- Но в самолет Харт сел сам, явно не по совету Смита.

Шерлок кивнул:

- Да. И можешь винить в этом меня. Ведь именно я в конце нашей беседы с курсантами озвучил СМСку о том, что Генри Вудворд вышел из комы. Вероятно, Харт сделал вывод, что разоблачения ему не избежать и сгоряча решил покончить с собой, а заодно и с еще одним источником информации, то есть со зловредным лондонским детективом.

- Замечательно! И зловредный лондонский детектив сам послушно шагнул за ним в самолет. Никогда не пойму этого, Шерлок.

- Я уже попросил у тебя прощения. И не раз, – светлоокий эльф виновато потупился.

- Я тоже еще не раз попрошу у тебя прощения за этот выстрел, – тихо ответил Джон.

- Аминь, – завершил череду взаимных извинений Майкрофт, – кстати, Смиту не понадобилось бы стрелять, будь Харт в сознании, когда ты приземлился так удачно.

- Смею тебе напомнить, братишка, если бы Харт был в сознании, мы бы с ним разбились. Оба. Так что я спас ему жизнь. Никто не хочет поблагодарить меня?

На лице Шерлока появилось привычное выражение самодовольства – явный признак выздоровления.

- Чем ты вырубил его? – поинтересовался Ватсон.

- Я знаю приемы, – слишком поспешно ответил Шерлок.

- Ты ему веришь? – спросил Майкрофт Джона. Тот отрицательно покачал головой. Шерлок вздохнул – не прокатило.

- Устроил небольшой передоз, – предложил он новую версию.

Майкрофт усмехнулся.

- Небольшой? Бедняга все еще под капельницей.

- Ничего. У военных сильный и здоровый организм, он справится.

Лицо Джона начало наливаться кровью:

- Ты носил с собой наркотики?

- Ну, должно было хоть что-то у меня быть? – извернулся Шерлок, – пистолет-то был у тебя.

- Сволочь!

- Идиот!

- Зараза!

- Я люблю тебя.

- И я…

- Я люблю тебя, Шерлок! – Джон обнял худого и слегка измученного омегу, который, точно по подсказке брата, также был одет в один из своих лучших костюмов. До идеала, впрочем, не дотягивал. Вид у него, как и у Джона, был слегка помятый и ошеломленный. Он явно не знал, куда деть свои руки, поэтому просто пристроил их на привычном – охватил Джона и уткнулся носом в его начавшую рано седеть макушку. Оба, альфа и омега, замерли в ожидании очень ответственного момента.

Еще несколько мгновений – и в руки Джона легла драгоценная ноша – Уильям Шерринфорд Чарльз Холмс-Ватсон, кроха трех дней от роду, семи с половиной фунтов весом и двадцати одного дюйма ростом. Ноги Ватсона предательски дрогнули (держись, папаша!). Две бессонных ночи, бесконечная тревога о состоянии здоровья Шерлока и Билли давали о себе знать. Сердце Джона колотилось у самого горла. Он, конечно, уже видел Билли, держал его на руках в первые минуты после появления на свет, но то, что он, наконец, забирал их маленькое сокровище домой, наполняло его новыми ощущениями. Наконец-то! Домой! Насовсем!

Крохотный Билли заставил своих родителей изрядно поволноваться. Шерлок не прекращал расследований даже за несколько дней до планируемого появления малыша на свет. Однако Билли решил, что планы – это не для него и просигналил о себе, когда его безумный отец затаился в мокром от тающего снега кустарнике в ожидании похитителя золотого ожерелья времен Римской империи, вывезенного тайком из запасников Британского музея. Шерлок справедливо подумал, что время терпит, Билли еще посидит в темноте и уюте, а похититель может кануть навечно. На всякий случай он дал знать о своих проблемах Лестрейду и Ватсону и, стуча от холода зубами, продолжил наблюдение. Однако Билли был не таков, никаких преступников ожидать он не собирался. Он серьезно рассердился и отвесил своему неуемному родителю такого пинка, что Шерлок повалился на четвереньки, жадно хватая ртом воздух. Ни о каком похитителе не шло больше речи, Билли заставил его забыть не только о деле, но и о времени года и собственном имени. Малыш был безжалостен к тому, кто хоть на минутку задумался, что существуют вещи поважнее появления на свет долгожданного наследника фамилии Холмсов. Ну, и Ватсонов, куда ж без них.

Когда Джон, теряя от страха голос, добрался до временной дислокации Шерлока в голом кустарнике, тот был уже практически без сознания. Хорошо еще, что Лестрейд не подвел. Передвигаться на машине с мигалками и завывающей сиреной по центру Лондона оказалось гораздо эффективнее. Через пару часов после стремительной гонки на полицейской машине малютка Билли испустил свой первый крик. Он заявлял о себе громко и уверенно, сжимал красные кулачки и активно протестовал новым звукам, странным запахам и яркому свету. И Джон понял – просто с ним не будет. Впрочем, с кем из Холмсов было просто?

И вот, наконец, Уильям Шерринфорд Чарльз Холмс-Ватсон, нарядный, заботливо укутанный в пледик нежно-голубого оттенка, бережно уложенный в переноску для новорожденных, под строгим надзором двух родителей покинул здание роддома. Он сладко жмурился на ярком солнышке, заставляя двух взрослых мужчин то и дело трепетно склоняться над ним.

Майкрофт поджидал молодых родителей у лимузина. Он пропустил Ватсона вперед, Шерлока потрепал по плечу одобрительно и, наконец, взглянул на племянника. Билли дядей нисколечки не заинтересовался. Он сосредоточенно копошился в своем уютном ложе, занятый пристраиванием кулака поближе ко рту. Майкрофт посмотрел внимательно на редкие светлые волосики, торчащие из-под шапочки, круглую мордашку и курносый носик племянника и вынес вердикт:

- Типичный Ватсон.

На лице Джона появилась самодовольная улыбка (то-то же, знай наших!). Шерлок молча ухмыльнулся, он уже почувствовал на себе неуемную энергию Билли. Джон словно угадал его мысли и подтвердил:

- Зато характер точно Шерлока. И глазки.

Малыш распахнул свои светло-серые, с рысьим разрезом глаза и внимательно взглянул на окружающий мир. Судя по выражению лица, миром Уильям Шерринфорд остался доволен.