Джон нащупал у себя под рукой любимые кудряшки и ласково погладил умника по его гениальной башке:

- Иди скорее ко мне.

Шерлока не нужно было просить дважды. Он послушно взгромоздился всеми своими ребрами, локтями и коленями на Джона (кормить и как можно сытнее!) и снова занялся тем, с чего начал это по-настоящему доброе утро. На этот раз он был менее сдержан: то покрывал беспорядочными поцелуями шею альфы, его ухо, небритый подбородок, то спускался к уродливому рубцу от раны в плече, то вновь припадал к ямочке под ключицей. С детской непосредственностью омега ластился, терся о тело друга, что-то ворчал и мурлыкал. У Ватсона закружилась голова от этих бестолковых ласк Холмса. Несмотря на свои тридцать с хвостиком, Шерлок казался хрупким подростком, переживающим свой первый интимный опыт. Да, собственно, так оно и было. Во всем своем бриллиантовом совершенстве Шерлок был абсолютно несведущ в вопросах секса. Он явно не знал, что делать со своими руками и ногами, старался обвиться вокруг Джона, слиться с ним в единое существо, раствориться в партнере полностью, и тем самым несказанно мешал Ватсону.

Впрочем, Джон щедро позволял Шерлоку беспредельничать со своим телом, а сам в это время целенаправленно и нагло лапал друга за упругую попу, отчего на светлой и гладкой коже то там, то сям отчетливо проступали ярко-розовые отпечатки. Течный зад его омеги – это сногсшибательный коктейль запахов и ощущений, он притягивал и манил, совершенно невозможно было оторваться от его округлой безупречности. Двух безупречностей.

Нет, никакого неспешного утреннего секса не получилось. Начав с полусонных ласк и поцелуев, парочка мгновенно разогналась до бешеной страсти. Одним резким движением Джон изменил положение тел на секс-полигоне. Вжимая в прекрасный ортопедический матрас поскуливающего от ярких ощущений омегу, альфа уверенно хозяйничал на его теле. Он безжалостно впивался в покрасневшие от желания губы Шерлока, покрывал шею яркими метками, прикусывал крохотные темные сосочки. Глаза Холмса закатились, дышал он шумно и прерывисто и даже как бы через раз.

- Хочу, хочу тебя, – шептал Шерлок шалыми развратными губами, припухшими от жарких поцелуев и укусов Джона (не удержался, прости, Шерлок!).

- Хочу, хочу тебя, – эхом вторил Джон, разворачивая хозяина ягодичного совершенства на живот.

Вдохнуть – и не дышать! Уткнуться носом в ложбинку между призывно раздвинутых ягодиц, пройтись языком по всей ее длине (а-а-ах!), уверенно и резко слизать избыток влаги со сжатого (пока что, совсем еще недолго, Шерлок!) колечка – это так бесстыдно, и так возбуждающе, и так естественно.

Проникнуть пальцами в тугое отверстие и скользящими ритмичными движениями по ставшему сверхчувствительным проходу довести любовника до судорог, заставить выгибаться и кричать.

Не забыть ни-че-го! Растяжка. Смазка. Презерватив. Только так, не пропуская ни одного компонента. С растяжкой Джон, правда, немного затянул, и всё из-за того, что собирался довести дело до победного конца и побаивался, выдержит ли Шерлок его немалые размеры. Но сегодня храброго Холмса не испугал бы даже фистинг.

- Джо-о-о-он! – нетерпеливо заныл Шерлок, как малыш в супермаркете, выпрашивающий у матери вожделенную игрушку.

- Сейчас, дорогой.

Одним мощным толчком Джон погрузился в пульсирующую влажную глубину Шерлока и замер, предоставляя время и возможность привыкнуть, приладиться к его контурам. Но непослушный омега никак не желал привыкать, он то и дело перехватывал инициативу у слегка оторопевшего от его несдержанности альфы и сам двигался по внушительному стволу ритмично и сильно, до полного проникновения. Бросаться из крайности в крайности было вполне в духе Шерлока, но ни в каких даже самых смелых мечтах Ватсон не мог себе представить, что его «пустышка» будет настолько активен и безрассуден. Первые волны оргазма начали сотрясать омегу довольно скоро, что, наверное, спасло его от серьезного причинения ущерба самому себе. Джон заботливо прижал худое горячее тело к своему торсу и удерживал его, как в стальных объятьях, пока друг не затих, и лишь потом сам отпустил себя. Сформировавшийся узел начал понемногу двигаться внутрь расслабленного тела омеги. Шерлок расширил глаза и начал инстинктивно отталкивать от себя партнера.

- Тише, тише, – ласково зашептал ему прямо в ухо Джон, – у тебя все хорошо, ничего страшного не произойдет. Не бойся.

Шерлок со стоном рухнул на собственные руки. Альфа слегка запаниковал, но ничего поделать уже не мог, процесс сцепки шел вовсю. Омегу накрыло повторным оргазмом, от которого он распластался по пледу и уже не противился тому, что с ним дальше происходило. Все вокруг подернулось сладкой пеленой, а в ушах тихонько зазвенело. Глухой стон у себя за спиной, сокращение вздувшейся тугой плоти внутри, горячие струи спермы альфы, удерживаемые искусственной преградой, – все это едва фиксировалось мозгом. На боль укуса на собственном загривке Шерлок отреагировал лишь слабым вздрагиванием.

Теплые надежные руки Джона уложили его набок и продолжали удерживать, оберегать, окружать надежной защитой, пока связанный со своим альфой Шерлок пребывал в полузабытьи, сходным с потерей сознания. Слова нежности, любви, заботы доносились откуда-то снаружи, словно он находился в коконе. Потом он, возможно, заснул, но встрепенулся сразу же после того, как опавший член Джона тихо выскользнул из него.

Встревоженное лицо друга нависло сверху:

- Шерлок, родной, скажи что-нибудь.

- Ты садист.

- Очень больно? – тут Джон запаниковал уже серьезно, заметался, перевернул Шерлока на спину, исполненный решимости немедленно произвести осмотр. Крови нигде не было, но мало ли что, вдруг он причинил какие-то внутренние увечья.

Блядь, блядь, блядь, блядь… Руки Джона дрожали. Лично угробить своего любимого и единственного омегу – это ведь постараться надо.

- А еще идиот, – кривовато улыбнулся Шерлок. Губы все еще не слушались его. – Я только что чуть не умер от множественного оргазма. Это была бы эпическая смерть. Обо мне написали бы во всех газетах: «Весь мир скорбит: знаменитый консультирующий детектив Шерлок Холмс, находясь в интимной связи со своим блогером Джоном Ватсоном, скончался на пике максимального удовольствия», «Друг-убийца – кто бы мог подумать?», «Это должен знать каждый: безудержный секс и его последствия». Друзья скинулись бы на пышные похороны. Миссис Хадсон украсила мой гроб прелестными цветочками, а Майкрофт смеялся над безвременно ушедшим братом всю оставшуюся жизнь.

Джон толкнул друга в плечо:

- Придурок! Я так испугался.

Шерлок устало прикрыл глаза:

- Сгинь, варвар.

И Джон сгинул. Свалил на кухню. Скрылся с глаз долой. Вид у Шерлока был (затраханный) изможденный, но исключительно довольный. Смотреть на него было совершенно невозможно, как смотреть на солнце.

О себе Джон смог подумать минут через десять, когда прочищал голову, глотая крепкий обжигающий кофе. Ну, что сказать? Для человека, который более трех лет не чувствовал ничего, не испытывал никакого влечения и считал, что с сексуальной жизнью покончено навсегда, он выглядел замечательно. Выполнил обязательную программу. Показательные выступления тоже прошли удачно. Конечно, проблемы с контролем пока оставались, но, в перспективе совместной жизни с Шерлоком и здесь можно было бы ожидать улучшений. Насчет перспектив Джон не сомневался. Он однозначно заявил права на своего омегу и больше не собирался отступать.

Джон прислушался к звукам наверху – Шерлок принимал душ. Не ледяной. Просто мылся. Да-а-а, душ и ему сейчас не помешает, и побриться бы, щетина уже как терка.

Джон заварил чай, достал молоко, сыр, ветчину, приготовил горку тостов. Когда Шерлок нарисовался в дверном проеме, все уже было готово к приему дорогого гостя. Джон широким жестом пригласил его за стол. Морщась, Холмс опустился на сиденье:

- Такое впечатление, будто у меня внутри туннель.

- Сам виноват. Не надо было так усердствовать.