель, и одежда, и даже немного еды. Забравшись в погреб, я нашёл две бутылки вина. Рано утром я вышел во двор и тут же почувствовал, как в спину упёрся холодный ствол автомата. Мне закрыли рот и ввели в дом. Вся семья оказалась под прицелом этих скотов. Они ударили меня и мою жену. Дети заплакали. Они чуть нас не убили. Потом, видимо, решили нас оставить в живых, как заложников. Они сказали принести им еду и вина. Когда раздались на улице голоса русских солдат, они направили на нас автоматы и заставили молчать.

Хельмут вздохнул, и на его глазах выступили слёзы. Через минуту он продолжил.

– Ваш отец ни на секунду не раздумывал, когда стало понятно, что фашисты всех расстреляют. Он накрыл своим телом всех нас и в последний момент затащил под себя Георга. Когда бандитов убили, Андрей ещё был жив.

– Он даже спросил у меня по-немецки как меня зовут. – Георг глянул на меня.

– И я ему сказал, что меня зовут Георг. После этого он улыбнулся и умер.

– Мы похоронили его здесь! – Хельмут показал на место возле памятника. – Потом пришли солдаты и стали выгружать здесь трупы солдат, погибших в округе. Набралось около ста тел. Наш главный переписал фамилии тех, кого опознали и у кого были документы. Документы Андрея забрал командир, но мы успели узнать его имя.

– В конце сорок пятого мы были на приёме у военного коменданта. Он пообещал вам всё сообщить. Мы попытались узнать ваш адрес, но почему-то нам никто не мог его дать. Генерал всё-таки нашёл нас и тихонько сообщил, где жил Андрей. Так мы узнали о вас. – Георг достал из кармана пачку аккуратно сложенных бумажек.

– Это квитанции об отправке писем вам. – Хельмут посмотрел на меня. – Вы получали их?

– Нет! Мы не получили ни одного. – Я взял и прочитал адрес отправки. Всё было правильно написано. – До нас не дошло ни одно письмо.