– Придется? Джеймс, да вы ведь уже жалеете об этом! – засмеялась она.

Он нахмурился, посмотрел куда-то в сторону, потом резко обернулся и, улыбнувшись задорно и молодо, сказал:

– В таком случае, пойдемте!

Пожалуй, это было самое шумное офицерское собрание, которое Джеймс мог припомнить за всю свою жизнь. Народу собралось много. Конечно, на это были свои, более чем весомые причины. На брифинг пришли заведующие всеми восемнадцатью отделами "Энтерпрайза", Дженис Керазус – эксперт по ромуланской культуре и Колин Мэтлок – глава отдела безопасности. "Констелейшн" и "Инайу" тоже были представлены внушительными группами офицеров. Кого только не было в комнате для совещаний на "Инайу"! Спрутоподобные, крабоподобные, ящероподобные разумные существа, разные ветви человеческой расы, три вида дейнебианцев, – и... Боже мой, всех представителей федерации просто-напросто нельзя было перечислить. Это сборище говорило, спорило, бурлило и беспрерывно общалось между собой, пытаясь выяснить истину, истину, истину! Среди смешения голубого, оранжевого и золотисто-зеленого цветов – в эти цвета была окрашена униформа флота – резко выделялись ромуланские одеяния Тава и Эл – алые туники, черные плащи с золотистыми звездами – роскошное и чуждое для Федерации зрелище.

И все же Тав и Эл совсем не чувствовали себя чужими. Похоже, Эл совсем не смущало присутствие стольких незнакомых существ. Она вела себя точно так же, как в комнате отдыха для офицеров на "Энтерпрайзе". Джеймс с интересом посмотрел на Тава, ни на шаг не отстававшего от своей матери. Похоже, молодой ромуланец унаследовал от нее не только вздернутый нос. Очень много общего было в их реакции на происходящее. Тав с интересом рассматривал обстановку, оборудование, гуманоидов, то и дело подходивших к нему, чтобы перекинуться словцом. Джеймс так и не смог понять, сколько же ему лет. Ромуланцы, как и вулканцы, до шестидесяти не проявляли ни малейшего признака, старения. На первый взгляд могло показаться, что Таву не больше двадцати, но Джеймс прекрасно понимал, что ему может быть и сорок. Тав перехватил взгляд капитана и дружелюбно улыбнулся. В его светло-карих, почти золотых глазах запрыгали солнечные искорки.

– Заместитель главнокомандующей, – обратился капитан к сыну Эл. – Как вы себя чувствуете?

– Благодарю вас, прекрасно, – кивнул тот и опять улыбнулся. Джеймс не смог бы объяснить, в чем дело, но им овладело беспокойство, и он отошел в сторону.

Зав, отделами всех трех кораблей протестовали против присутствия на совещании ромуланцев. Конечно, они были весьма вежливы, но все же не стеснялись высказывать свои мысли вслух, Джеймс ждал, пока они успокоятся. Судя по всему, после того, как он скажет о том, что они с Эл собираются делать, крика будет еще больше. Он посмотрел мимо Маккоя, сидящего рядом с Мэтлоком, на лейтенанта Керазус и удивленно приподнял бровь.

Керазус увидела, что капитан смотрит на нее, и покачала головой. Видимо, ей только что рассказали об исследованиях на Левери-пять, и она была очень возмущена. Дженис Керазус, высокая крупная кареглазая женщина с вьющимися волосами и располагающей внешностью, отвечала за программирование компьютерных переводчиков и адекватный перевод особо секретной информации, поступающей на корабль. Дженис была чуть раскоса и напоминала ленивую кошку, греющуюся на солнышке, конечно, если, как сейчас, она не зажигалась чем-то всерьез – тогда она превращалась в отличного мышелова, выжидающего добычу.

Судя по всему, какой-то добычи Дженис ожидала и сейчас. Джеймс вздохнул, встал и представил присутствующим Эл и Тава. Гул затих. Майк Уолш и Ригол выразительно посмотрели на Джеймса. Майк – как на сумасшедшего, а Ригол – тем прекрасно знакомым Кирку по академии взглядом, который можно было перевести на человеческий язык одной фразой: "Ну погоди! Потом я с тобой разберусь!"

И все же Джеймс ожидал не зря, хотя ему было жаль потерянного времени. Многие офицеры стали понимать, что ромуланцы пришли к ним для того, чтобы оказать помощь. Конечно, чтобы понять это как следует, нужно много времени... Но его не было. Надо поторапливаться. К счастью, часть "грязной работы" Спок взял на себя. Он сообщил офицерам те новости, с которыми явилась на "Энтерпрайз" Эл Ай'Мезан Т'Лайлу и в присутствии командования трех кораблей поклялся в том, что все это – истинная правда. Сейчас Спок должен был отвечать на вопрос одного из членов экипажа "Инайу", но капитан Кирк протестующе замахал руками:

– Джентльмены! Ситуация в общих чертах ясна. Нам надо принимать решение!

– Но это полнейшее нарушение всех законов Звездного Флота! – Майк Уолш гневно взглянул на Джеймса. – Допущение врагов в секретную зону, частная связь с иностранными державами, шпионаж.

– У меня есть полномочия, Майк! – нетерпеливо возразил Кирк. – Ты же помнишь ту депешу, которую прислало нам начальство. Там черным по белому сказано: "Предоставляется полная свобода действий".

Майк поморщился. Он прекрасно понимал, что его ожидает в случае, если эта операция провалится.

– Я знаю, что сейчас все мы находимся в невыгодной ситуации, – продолжил Джеймс. – Если мы здесь останемся, ромуланцы, наблюдающие за Зоной, могут заподозрить неладное. Но разойтись, не решив судьбы "Интерпида", мы не можем! Не можем мы и послать сообщение с просьбой о помощи ведь все каналы космической связи прослушиваются! Послать к командованию один из кораблей с секретным сообщением мы тоже не можем. У нас нет времени, мы должны собраться с силами и действовать, действовать, действовать! Я вынужден признать, что в данной ситуации идея Эл – самая лучшая!

Джеймс оглянулся на ромуланку. Та бросила на него сдержанный, признательный взгляд. Обычно так смотрел Спок, когда был очень доволен чем-то.

– Джентльмены, – вдруг заговорил Тав. – Поверьте, нашей главнокомандующей точно так же неприятно предлагать вам весь этот план, как и вам принимать его. К тому же, если операция пройдет успешно, мы с Эл Ай'Мезан Т'Лайлу и все члены экипажа "Бладвинга" будем навечно изгнаны за пределы ромуланской Империи. И не просто изгнаны. Нас будут преследовать до конца наших дней. Совсем не исключено, что в конечном итоге все мы будем убиты тайными агентами родной для нас державы. – Тав помрачнел. – Но мы решили рискнуть. Конечно, не ради себя, а ради нашей любимой Родины. В конце концов, это дело мнхай-захе!

Офицеры зашевелились и с любопытством посмотрели на Дженис Керазус. Компьютерный переводчик не смог адекватно перевести ромуланское слово. Дженис встала и хотела объяснить, что означает это выражение, но Тав опять заговорил:

– Друзья! Я хочу, чтобы вы поняли, насколько наше положение хуже вашего. Если нас захватят на территории ромуланцев, экипаж "Бладвинга" будет умерщвлен. А у вас остается возможность пробиться назад. И если это удастся, при любых осложнениях которые могут возникнуть с руководством Звездной Флота, вас оставят в живых!

– Все понятно, – кивнул Джеймс. – Кроме одного. Лейтенант Керазус, объясните нам, что значит "мнех..." или как его там?

– Мнхай-захе, – улыбнувшись, поправила его Дженис Керазус. – Вы просите меня перевести одно из самых трудных слов в ромуланском языке. Это и не честь, и не преданность, и не ненависть. Я даже не знаю, как объяснить... Скажем, это можно назвать ненавистью, которая требует, чтобы вы отдали последнюю каплю воды своему врагу, а может быть, любовью, из-за которой вы должны будете убить своего друга. Значение этого слова меняется в зависимости от контекста, но даже в конкретном тексте оно трудно уловимо.

– Ну, а каково значение слова в данном контексте? – уточнил Джеймс.

Джеиис Керазус посмотрела на Тава:

– Насколько я поняла, экипаж благодарен главнокомандующей Ай'Мезан Т'Лайлу за то, что она для них сделала. Я знаю, что это звучит довольно-таки странно, но ромуланское понятие "преданность" далеко не всегда включает в себя желание и согласие. Короче говоря, эти люди согласны идти за ней даже в том случае, если им придется умереть... Конечно, если они смогут... Они согласны с тем, что делает главнокомандующая, и не желают слушать возражения Верховного Командования.