Что любопытно, вулканский язык великолепно подходил для ругательств. Прямо сейчас ей хотелось выругаться. Ей очень хотелось влепить Споку пощёчину, что было бы безответственно (или она пыталась себя в этом убедить).

Нийота изучала языки миров и она научилась слушать, потому что дело не всегда было в устной речи, о, нет. Она слышала в изменении тональности одного звука то, чего другие не могли. И Ухура помнила, как думала насколько Спок был самым очаровательным объектом для изучения, поскольку неустанно трудился скрывать именно эти изменения, эти самые звуки, выдающие чьё-то настроение. Поначалу это было волнующе и захватывающе – трудиться, чтобы понять, что он думает.

Но со временем у неё начало лучше получаться.

И теперь чрезвычайно очевидная картина начала развиваться, и она слышала, что Спок очень намеренно не говорил, и, наверное, даже не думал, бедный, невинный, запутавшийся маленький вулканец. Нет, наверное он не знал.

Но для неё правда была настолько очевидной, что стало попросту невозможно притворяться слепой и глухой.

***

Кирк не был единственным виноватым. Разумеется не был, и было бы нечестно сказать, что они разошлись из-за него. Но он определённо был триггером, причиной, по которой она смогла наконец увидеть, почему было бесполезно притворяться, что между ними со Споком всё будет в порядке, что всё по-прежнему было уравновешено логикой. В конце концов в них больше не было смысла, и это было вот так вот просто. Она сильно любила Спока, но она не была дурой, вопреки тому, на что могли указать недавние события. Ради них обоих она спокойно сказала Споку, что не думает, что было бы честно по отношению к ним двоим сохранять эту-… эту иллюзию, будто в этом было что-то большее.

- Я… слушайте, есть причина, по который мы со Споком расстались. Не-… не то чтобы Кирк был ею, он к этому непричастен.

- …Неверно.

Ухура думала, что за этим немедленно последует взволнованный гул шепотков, но было даже хуже, ведь перед тем, как зал суда взревел, в воздухе повисла некая холодная, недоверчивая тишина, и она ощущала пристальный взгляд каждого как тяжёлый, неподъёмный для её хрупкой фигурки вес.

А затем Эмеретт стукнул своим молоточком, потому что если лжёшь на суде и тебя поймали – это противозаконно, и, технически, Ухуре могли предъявить в этом обвинения, это пойдёт в её личное дело… но это было сродни выстрелу на предупреждение, потому что внезапно все начали говорить. Зрители даже не пытались шептать, и из двенадцати членов суда присяжных по крайней мере одиннадцать погрузились в глубокоинтеллектуальную беседу со своим соседом. Происходящее, эта неразбериха, сбивало с толку, у адвоката Кирка и Спока были возражения (чему, интересно? Полной и основательной глупости Ухуры за её добровольную выдачу чёртовой информации?), и она могла видеть, что Маккой ярко, но беззвучно жестикулирует, пытаясь привлечь внимание Кирка, глаза доктора широко раскрыты, из-за чего он казался немного не в себе. Было сложно поверить, что все присутствующие были взрослыми и офицерами звёздного флота. Скотти на самом деле закрыл рот ладонью, как они показывали в фильмах, и с широко раскрытым ртом смотрел Споку в затылок.

Вопреки всеобщему поведению, Кирк и Спок были единственными, кто остался идеально неподвижным, словно два сидящих рядом манекена с идентично закрытыми выражениями лиц. Даже если бы она попыталась, Ухура была уверена, что мысли капитана для неё были так же закрыты, как и мысли вулканца. И Спок… о, Спок. Мне так жаль, хотела она сказать. Но это ему никак не поможет. Спок, разумеется, не знал.

Три месяца назад она пришла к мировому соглашению сама с собой, что будет слишком рано и жестоко объяснять вулканцу то, что он не был готов услышать. Рассказать ему о том, что частично причиной их разрыва стало то, что он влюбился в другого, даже не осознавая этого. Однако теперь она была вполне уверена, что Спок это понял – разобрал свои эмоции как математическое уравнение, пока не получил верный ответ. К этому моменту было уже достаточно доказательств, даже для того, кто ежедневно трудился над подавлением и игнорированием своих чувств.

Спустя очень долгую минуту, действующий-в-роли-судьи-коммодор смог перекричать весь шум-гам и добиться тишины.

- Могу ли я напомнить присутствующим в этом зале суда, что это военный трибунал, а не место для праздных сплетен и свободных разговоров, - это прозвучало как угроза, и было бы не так смешно, если бы под конец в голос коммодора не закралась нотка неуверенности. События начали принимать драматичный поворот.

- Лейтенант Ухура, я собираюсь дать вам возможность перефразировать ваше неверное заявление.

О, Боже, спасибо.

- Благодарю, ваша честь, - ответила она, изо всех сил цепляясь за своё самообладание. Она не отводила взгляда и говорила только с прокурором, избегая и Кирка и Спока, опасаясь того, что может сорваться с её языка, если она столкнётся с их шокированными взглядами.

- Это неправда, что Кирк никоим образом не был причастен к нашему с мистером Споком окончанию романтических отношений.

- Верно.

Прежде чем продолжать, Ухура сделала короткую передышку, потому что формулировка должна была быть очень аккуратной, и ей больше нельзя было так оплошать. Верно, было бы сложно оплошать так же грандиозно, как она умудрилась до этого, но, если постараться, Ухура была уверена, что возможность всё ухудшить по-прежнему имела место быть, поэтому прямо сейчас осторожность была наиважнейшим моментом.

- Кирк, в принципе, косвенно был частью причины нашего разрыва, потому что он заставил меня осознать, что нам со Споком лучше оставаться друзьями.

- Верно.

- Как вы это осознали, лейтенант? – спросила Эриил. У неё по крайней мере хватило приличия не захлопать восторженно в ладоши, когда Ухура предоставила такую шикарную тему, и вместо этого выглядела почти ошеломленной и несколько сбитой с толку, словно бы она не вполне знала, как реагировать на происходящее (в этот момент она, между прочим, напомнила Ухуре о капитане, когда он впервые увидел Спока без рубашки перед медосмотром).

Адвокат Кирка и Спока на этот раз не попытался возразить, и Нийота знала, почему. Технически, происходящее заслуживало протеста, и чтобы его отметили в официальном протоколе, но прямо сейчас она была посреди очень деликатного разговора и вмешательства могли направить его не по намеченному ею пути.

- Ну, я поняла, когда увидела их дружбу, - Ухура слабо улыбнулась прокурору, и попыталась расслабиться. Она сможет. Она знала слова, она справится.

- Верно.

- Наблюдение за поведением Кирка и Спока в присутствии друг друга заставило вас захотеть прервать романтические отношения с последним? – спросила Эриил, и на этот раз Мосс подскочил с готовым: «Протестую!», потому что она совершенно исковеркала слова Ухуры. С идеальной точностью, разумеется, но формулировка была всем.

Эмеретт снова стукнул молоточком, и к этому моменту на его лице поселилось выражение полного ужаса. Возможно потому, что эта сессия очень быстро скатилась в жанр романтической драмы, которую он, судя по всему, ненавидел.