Когда их небольшая группа покинула офис коммодора, Эриил, лишь бросила на них двоих короткий нервный взгляд и немедленно ушла, но Мосс придержал их в коридоре.
- Дайте догадаюсь, следующие несколько часов мы проведём, до смерти обсуждая наши чувства, - с напускной радостью сказал Джим. Несомненно, было несколько вещей, которые он ненавидел делать больше, чем это, но в данный момент ему в голову почему-то не приходило ничего кроме «вытекающих глаз».
- Нет.
- …нет?
Разумеется, Мосс не был в курсе того, что произошло несколько часов назад. Никто не знал, поскольку Джим пару раз проверил камеры безопасности, а поисковая программа была с лёгкостью обманута. Но теперь было слишком поздно. Что же они могут сказать или сделать, чтобы изменить правду?
- Когда она спросит вас завтра, любите ли вы капитана Кирка, вы скажете правду, верно, мистер Спок? – спросил адвокат.
Спок совсем не казался удивлённым таким прямолинейным вопросом, но он и не смотрел на Джима.
- Да.
- И правда в том, что вы его любите?
На какую-то секунду взбешённому Джиму захотелось ударить его, а потом захотелось накричать. Что бы тут произошло, если бы Спок ранее не позволил Джиму увидеть правду?
- Эй! Что даёт вам право…
- Слушайте, у меня нет времени на…
- Да.
Лицо вулканца по-прежнему ничего не выражало, но Кирк чувствовал его злость. Это должно было быть унизительно для него – всё происходящее было оскорбительно.
- Ладно. Не думаю, что всё потеряно, - вздохнув, отозвался Мосс. На Джима он взглянул лишь мельком, приняв за должное отсутствие капитанского удивления, словно бы этого и ожидал (что вполне вероятно).
- Ну ладно, мистер Спок – тот, кто, по крайней мере, представляется немного более вменяемым, и ваша репутация определённо этому способствует, коммандер…
- Ну спасибо.
- …и мы можем поспорить, что вы способны лучше разделять свои чувства от работы и ответственности как старшего помощника… слушайте, мне самому надо над этим поработать. Но и врать вам не буду – это плохо. Настолько, что я даже… я не думал, что всё станет настолько плохо. Просто дайте мне… я должен многое проработать. Вы двое оставайтесь в своих собственных каютах и дайте мне связаться с несколькими журналистами.
- Журналистами? Я думал, вы говорили «никаких интервью», - отметил Джим. Вокруг них и так всё рушилось, у них не было сейчас времени на репортёров. Он хотел переговорить со Споком с глазу на глаз, и хотел найти выход, потому что выход всегда есть, и к чертям всех начальников, кому он не нравится, им надо было сосредоточиться и выработать план.
- Никаких интервью, обещаю, - успокаивающе отозвался Мосс. – Но вопреки всему происходившему в зале суда, мнение общественности сместилось практически полностью в вашу пользу. Я слышал, что даже имели место формальные жалобы по вашему поводу от научного и инженерного отделов, и это только на этой Звёздной Базе. Снаружи, очевидно, вся Федерация искренне негодует.
Джим вскинул брови – вот, что случалось, когда избегал проверять новости в сети и никто тебе о них не сообщал. Это было до странного трогательно.
- Честно говоря, не думаю, что последние события это изменят – если уж на то пошло, они придают вам ещё более трагическую ауру, а пресса это любит. Человеческая, по крайней мере, - добавил он, взглянув на Спока. – Вы герои, не забывайте об этом.
- Общественное мнение не способно изменить вердикт… - начал Спок, источая волны скептицизма.
- Но оно не настолько бесполезное, как вы думаете. Поверьте, с этим мы тоже сможем поработать. Пока что я хочу, чтобы вы делали, что я вам говорю, и не делали ничего глупого, из-за чего моя работа становится только сложнее. У меня и так есть, чем заняться.
Джим вежливо кивнул и ушёл, не сказав более ни слова, так и не простив адвоката за то, как тот вытащил правду на белый свет.
Он не оглядывался, чтобы проверить, идёт за ним Спок или нет, но знал, что идёт.
***
В конце концов они действительно разошлись по своим каютам, договорившись открыть соединяющую их дверь через пятнадцать минут.
Джим копался в проводке, пока размышлял над событиями дня прошедшего, и даже под страхом смерти не смог бы прийти ни к каким удовлетворительным выводам. Вспышка недоверчивой радости, так ярко загоревшаяся, наполненная обещаниями и, может, даже немного надеждой, всё ещё грела Кирка изнутри всякий раз, как он думал о Споке, всё ещё согревала его невероятным счастьем, но под всем этим ползал пронизывающий страх, что этого нельзя позволить, с ним не может произойти столько всего хорошего. Это не могло долго продлиться – рано или поздно всё исчезнет… уже начинало казаться лишь сном.
Кирк знал, каково это – быть капитаном. Чёрт, он занимал этот пост не больше года, и едва ли царапнул поверхность. В нём был потенциал, это Джим тоже знал, намного больший, чем он пока раскрыл, так много всего, что он хотел доказать, и он знал, что если от этого откажется, то его раздавит. Он знал, что Спок ему не позволил бы, и знал, что не позволит вулканцу даже думать об уходе из Звёздного Флота… они больше не будут собой без своей работы.
Но даже до того, как он, Джеймс Тиберий Кирк, осознал, что любит мужчину, которого ему не позволено иметь, в его разуме укоренилось неосознанное беспокойство, что он, Джеймс Тиберий Кирк, не будет Джеймсом Тиберием Кирком без Спока.
Так что он троекратно проигрывал по всем фронтам («троекратно», потому что Джиму дополнительная степень показалась уместной).
Проблема состояла в том, что он ещё не сдался. Он не мог сдаться (хотя по-прежнему понятия не имел, как они, чёрт подери, разберутся с происходящим, имея лишь его железную волю и манеру поведения «идите-все-к-чёрту»), потому что, в последний раз, имел он безнадёжные ситуации, ну серьёзно. Он в них не верил, так что да, имел он их несуществующие тушки.
Из мыслей его вырвала неожиданная искра в проводке, а затем раздалось низкое треньканье, и, наконец, у него получилось. После предыдущего раза теперь с системой разобраться было проще.
При звуке открываемой двери пульс Джима резко ускорился, став почти осязаемым, словно бы кровь загустела до желеобразного состояния за прошедшие две десятых секунды.
Ничего не могло произойти, ничего не произойдёт, и, чёрт возьми, он это знал, честно, но именно из-за причины, почему ничего не могло произойти, Джим не мог контролировать своё дыхание, потому что причина была важна, причина была, по правде, ключевым фактором, потому что Спок хотел. Спок тоже хотел, просто не мог.
- Привет, Спок, - как ни в чём не бывало бросил Кирк через плечо. Это звучало искусственно, слишком напряжённо, или может быть слишком небрежно. В любом случае, звучало фальшиво. – Скучал по мне?.. – голос Джима сошёл на нет, когда он развернулся и увидел своего старшего помощника.
Спок сидел за столом, одетый в рубашку, которую Джим никогда раньше не видел, может, потому, что она не была форменной. Её ткань выглядела шелковистой, немного светлее, чем голубая форменка вулканца, и скорее была похожа на домашнюю тунику –ворот с V-образным вырезом, открывающий шею Спока, дразнящий гладкой кожей на его ключицах и ниже, на подтянутой груди. Рубашка практически умоляла Джима, чтобы он стянул её, открыл голые плечи Спока, раскрыл горло, словно подарок, манила завлекающей песнью «раздень меня, пожалуйста, прошу тебя».
Боже, это было плохо. Он не мог думать, он возбуждался, просто смотря, и, ладно, может, немного выдумывая, но это было нехорошо. Ему надо было успокоиться, не реагировать так же возбуждённо, как он себя сейчас чувствовал. Что с ним было не так? Это было ненормально, никогда раньше такого не происходило.
- Капитан, - в качестве приветствия произнёс Спок. Он тоже выглядел напряжённым, как струна. Словно, как и Джим, тоже ощутил это внезапное гудение в воздухе между ними. Ну, Кирк, по крайней мере, был одет в чёрную нижнюю рубашку и пару удобных серых спортивных штанов (к счастью, достаточно свободных, чтобы пока что скрыть его неподобающую реакцию), а не какой-то «приди и трахни меня» шёлковый кошмар, который многие ночи теперь будет преследовать капитана, камень, чёрт возьми, именно в огород вулканца.
