Джим увидел, что к нему тянулась только одна трубка, в руку, и порадовался, что ему не нужен был аппарат искусственного дыхания, хотя вкус в глотке и странное ощущение в носу сказали ему, что «больше не нужен».
Он нажал на кнопку вызова медсестры и помолился, чтобы ответил именно Маккой, в кои-то веки радуясь трудоголическим наклонностям друга.
К счастью, он был прав, подозревая, что доктор не покинул лазарет.
— Джим!
— Привет.
— Как ты себя чувствуешь?
Джим попытался улыбнуться:
— Довольно неплохо, учитывая обстоятельства.
Маккой тут же вытащил трикодер и просканировал друга, пристально вглядываясь в результаты.
— Неплохо. Хотя ты захочешь избегать беготни в ближайшем будущем, ради колена и легкого.
— Да, сэр.
Доктор закатил глаза:
— Эй, к твоему сведению, ты провел в операционной два часа из-за легкого, и еще три — из-за этого чертового колена…
— Боунз, извини, но произошло много чего, пока я валялся в отключке, и мне надо как можно скорее поговорить с Эмереттом, — перебил его Джим. — Я понятия не имею, что сейчас творится, находимся ли мы еще под угрозой или нет…
— Нет, нет, меня заверили, что все опасности миновали, — быстро заверил его Маккой. А потом на его лице появилась… неуверенность. — Я вызову для тебя Эмеретта, если хочешь, но… если ты… э…
Они обменялись долгим взглядом, и Джим понял, что Маккой знал, о чем он сначала спросит.
И все равно спросил:
— Спок? — в животе поселилось неприятное чувство, с самого его пробуждения, в общем-то, когда он не увидел Спока рядом. Спок… Ставок с ним что-то сделал. Спок тогда под конец был сам не свой. — Как… где он?
— Спок… не в порядке, Джим, — неохотно признал доктор. Кирк проигнорировал пронзившую его вспышку паники и вместо этого глубоко вдохнул.
— Кажется, я знаю, что с ним может быть не так.
— Правда? — Маккой нахмурился. — У него нет никакой физической травмы, которая была бы причиной его состояния. Будь он человеком, я бы предположил посттравматическое стрессовое расстройство, но симптомы все равно не вполне вписываются, и это Спок. Я раньше видел, как он отмахивался от физических ранений, помнишь тот раз, когда он сломал запястье и у нас ушло почти все утро, чтобы заметить?
— Нет, дело не в этом. Мне нужно его увидеть.
— Тебе?
— Ага. Только мне.
— Джим, ты понимаешь… эм, у нас есть целая команда тренированных медиков…
— Это не то, о чем они что-то знают, — уверенность Джима росла с каждым его словом. — Может, М’Бенга, я не… но, возможно, даже он не знает. Ты же знаешь, как вулканцы скрытно относятся, когда дело касается их… всего. Особенно того, как работает их разум, если откинуть всю логику, — когда Маккой по-прежнему не казался убежденным, Кирк выдохнул. — Слушай, я даже не знаю наверняка, ладно, но, думаю, Ставок навредил ему, телепатически, и, думаю, я единственный, кто может помочь.
Маккой выглядел шокированным:
— Телепатически… как ментальная атака?
— Что-то типа того.
— О, — доктор потер рот, явно погрузившись в размышления. — И ты можешь помочь? Как? Почему ты?
Джим поморщился.
— Произошло… довольно много, о чем мне надо тебе рассказать, если честно.
Его друг изогнул бровь, и выглядел он довольно позабавлено:
— Серьезно? Ты имеешь в виду с тех пор, как ты намекнул, что что-то произошло, а потом оставил меня в неизвестности?
— Эй, это было для того, чтобы защитить тебя и нас от… — он вспомнил. — Черт, суд, что, черт подери, творится с этим…
— Одну проблему за раз, Кирк, — перебил его Маккой, поднимая руку. — Давай сосредотачиваться на одной проблеме за раз. Спок в отдельной палате рядом с этой, так что если ты хочешь его увидеть, это можно организовать. Я не буду оскорблять тебя предположением, что начальство может это довольно плохо истолковать, если узнает…
— Вообще-то, это будет истолковано именно так, как надо, — пожал плечами Кирк, потом слабо улыбнулся. — Но я ценю твою заботу, Боунз.
— Хорошо. Что ж, если ты честно веришь, что единственный можешь ему помочь… — Маккой сделал многозначительную паузу и Джим кивнул. — Тогда ладно. Мы позвоним Эмеретту после того, как ты увидишь Спока, а весь бардак с судом можно отложить на после этого звонка. А сейчас подожди секунду, дай я тебе принесу одежду…
Пять минут спустя Джим избавился от иголок и трубок и был одет в чистый голубой медицинский халат. Кирк крепко держался на своих двоих, чувствуя себя на удивление здоровым, и был готов выйти из палаты, когда Маккой легонько коснулся его плеча:
— Погоди, я проверю, что снаружи никого нет, — доктор двинулся выполнить то, что и сказал, но Джим его остановил.
— Я… действительно понятия не имею, что бы делал без тебя, старик.
Маккой фыркнул:
— Еще раз назови меня стариком, и обязательно узнаешь.
Кирк улыбнулся.
— Я серьезно, Боунз. Во время всего этого бедлама ты был великолепен. И мне жаль, что под конец все так сильно обезумело, и у меня не было шанса держать тебя в курсе… но правда в том, что я и сам едва знаю, что творится. Спок… у нас с ним тоже почти не было возможности поговорить, и я подозреваю, что надвигаются еще несколько, эм, довольно тяжелых новостей. Но я расскажу тебе сразу, как только сам уверюсь. Ты… вроде как мой лучший друг, и я просто хотел сказать спасибо.
К его удивлению, хотя поначалу Маккой выглядел довольно серьезно, последняя часть маленькой речи Джима заставила доктора засмеяться.
— …что?
— Забавно, поскольку должен признать, что на какое-то время я в этом сомневался.
— Что? В том, что ты мой лучший друг? — Маккой кивнул, все еще улыбаясь. Кирк чувствовал, что сильно запутался. — Почему? Нет, как ты мог…
— Спок, Джим, — просто ответил Маккой. Кирк мужественно подавил желание покраснеть, и вместо этого закатил глаза. — Вы двое оказались так поглощены друг другом, особенно когда прошло несколько месяцев после начала миссии и первоначальное напряжение спало, и у меня ушло какое-то время, пока я понял, что между вами творилась не только дружба, если ты понимаешь, о чем я.
Джим хмыкнул:
— То есть, получается, все подозревали об этом раньше нас самих, включая командование Звездного Флота, а теперь и тебя.
Губы Маккоя растянулись в кривой улыбке.
— Просто великолепно. Нет, серьезно, как удобно, что нам, кажется, даже не надо никому рассказывать, — только секунду спустя до Кирка дошло, что он говорил. — Черт, погоди, а Ухура?.. — но сейчас было не время об этом беспокоиться.
Прежде чем доктор смог ответить, Джим нетерпеливо махнул рукой и качнул головой:
— Забудь, сейчас не время. Теперь, когда всем ясно, кто в моей жизни кем является, я собираюсь разбудить свою вторую половинку, и не смей этого комментировать, — предупредил Кирк, — просто помолчи.
Маккой изобразил движение, словно закрывает рот на замок, и вывел Джима в пустой коридор (пустой, хотя Кирк слышал тихие звуки основного зала прямо за углом), потом быстро затолкал его в соседнюю комнату, дверь с шипением открылась и захлопнулась прямо позади них.
Палата была точно такой же, как и у Джима, как и все остальные палаты в лазарете, потому что они обычно выглядели одинаково, но первое, что Кирк увидел, войдя, было то, что Спок бодрствовал.
— Привет.
Джим быстро подошел к кровати, Маккой остался стоять у двери. Глаза Спока были открыты, и они голодно впились в Кирка взглядом, как только он оказался в поле зрения, но по тому, как Спок лежал, сразу было ясно, что он не может пошевелиться. Его руки расслабленно лежали по обеим сторонам, одна была перебинтована вплоть до локтя. Дыхание Спока было поверхностным, тяжелым, но в отличие от прошлого раза, когда Джим был вынужден увидеть Спока в больничной койке, сейчас во взгляде вулканца было что-то. Не истощение, не боль, как когда его травили. Сейчас Спок был в полном сознании, разве что явно ослаблен.
— Ого. Выглядишь ужасно, — прошептал Джим слабым голосом.
