— Секунду. Как ты добрался сюда так быстро? — спросил Джим у старшего Спока, игнорируя Мосса.

— Я ведь знаю чертежи корабля более быстрого, чем что-либо в этой вселенной, Джим, — ответил Спок. — Я прибыл примерно час назад.

Джим улыбнулся.

— Точно. Что ж, похоже, ты на день раньше, чем подкрепление Звёздного Флота.

— Действительно, похоже.

Мосс казался так возмущен, что его проигнорировали, что он потерял дар речи.

— Эм, мы посреди очень важного совещания? — вклинилась Эриил, немного потерянно. — О вас?

— Как вы вообще узнали, что надо сюда прийти, капитан Кирк? — поинтересовался Эмеретт.

— О, я понятия не имел, что тут творится. Я просто всегда идеально выбираю время.

— Что ж, вам и вашему идеальному выбору времени надо…

— На самом деле, весьма сподручно, что ты здесь, — произнес старший Спок с ещё одним теплым взглядом, направленным на Джима. — Я прибыл от лица совета Вулкана, дабы получить удовлетворяющее объяснение от командования Звёздного Флота, представленного на этой Звёздной Базе коммодором Эмереттом, касательно проблемы, затрагивающей тебя и коммандера Спока. Должен заметить, пока что я ничего не услышал.

— Сэр, — попытался коммодор, — если бы вы…

— Я также говорю от лица посла Сарека, когда спрашиваю, почему Спок, его сын и примерный член экипажа Энтерпрайз, открыто обвиняется в эмоциональной скомпрометированности даже после выяснения, что источником всего произошедшего был сильно пострадавший вулканец, который организовал обвинения и организовал этот суд для достижения собственных целей. Я не могу судить, хочет ли он романтических отношений с капитаном в некотором будущем, но если отношения не скрываются, нет причин запрещать их, учитывая их занимаемые должности.

Джим знал, что его Спок не воспримет очень хорошо, если он подойдет к его старшей версии и поцелует в губы, так что он сдержался.

— А я повторяю, посол, что как бы ваши доводы ни были убедительны, они не отменяют того факта, что обвинения против капитана Кирка и коммандера Спока совершенно правдивы и рано или поздно всё равно были бы обнаружены…

— Также меня проинформировали, Джим, — продолжил Спок, словно Эмеретт ничего не говорил, — что твоего старшего помощника подвергли воздействию прибора Веритас для подтверждения его ответов без проведения должных исследований, без информирования совета Вулкана и даже без его согласия…

— Это было только один раз… — слабо возразила Эриил. — Потом мы прибор проверили, он работал…

— Не было проведено адекватных результатов доскональных неврологических исследований, — добавил старший Спок, словно бы выдавал какой-то секрет.

Джим так светился улыбкой, что боялся, как бы кто не обжегся.

— Равно как и не было приведено совершенно никаких доказательств, что было проведено тщательное расследование причин, почему расположенный в зале суда прибор включился сам по себе и просканировал мистера Спока без его согласия.

— Не было времени, мы были посреди кризиса…

— Неверно, кризис начался, когда мистера Спока похитили во время объявления вердикта, днём позднее.

— Всецело согласен с послом, — заметил Мосс. — Если, конечно, кому-нибудь интересно.

— Никому, — любезно проинформировал его молодой Спок.

— О, ну тогда ладно.

— Кажется вероятным, что вулканец Ставок также ответственен за саботаж, так что полагаю целесообразным вручить официальное извинение и закрыть это дело…

— На самом деле, после более тщательного обдумывания, не кажется, — перебил своего двойника Спок.

— А? — подал голос Джим.

— Не кажется вероятным, что Ставок несет ответственность за активацию прибора Веритас.

— Не кажется? — переспросил старший Спок. — Очаровательно.

Джим быстро посмотрел сначала на одного, потом на второго, и сделал шаг назад. Вокруг старшего Спока всё ещё витала аура веселья, но Спок, молодой, был довольно напряжён — идеально прямая спина, готовые к действию мышцы и самую малость выдающийся вперёд подбородок, словно он боролся с желанием скрипнуть зубами или сделать что-то подобное. Джим не знал причин такого поведения, но он сильно подозревал, что теперь понимал, почему Спок несколькими минутами ранее, почувствовав присутствие Спока, сказал, что Джим его t’hy’la.

— Это инстинкт, он уходит в пре-Суракианское общество, когда партнеров связи выбирали через кровопролитие и жертву, — говорила Ухура.

О, ну ладно.

— Он выделяется из остального плана Ставока, — начал объяснять Спок. — Разумеется, обеспечить мне унижение было дополнительным оскорблением в придачу к всему судебному процессу, но саботаж не стоил того, чтобы его стремиться достичь и рисковать взламывать прибор Веритас, тем более так хорошо охраняемый и часто диагностируемый, как тот, что находится в зале суда.

— Разумный довод, — уступил второй Спок.

— Но… — нахмурился Джим. — Если не он, то кто? Не понимаю.

— Я обнаружил паттерн, который начался до прибытия Ставока на Звёздную Базу, капитан.

— Стой, что? Какой паттерн? — переспросил Кирк, чувствуя себя так, словно его обманули. Это он находил паттерны. Это он был умным.

— С момента нашего прибытия появлялось всё увеличивающееся число инцидентов… слухов, если хотите.

— Ну да, этого же следовало ожидать, верно?

— Не в таких масштабах. Все свидетельства приходили из надежных источников, они дошли до коммодора, мистера Мосса, прессы, а через них — до всей Федерации. Это кажется намеренной, хотя и мелочной, попыткой ещё больше нас дискредитировать. Цели Ставока были ясны, и он их едва не достиг путём просчёта и манипуляций. Это же кажется более свойственным для того, кто хотел причинить личный эмоциональный вред, поскольку прибор Веритас был запрограммирован на случай, что я могу оказаться подвержен его сканированию, проверить что заранее не было никакой возможности. Я считаю, что Ставок этого бы не сделал. Он, похоже, относился к побочным эффектам суда как к неожиданному бонусу, не более.

Джим попытался вспомнить… и действительно, количество раз, когда их предположительно заставали за неподобающим поведением в турболифтах было аномально большим. Возможно, он не обращал внимания на то, как часто кто-то говорил им, что их вроде как видели.

— Мне кажется более вероятным, что кто-то работающий на базе взломал прибор Веритас, поскольку ему легче получить доступ, чем журналисту, и также он мог быть в ответе за слухи, возникшие до прибытия Ставока.

— В таком случае, вы кого-то подозреваете? — с любопытством поинтересовался старший Спок.

— Да, — отозвался молодой.

— Да? — вмешался Эмеретт. — Один из моих людей, да?

— Очевидно, — Спок коротко взглянул на Джима, а потом повернулся к Эмеретту, едва заметно расправляя плечи. — Бен Финни.

Джим… не был удивлён.

— У него есть мотив? — спросил старший Спок.

Спок посмотрел на Джима:

— Да.

Кирк выдохнул:

— Он работает в научном отделе. И он по-настоящему меня ненавидит.

— Правда? — задумчиво произнёс старший Спок. — Я встречал Бена Финни, который однажды сильно любил Джима.

То, как он это произнёс, заставило Джима почувствовать неуютный груз в животе, потому что в этот момент он и «Джим» были совершенно разными вещами, и слова посла прозвучали тяжело.

— Погодите секунду. Бен Финни? Но он же… — Эмеретт был готов сказать что-то раздражённое, а потом он задумался. — Я… хм. Ясно. Дайте мне несколько часов, чтобы навести справки.

— Он вам что-то говорил? — поинтересовался Джим.

Коммодор вздохнул, но не ответил.

— Дайте мне несколько часов. Я это обязательно расследую, обещаю, но это внутреннее дело, и вас оно больше не касается, капитан Кирк. Если окажется, что он виновен, мистера Финни ждут серьёзные последствия. А сейчас, что касается суда, прошу прощения, но вы не можете находиться здесь во время этого обсуждения.

— Это касается закона, вы бы не поняли, — прокомментировал Мосс со своего места. Эриил подавила смешок.