– Э! Да тебя трясет! – воскликнул шеф. – Отправляйся-ка домой, отпускаю тебя еще на денек. Но смотри, чтобы к завтрашнему дню выздороветь!

Домой Марковальдо явился, неся кролика за уши, словно удачливый охотник.

– Папа! Папа! – радостно запрыгали ребята, бросаясь к нему навстречу. – Ой, где ты его взял? Ты его нам подаришь? Это нам подарок? – наперебой затараторили они, и все разом потянулись к кролику.

– Пришел, значит? – сказала жена, и уже по тому взгляду, который она на него бросила, Марковальдо понял, что все время, проведенное им в больнице, она употребила исключительно на то, чтобы накопить еще больше злобы против него. – А что ты собираешься делать с этой тварью? Хочешь, чтобы она все загадила?

Сдвинув посуду, Марковальдо посадил кролика в центре стола. Зверек распластался на нем, как будто хотел сделаться незаметным.

– Кто тронет его – тому несдобровать! – сказал Марковальдо. – Это наш кролик, и он будет спокойно жить и жиреть до рождества.

– А он умеет стоять на задних лапках? – спросил Микелино, пытаясь приподнять кролика за передние лапы. Потом вдруг спросил: – А это кролик или крольчиха?

О том, что это может быть крольчиха, Марковальдо как-то не подумал. Теперь в голове у него возник новый план. Если это самка, то можно найти самца и получить от них крольчат… А крольчат можно вырастить… Постепенно сырые стены его квартиры растаяли, он уже видел зеленую ферму, раскинувшуюся среди полей.

Кролик оказался самцом. Но мысль о крольчатнике уже крепко засела в голове Марковальдо. Ладно, пусть он самец, но какой самец? Загляденье! В конце концов ему можно найти невесту, а когда родятся крольчата – поделить их с хозяином самки.

– А чем мы его кормить будем? – со злостью спросила жена. – Самим-то есть нечего, а тут еще…

– Это уж предоставь мне, – отрезал Марковальдо.

На следующий день, придя на работу, он первым долгом взялся за цветы, которые росли в горшках по комнатам дирекции: он должен был каждое утро выносить их во двор, поливать и снова расставлять по местам. Оторвав от каждого растения по листу, он спрятал эти широкие, блестящие сверху и матовые с изнанки листья в карман комбинезона. Потом ему встретилась сотрудница, которая шла на работу с букетиком цветов.

– Это что же, от поклонника? – спросил он. – Подарите мне один, а?..

И цветок тоже отправился в карман.

Мальчику, который чистил грушу, он сказал:

– Оставь мне кожицу.

Вот таким образом – тут листочек, здесь кожицу, там цветок – он и надеялся прокормить зверька.

Однако через некоторое время к нему прибежали с известием, что его вызывает шеф. "Верно, заметили, что я оборвал листья", – подумал Марковальдо, который уже привык постоянно чувствовать за собой какую-нибудь вину.

У шефа он увидел доктора из больницы, где недавно лежал, двух санитаров из Красного Креста и полицейского.

– Слушай, – сразу же заговорил доктор, – у меня из кабинета исчез кролик. Если ты о нем что-нибудь знаешь, то очень прошу тебя, не валяй дурака и говори, где он. Потому что мы привили ему бациллы одной страшной болезни, и он может разнести их по всему городу. Я не спрашиваю тебя, съел ты его или нет. Если бы ты его съел, тебя бы уже давно не было в живых.

На улице дожидалась карета "Скорой помощи". Все пятеро бегом спустились с лестницы, поспешно прыгнули в машину и, оглашая улицы воем сирены, сломя голову помчались к дому Марковальдо. Карета неслась по улицам и проспектам, оставляя на асфальте странные следы в виде листьев, кожуры, цветов, которые Марковальдо с болью в сердце выбрасывал из окошка.

В это утро жена Марковальдо в отчаянии ломала голову над тем, чем накормить ребят. Тут на глаза ей попался кролик, которого притащил накануне муж. Сейчас этот кролик сидел в сооруженной наспех клетке, на подстилке из обрывков старых газет.

"А ведь он, пожалуй, подоспел как раз кстати, – подумала она. – Денег ни гроша, получка вся ушла на дорогие лекарства, за которые больница, видите ли, не платит, в долг ни в одной лавке больше не дают… А тут разводи кроликов или дожидайся рождества! Нам сейчас только о рождественских обедах думать! Сами сидим не евши, а тут еще кролика откармливай!.."

– Изолина, – сказала она, подходя к дочери, – ты уже большая, пора тебе научиться готовить кролика. Сперва его нужно зарезать, потом ободрать, ну, а потом я тебе покажу, что с ним делать.

Изолина читала какую-то любовную историю в газетном приложении.

– Не-е… – промычала она. – Лучше ты начинай. Зарежь его, обдери, а потом я буду смотреть, как его готовят.

– Хороша! – воскликнула мать. – Да разве у меня хватит сердца убить? Хотя я и знаю, что это плевое дело. Нужно взять его за уши и чем-нибудь стукнуть посильнее вот здесь, по затылку. Ну, а уж ободрать его… Там видно будет…

– И не думай! – отозвалась дочь, не поднимая носа от газеты. – Чтобы я била по затылку живого кролика! Да ни за что! И обдирать не стану!

Трое младших ребятишек, широко раскрыв глаза, прислушивались к этому диалогу.

Мать с минуту постояла в задумчивости, потом посмотрела на них и сказала:

– А ну-ка, дети…

Ребята, как по команде, повернулись и двинулись вон из комнаты.

– Стойте, куда вы? – воскликнула мать. – Я просто хотела сказать: может, вам хочется погулять с кроликом? Мы привяжем ему на шею красивую ленточку.

Ребята остановились и посмотрели матери в глаза.

– А где погулять? – спросил Микелино.

– Ну, где-нибудь… А потом зайдите к синьоре Диомире. Отведите к ней кролика и попросите ее зарезать его и ободрать шкурку. Она ведь на все руки… И не забудьте сказать "пожалуйста".

Мать задела нужную струну. Кому не известно, что дети увлекаются тем, что им интересно, а об остальном предпочитают не думать? Нашли длинную ленту сиреневого цвета, один ее конец обвязали вокруг шеи зверька, другой ребята зажали в руке, как поводок, и поволокли за собой упиравшегося и наполовину задушенного кролика.

– И скажите синьоре Диомире, – крикнула им вслед мать, – что если она приготовит его, то может взять себе заднюю ножку! Хотя нет, лучше пусть возьмет голову. А впрочем, пусть сама, как хочет…

Не успели ребята скрыться за дверью, как квартира Марковальдо была окружена и захвачена санитарами, врачами, карабинерами и полицейскими. Марковальдо стоял между ними ни жив, ни мертв от страха.

– Здесь кролик, которого унесли из больницы? Скорее покажите, где он, только не трогайте руками – он заражен страшной, неизлечимой болезнью!

Марковальдо подвел их к клетке, но она была пуста.

– Уже съели?

– Нет, нет!

– А где же он?

– У синьоры Диомиры!

Погоня бросилась по новому следу.

Постучали к синьоре Диомире.

– Кролик? Какой кролик? Вы с ума сошли!

При виде незнакомых людей в белых халатах и полицейских мундирах, вломившихся к ней в комнату и будто бы разыскивающих какого-то кролика, старушку чуть не хватил удар. О кролике Марковальдо она ровным счетом ничего не знала.

Старушка говорила истинную правду. Дело в том, что, желая спасти кролика, ребятишки решили отвести его в надежное место, немножко поиграть с ним и отпустить на волю. Поэтому вместо того чтобы остановиться на площадке перед дверью синьоры Диомиры, они полезли выше, пока не очутились на плоской крыше, огражденной парапетом. А матери они решили сказать, что кролик порвал поводок и убежал. На самом же деле на свете, пожалуй, не нашлось бы другого животного, менее способного к бегству, чем этот кролик. Даже втащить его на лестницу было нелегкой задачей. На каждой ступеньке он испуганно приседал, и под конец ребятам пришлось взять его на руки и самим тащить наверх.

Оказавшись на крыше, они попробовали заставить его побегать – он не бежал. Посадили на карниз, чтобы посмотреть, может ли он ходить, как кошка, но у него, как видно, закружилась голова. Потом они попытались устроить его на телевизионной антенне. Интересно, умеет ли он балансировать? Нет, он падал. Наконец ребятам надоело с ним возиться. Они оборвали ленточку, пустили зверька на свободу и ушли; теперь перед ним открывался путь на крыши, расстилавшиеся впереди, словно покатые ребристые волны застывшего моря.