Пусть фуражиры не доставляют никакого углеводного корма, пусть все подряд прилетают только с комочками сухой пищи из обработанных жвалами охотничьих трофеев, личинки своими выделениями увлажнят этот сухой комочек, сделают его приемлемым для всех. Подкормленные личинки обильнее выделяют сладкие капли до которых так охочи взрослые осы.

Питательная сила этой капли измерена. Крупная личинка за один прием способна отдать взрослой осе каплю, содержащую углеводов на 12 часов жизни. А досыта накормленная личинка, если не подкармливает взрослых, способна продержаться на полученном рационе более 4 дней. Так что, если на взрослую осу приходятся одна личинка, пусть в гнездо на протяжении 100 часов не поступило ни крошки сухого корма ни капли корма жидкого, жизнь семьи может нормально продолжаться, поддерживаемая сладкими выделениями нижнегубной железы личинок.

В природных условиях, даже в неблагоприятную погоду, фуражиры обычно улучают возможность вылетать в рейс, из которого возвращаются или с комочком добычи, или с полным зобиком. Это может быть просто вода, личинки с жадностью ее выпьют, и она поддержит их существование и их способность выделять подкормку для взрослых.

Снова напомним: в гнездах общественных ос нет ячеек с кормовыми запасами, вроде тех, что сносят в гнездо шмели, что сносят в улей пчелы, или тех которые собирают, к примеру, так называемые медовые муравьи, и ничего нет похожего на грибные сады муравьев или термитов.

Потому-то оспы-веспа и смогли расселиться по всем широтам, включая и заполярные. Паравеспула вульгарис обитает и в Скандинавии, Паравеспула германика встречается даже на севере Исландии.

Энтомологи-гименоптеристы знают эвмениду Синагрис корнута, которая кормит личинок крошечными, одетыми в тонкие покровы гусеничками гесперид. Вот и опять мы встречаемся с названием насекомого, которое напоминает нам нечто слышанное уже в греческих мифах! Ну конечно же! Сад гесперид…

Личинка Синагрис корнута лежит, свернувшись в ячее полукольцом, и головой прижимает к телу спрессованный шарик — комочек «ясной пищи, доставленный матерью. Личинка обильно поливает его выделениями железы, и комочек растворяется, превращается в постепенно выпиваемый бульон. Возможно, личинки некоторых эвменид в самом нежном возрасте получают от выделения и слюнных желёз или сок жертвы, слизанный во время доставки и переданный затем взрослой изо рта в рот личинке. Это не грубые засовывания комка пищи в глотку, как это делают птицы заметил С. И. Малышев, — но очень деликатная процедура, похожая, скорее, на слизывание нектара». У общественных ос подобное вылизывание нектара, получение капли секрета, изучавшегося доктором Машвицем, становится уделом взрослой осы.

Так преобразовалось и усовершенствовалось поведение насекомого в частностях, которые оказываются родимыми пятнами далекого прошлого.

Об одном необыкновенном превращении ос на севере и на юге Африки, а также о том, почему автор книги считает осу заслуживающей благожелательного отношения

Разделавшись в конторе с бумажными формальностями и уговорившись насчет брички, которая должна была меня на рассвете подбросить к железнодорожной станции, я забежал на несколько минут в комнату для приезжих, сложил свои нехитрые пожитки и отправился попрощаться с Лешей и Миколой. Отец моих товарищей по работе на лесной опушке заведовал в коммуне всей пасекой, и встретиться с ним еще раз было тоже интересно.

В гостях у Никифора Аверкиевича я застал инструктора из губземотдела. Все чаевали за столом, пригласили и меня. Инструктор спросил, как прошла моя практика на пасеке, но я, не ответив толком, стал рассказывать о наблюдениях, проведенных в вагончике; на принесенном Лешей листке бумаги рисовал схемы гнездовых зачатков, размещение валиков, форму мисочек и ячей, очертания слоев оболочки…

Никифор Аверкиевич не выдержал и перебил меня в обычной своей манере, складно сложенной присказкой:

— Так ведь никакого нет в осах полезного свойства. Ни меду, ни воску. Одно беспокойство!

Я возразил, упомянул о значении сравнительной биологии, сослался на недавно полученную в Киеве книгу американского натуралиста Рейнгардта о сфексах, о «глупом ученом» — осе аммобии, о повадках филанта…

— О филанте интересно бы почитать, — признал инструктор.

Но я продолжал отстаивать свою мысль о пользе широкого подхода, говорил о шмелях, муравьях.

Старый пасечник вновь меня прервал, заметив:

— Оса что? Тычет жало куда попало. Проку нам от них мало.

Тут инструктор взял сторону хозяина:

— Никифор Аверкиевич не один такого мнения. Вы, может, и не помните, я попрошу принять во внимание такую строчку: «Оса. Заметили ли вы, читатель, какое злое лицо у осы?» И знаете, кто написал? Иван Сергеевич Тургенев. Между прочим, большой знаток и любитель природы! А еще: «Она жалится не как пчела, а как оса, потому что пчела ужалит да и умрет, а осе ужалить ничего не стоит». Опять не кто-нибудь, Тургенев.

Да это к вопросу отношения не имеет, — не сдавался я. — У Аксакова и не то прочитать можно. Как раз профессор на лекции привел пример: «Вместо ожидаемой бабочки является отвратительная оса…» Отвратительная! А написано о ком бы вы думали? О наезднике! Можно сказать, о самом изящном среди перепончатокрылых, да еще и о важном губителе насекомых к тому ж. А враги наших врагов, — напомнил нам профессор, — наши союзники. Так к ним и надо относиться».

Впрочем, дискуссия наша за чанным столом ничем, разумеется, не кончилась. Разговор перешел вскоре на другие темы, а когда я стал прощаться, инструктор, оставив за собой последнее слово, посоветовал:

— Не поленитесь, товарищ студент, будете разные книги читать, примечайте, что люди об осе думают, и сами подумайте: почему все против них?

Много лет прошло с тех пор, как мне был дан этот совет, и не слишком, признаться, строго я его придерживался, но разных выписок насчет ос собрал изрядно. Действительно, в большинстве они были неприязненные, а то и откровенно враждебные.

В детской книге попалось мне описание жизни первобытного племени. Очень ярко изображена была сцена у костра: люди в звериных шкурах разделывают добычу, доставленную к стоянке, и отбиваются от падких на мясное ос. Осы гнездятся где-то здесь же в пещере, под ее каменными сводами. Уж не в те ли доисторические времена уходит корнями опасливое отношение человека к осам?

Так или иначе, оно постоянно подкреплялось собственным опытом.

Вспомнить можно хоть себя самого в том возрасте, когда уже предпринимаешь первые экскурсии во внешний мир, осваиваешь окрестности родного дома.

.. Волшебное, сказочно прекрасное августовское утро сияет голубизной неба, залито горячим золотом лучей. Ты в саду среди огромных деревьев, на которых янтарем и румянцем светятся яблоки, желтые груши-лимонки, сизые, с куриное яйцо сливы. Но очень уж они высоко, а ты, кроме того, воспитан в строгих правилах и усвоил: сад — хозяйский, сбивать с деревьев плоды ни-ни! Другое дело — падалица, на нее запрет не распространяется. Ты вправе воспользоваться счастливой находкой и, бережно подняв ее, оглядываешь: не гнилое ли? Червоточины не в счет…

На снимках: ловушка для ос, какой пользуются а Индии (она показана здесь в разобранном виде, справа — недельный улов ос на одной пасеке).

Но тут, на счастье, тебя настигает мать. Хорошо, она сразу спохватилась: калитка в сад открыта! Мать уводят тебя на кухню — подумать, какой она была тогда молодой… — и ножом располовинивает плод, чтоб показать, чтоб на всю жизнь запомнил: внутри червоточины, во весь рост вытянувшись, шевелится, сосет сладкую мякоть оса.