Но в какую сторону податься?

С боков ячея надежно ограничена трубкой стебля, грызть ее бесполезно: сточишь жвалы, а дороги не проложишь. Остались торцы — дно и крышка, склеенные из земли и глины, с ними оса справится, они ей вполне по силам, точнее, по жвалам.

Но что грызть: верх или низ? Пол или потолок?

Ошибка здесь непоправима. Начни оса выбираться из ячеи в неверном направлении, она прогрызет дно и окажется в ловушке, в западне: под дном нижней ячеи лежит неодолимый для хитиновых жвал узел из переплетенных растительных волокон. И обратного хода нет. Повторить сделанное, вернуться в ячейку и прогрызть переборку в потолке оса не способна.

Но осе не приходится выбирать направление, в каком следует действовать. Оно уже задано насекомому положением тела в ячее, как бы подсказано строительницей гнезда.

Дно ячеи вогнутое и гладкое, а потолок, наоборот, всегда выпуклый и грубо отделан, шершав. Личинка, окукливаясь, ориентируется головным концом на шершаво-выпуклую переборку. К ее заусеницам она прикрепляет первые нити кокона и, как бы ни вертелась потом, заматываясь, окукливается и выходит из кокона головой к перегородке, запечатывающей ячею сверху. Именно эту перегородку она и принимается буравить.

Итак, обычное, даже не самое совершенное гнездо ос, каждая его ячея при ближайшем рассмотрении начинены строительными, ухищрениями и архитектурными секретами, полны тайников, тайн и таинств не меньше, чем принадлежавший Гануверу волшебный дворец «Золотой якорь» у мыса Гарден.

Но перейдем в зал, где демонстрируются сооружения ос-каменщиц. Эти работают с землей, с почвой, однако норок не роют, углублений не устраивают, шахт и галерей не прокладывают. Почти такие же, как у землекопов и стеблебуров, жвалы их выполняют совершенно иную работу.

Южнобразильскне трипоксилы из числа сфекоидных строят гнезда из глины или грязи. Они так распространены здесь, что их называют «домовой осой». Новозеландская оса-церопалида сносит на строительную площадку только комочки сырой желтой глины, из которой слепляет 8—10 норок. В каждую складываются зажаленные паучки, к одному из них приклеивается яйцо, после чего норка запечатывается.

Тот же материал использует и Эумен Латрейля. Одна из европейских ос — одинер, официально именуемый Анцистроцерус овивентрис, готовит для потомства расположенные рядом норки и укрывает их плотным слоем глины. Укрытие наращивается и после того, как первые ячеи замурованы полностью. Уже над ними, вторым этажом, строится новый ряд таких же овальных норок. И даже после того, как эти укрыты, оса продолжает доставлять шарики мокрой глины, превращая в конце концов все сооружение в не особо приметный прокаленный на солнце комок глины. Он весьма устойчив против дождей. Внутри комка в дюжине овальных ячей-норок растут личинки, потом зреют куколки анцистроцерус — одной из усерднейших ос-каменщиц.

Усерднейших, но не искуснейших.

Предложенная в начале века натуралистом А. Гутбиром из Луги классификация типов гнезд: простая норка, открытое линейное расположение ячей, подземная ветвистая норка, линейное ветвистое подземное гнездо, кучное расположение ячей, групповое размещение ячей.

К числу искуснейших могут быть отнесены Полибия пигмеа, изящно отделывающие свои гнезда и покрывающие их украшениями, которые Смитс описал, как «нежный гексагональный скульптурный рисунок». Это оса — заокеанская. У нас искуснейшими по нраву следует назвать тех, которые мокрую глину смешивают с песком, сдабривают собственной слюной, получая нечто вроде цемента. Из такого цемента они формуют великолепные пиалы, опрокинутые широкой частью вниз, узкогорлые кувшинчики, строжайшей формы — горшкообразные сосуды.

Как эти произведения не похожи на грубые, неотесанные глыбки каменшиц! Изделия горшечниц, — художественные миниатюры.

Рассматриваешь такое гнездо и невольно задаешься вопросом: откуда это изящество, эта законченность форм, плавность кривых, которыми оконтурены строго смыкающиеся своды? На всем произведении лежит словно отпечаток родства с живой симметрией цветка, с неживой геометрией кристалла. И каким же образом эти осы, с их типичными жвалами и тремя парами ножек, способны создавать подобные шедевры?

Эумены яблоковидный и кустарниковый инкрустируют извне своды своих гнезд мельчайшими камешками, крупными блестящими песчинками, а самую вершину прикрывают наиболее заметными обломками. Есть виды, равномерно облепляющие гнезда ракушечками крохотных улиток. Внутри стенки гнезда совершенно гладки.

Гнезда Эумена яблоковидного. Рядом — схематические изображения гнезд еще двух эуменов. Одно, прикрепленное к дереву (А), выше — оно же в разрезе (В): а — личинка, в — перегородка, за которую чистюля-личинка складывает отбросы. Во втором, видно: подвешенное яйцо, запасенные личинки.

Для чего же они инкрустируются снаружи?

— Для крепости и надежности сооружения! — считают строители…

— Чтоб ускорить просушку глины или цемента на солнце! — объясняют другие…

— Для сбережения сил на изготовление строительного материала! — утверждают третьи…

— А может быть, для красоты? — робко высказывает предположение поэт.

— Но кому нужна в природе такая красота? — недоумевают здравомыслящие и скептики. — Это же не цветок, формой, краской, ароматом привлекающий к себе насекомых-опылителей. Личинки горшечниц не только не могут оценить, но и просто лишены возможности видеть ячею, если б даже видели ее такой, какой она предстает человеческому взору. Взрослые же горшечницы, выстроив гнезда и запечатав их, покидают свои сооружения навсегда.

— Но разве кому-нибудь полезны строгость линий и ритм повторяющихся углов в кристалле? В чем назначение красоты сотен видов, чьи изображения собраны в знаменитом альбоме Эрнста Геккеля «Красота в природе»? А ведь они демонстрируют фантастическое богатство форм обитателей морских глубин, которых вообще никто не видит… Разве можно говорить о пользе совершенной красоты сиреневой короны скабиозы или серебристого воздушного шарика созревшей головки одуванчика? — продолжает размышлять вслух поэт…

Гнезда Эумена тонкого; из нижней ячеи оса уже вывелась. Снимок сделан после удаления листвы с веток.

Предоставим философам выяснять истину, а сами перейдем к следующему ряду гнезд одного из эуменов, приклеивающего свои строения впритык одно к другому: на камни, на стены, заборы, на стебли дрока или вереска.

«Их гнезда изящны, как древнегреческие амфоры», — писал натуралист. Но это не все, что здесь поражает.

Благодаря Аристотелю мы знаем: создатели греческих амфор, горшечники древности, понятия не имели о бумаге. А вот у этих эуменов (их таланты отмечены даже в названии — Эумеиес архитектус) мы впервые встречаемся с новым для одиночных ос материалом — с осиной бумагой.

Японский исследователь доктор К. Ивата сообщает: эумен замешивает свой цемент не только на воде, доставляемой из ближних ручьев, колодцев, луж, но также на липкой медвяной росе, собираемой с растений. Крупицы цемента доставляются к гнезду, придерживаемые жвалами и передними ножками. Вес ноши в зависимости от размера строительницы — 30–70 миллиграммов. Чтоб соорудить одноячейковое гнездо, требуется около 750 крупиц, а чтоб изготовить и доставить их, иной осе приходится налетать немало километров. И это за считанные дни. Ведь не всякий летний день — лётный. В ясную жаркую погоду стройматериал хорошо просыхает — и тогда на сооружение пяти-шести ячей оса расходует дня два, не больше.