Поначалу ему говорили лишь передать какой-то инструмент или подержать гаечный ключ, что он делал без возражений, к великому удивлению парня, который в лицо называл его капитаном Симпатяшкой. Но ближе к концу Джим в одиночку ремонтировал отдельные реле, организовывал работу других офицеров звёздной базы в соответствии с путаными объяснениями своего старшего инженера (работники Энтерпрайз уже привыкли к быстрым приказам, едва различимым из-за акцента, но, очевидно, что местным требовался переводчик).

Кирк с лёгкостью стал частью команды не только благодаря тому, что говорил, кому и что делать, но также помогая выполнять это, и пришёл к отчётливому выводу, что большинство встреченных им людей были удивлены, что он, вообще-то, не был полным идиотом.

Механика варп-ядра и астрофизика были двумя самыми любимыми предметами Джима в Академии, но это, естественно, не значило, что много кто за пределами его экипажа знал об этом. И хотя эти предметы имели дело с более масштабными работами на звездолёте, Джиму хорошо удавалась чёрная работа, его великолепные инстинкты, помноженные на имеющиеся знания, делали его далеко не бесполезным.

Вообще, они умудрились на скорую руку полностью переделать ту заплатку, которую наложили после прошлого инцидента, и даже перепаяли проводку системы, чтобы избежать ещё одного перегрева, спасибо одной из гениально безумных идей Скотти (настолько гениальной, что впоследствии Джиму пришлось аккуратно вытаскивать своего главного инженера из ручек заобожавших его молодых интернов, которые были положительно ошеломлены).

Пять долгих, наполненных тяжёлой работой часов спустя Кирк заскочил в столовую на седьмой палубе, подумывая прихватить бутерброд (репликаторы в его апартаментах не делали горчицу, а Джим хотел именно горчицу – она была острой и офигенной… и Джим не стыдился заменять секс горчицей), а потом принять как минимум два звуковых душа. Однако, потеряв счёт времени, он не подумал, что помещение будет забито обедающим народом.

Кирк вошёл настолько драматично, насколько это вообще было возможно – дверь с шипением открылась, и в помещении мгновенно повисла тишина, потому что каждый уставился на него с разинутым ртом.

В инженерной не было лишней униформы, и, вместо того, чтобы послать кого-то реплицировать ему одежду, Джим схватил первые два условно защищающих предмета одежды, которые смог найти.

Самый молодой капитан звёздного флота был одет в мешковатые чёрные (ранее бывшие тёмно-синими) штаны, сидящие опасно низко, и обтягивающую серую (угадайте, какой она была раньше) нижнюю рубашку без рукавов, которая была мала Кирку по меньшей мере на целый размер. Волосы растрёпаны и все в грязи, капли пота всё ещё медленно стекают по шее – в таком вот виде Джим направился к стопке подносов в углу, не в состоянии игнорировать то, как каждая пара глаз наблюдала за его движениями. Одна из женщин неосознанно облизала губы, а какой-то покрасневший мужчина заставил себя отвести взгляд и потряс головой в попытке убедить себя, что ничего страшного не произошло.

А затем внезапно раздался громкий скрежет, какой бывает, если пройтись ножками стула по полу – что было странно, ведь ранее Джим заметил, что именно в этой столовой все стулья были прикручены к полу. Для подобного понадобилась бы значительная сила… вулканская сила.

Это был Спок.

Это Спок встал с останков своего стула и пошёл на выход, глядя строго вперёд, изучая что-то, что очень намеренно не было Джимом. Вскоре вулканец дошёл до дальней двери, а затем и исчез за ней. Ушёл.

Какого?..

Кирк несколько секунд стоял с отвисшей челюстью, пытаясь придумать объяснение поведению Спока. Он что, по какой-то причине был зол на Джима? Спок иногда с трудом сдерживал свою злость, но всё же, быть вынужденным покинуть комнату было несколько чересчур. Почему… почему ему вообще надо было встать и уйти, даже не дав знать, что он заметил присутствие капитана? Или, может, он вообще Джима не увидел, но это было чрезвычайно маловероятно… И жестоко выкрученные металлические шурупы говорили о некоем неотложном деле…

Сконфуженный, обеспокоенный и старающийся не думать об этой проблеме слишком сильно, пока мысли не повернули в нереалистичном, глупом и нездоровом направлении, Джим совершенно забыл о своём бутерброде с горчицей. После того, как люди наконец вроде устали так открыто смотреть на него с глупыми выражениями лиц (что не помешало им время от времени бросать на него более скрытные взгляды, но Кирк мог притвориться, что не замечает этого), Джим положил поднос обратно и вышел сквозь ту же дверь, через которую и вошёл. Противоположную той, через которую вышел Спок.

Хотя, ему всё же надо бы попросить кого-то из отдела обеспечения починить тот стул.

Произведя в уме несколько вычислений, Джим решил начать поиски с пятой палубы, где располагались их апартаменты. Хотя Спок и мог в такое время отправиться в научный отдел, но это было маловероятно, более того, их апартаменты дадут им уединённость, так что они смогут поговорить. А Джим не допускал и тени сомнений, что Спок будет в состоянии совершенно идеальным образом объяснить эту странную сцену.

Потому что в ином случае Джим совершенно не знал, что и думать.

Причина: Кирк входит в комнату в таком виде, будто кто-то размазал по нему грязь, что, в принципе, и произошло на самом деле (учитывая превалирующее количество принявших участие в этом потных мужчин в возрасте за пятьдесят, которые просили Джима выполнить их грязную работу, и чуть меньше горячих женщин-инженеров в непрактично коротких юбках).

Следствие: Спок встаёт настолько резко, что он, чёрт возьми, ломает стул, а затем покидает комнату.

Джим не был слепым. Он мог бы сказать, о чём думал каждый из присутствующих в этой столовой, когда он вошёл, слегка покачивая бёдрами, с выступающими и перекатывающимися мускулами после нагрузок. Но, вопреки всеобщему мнению, он не был таким уж тщеславным. Ну да, Кирк знал, что может использовать свою внешность, когда захочет, и такое сработает на большинстве, но Спок не был большинством. Спок был… Споком. Его другом Споком.

Его гетеросексуальным другом Споком.

Объективно говоря, разумеется, Кирк мог понять, как может быть сложно придумать объяснение, хотя бы в малейшей степени «идеально логичное», если исключить вариант, который Джим не был готов рассмотреть. Но это совсем не было вариантом. Он вспомнил, как Спок однажды сказал: «если исключить невозможное, всё то, что остаётся, каким бы оно ни было невероятным, должно быть истиной». Проблема была в том, что в этом случае оставшееся тоже было невозможно. Его рациональный, собранный вулканец просто никоим образом не смог бы…

В итоге он остался ни с чем, а как без данных строить гипотезы?

Ну ладно, Джим сменит направление мыслей, пока не поговорит со Споком, потому что будет плохо, если в его голове всё перемешается и запутается.

К несчастью, и вопреки мысленному скандированию «не думать об этом, ла-ла-ла-ла-ла, не думать об этом», к тому моменту, как Кирк остановился перед дверью в каюту Спока, он жутко нервничал, а сердце билось где-то в горле.