А ещё он не опустил руку – одна единственная точка контакта между ними ощущалась как раскалённое добела клеймо.

Спок резко поймал его взгляд. Зрачки вулканца были огромными, полностью заполонившими радужку и придававшими ему вид наркомана под кайфом. Однако, отвечая, он жёстко контролировал свой голос:

- Мне был брошен вызов.

Джим ждал, но Спок непокорно сверлил его взглядом и ничего не добавлял к своим словам, дабы их прояснить.

- Тебе бросили вызов. Ухура бросила тебе вызов.

- Это след ритуалов и традиций, потерянных тысячи лет назад, ты не можешь…

- Не надо.

- Ты не должен был узнать, - повторил Спок. Джим, опять злой, согнул палец, так что ноготь вжался в кожу на шее вулканца.

- Почему? – прорычал он.

- Данная информация никоим образом не поможет наше…

- Почему?

Спок сжал челюсти:

- Я не хотел взваливать на тебя бремя знания о вещах, которые я не смог искоренить из собственного разума.

И внезапно, совершенно резко, грубо… Джим знал.

- Это потому что ты хочешь меня, Спок?

Вулканец резко вдохнул сквозь сжатые зубы и отвёл взгляд.

Кирк всё ещё не мог прийти в себя после откровения, которое словно бы влепило ему апперкот.

- Это потому что… потому ты единственный, кто может владеть мной? – спросил Кирк, почти оглушённый собственными словами.

Он не был уверен, как реагировать на это знание – на то, что у влечения Спока были вулканские побочные эффекты, на то, что это означало нежелание Спока видеть чьи-либо руки на коже Джима, которое уходило далеко за рамки идеи «Спок охраняет свою территорию», которую Кирк посчитал достаточным объяснением… Блядь, это возбуждало, и он не знал, как должен был… ладно, стойте, он мог не знать, как должен был бы реагировать, но он определённо знал как он реагирует.

Это ему нравилось, он любил это, чёрт, да он купался во внимании, жаждал его, хотя Спок с самого первого дня обращал внимание на своего капитана. Но, опять же, когда Джим мог сказать Споку «хватит»? Он всегда будет хотеть ещё. Он хотел, чтобы Спок думал о нём не только как о друге, ну, это желание исполнилось, но рёв подбирающихся к Джиму вслед за этой мыслью эмоций оставили его оглушённым, потерянным и, кажется, влюблённым… и более не удовлетворённым обладанием одного лишь физического влечения со стороны Спока. Теперь он хотел и чувства вулканца, которых ему не получить.

- Блядь, - сипло выдавил ошеломленный Кирк.

Именно в этот момент его колени подогнулись, и Джим обнаружил, что сидит у Спока на коленях.

- Блядь, - снова выругался Джим, хрипло и рвано, но не поднялся. Вулканец тут же отдёрнул руки и вцепился в кресло, то есть реально впился пальцами в металл, оставляя на нём вмятины. – Я был прав?

Кресло угрожающе скрипнуло, когда Кирк устроился поудобнее, и сейчас двигаться было действительно ужасной идеей, так что он замер. Не имея возможности держаться за что-то, Джим опёрся раскрытыми ладонями о грудь Спока.

- Я не буду беситься, если ты скажешь, идёт? – пробормотал он. – Ты уже знаешь, что я хочу тебя, ты это чувствовал, верно? Каково это было, когда ты прикасался ко мне? Ты же знаешь, что я просто умираю от желания, но я просто… я должен знать, если у тебя проблемы из-за того, что ты тоже хочешь этого. Я должен знать.

Спок смотрел на него, словно бы не совсем верил в происходящее, что было довольно-таки справедливо, поскольку у Джима с этим тоже были проблемы, но он зашёл слишком далеко, чтобы беспокоиться по этому поводу.

«Я дал бы тебе всё, чего пожелаешь. Я не знаю, почему я раньше этого не заметил, но я бы всё тебе отдал. Я люблю тебя. Что угодно», - подумал Джим. Безрассудство, когда малейшее движение могло повлечь за собой прямой контакт кожи к коже и риск, что Спок услышит его мысли, но…

- Скажи мне.

- Джим, - прошептал Спок, мольба и молитва одновременно. Бёдра Кирка от услышанного слегка дёрнулись, и даже от этого подобия движения, от этой насмешки на трение у Джима встало ровно за две десятые секунды, да так, что перед глазами потемнело. О боже, это было слишком, слишком много всего происходило одновременно, и он всё равно был так чертовски слаб, когда дело касалось Спока, всегда так было.

- Ты меня хочешь?

Кирк вновь пошевелился, и Спок напрягся ещё больше, в выражении его лица появились оттенки страха, и Джим мысленно выругался, прекращая двигаться. Поскольку – космическое дерьмо – дразнящие лёгкие мазки ткани были ещё хуже, чем ничего.

- Спок, если мы облажаемся, они заберут тебя, понимаешь? И я не хочу-… больше всего на свете я хочу, чтобы ты остался со мной, пожалуйста, просто… пожалуйста, просто скажи мне…

Внезапно всё закружилось в резком хороводе движения, и нахлынуло головокружительное ощущение падения, поскольку мир вокруг вертелся настолько быстро, что цвета размазались в малоразличимые пятна, и следующее, что Джим понял – он распластался на спине на столе как готовый к употреблению завтрак, и Спок был сверху, прижимал его запястья к столешнице, и тихий, но ощутимый рокот, подозрительно похожий на рычание, похоже, исходил глубоко из глотки вулканца.

- Что ты делаешь? – резко, тихо спросил Спок. У Джима не было для него ответа, приличного, по крайней мере.

- Пожалуйста, - хрипло простонал он, пытаясь освободить руки, хотя и не знал, что сделает, если они получат свободу. Но он знал, что не сможет их контролировать.

Ещё Кирк смутно осознавал, что звучал так, словно просил разрешения сделать следующий вдох.

- Хватит. Я не неуязвим, я не неодушевлён, что, как я вычислил, было бы необходимо для того, чтобы сопротивляться тебе.

Джим на секунду прекратил вырываться, застигнутый врасплох суровой интонацией Спока и словами, вылетающими из его греховного рта. Блядь.

- С самой нашей первой встречи было прекрасно видно, что ты неспособен сформулировать адекватного представления о самом себе, ты не понимаешь, что видят другие, когда смотрят на тебя. Ты не видишь отчётливо свой образ.

Спок нагнулся ближе, слегка прищурившись, так что казалось, что он почти обвиняет, смотрел пристально, почти разозлённо.

- Несмотря на всю твою очевидную холодную надменность ты не можешь понять… ты действительно не имеешь понятия, насколько ты совершенно, захватывающе очарователен, - произнёс Спок. Джим сглотнул, продолжая молчать, чувствуя себя примёрзшим к месту и пойманным.

- И я пытался игнорировать тебя. Этот факт выявил свою важность в течение первых часов нашего знакомства, и, тем не менее, видишь, сколь бесплодны оказались мои попытки. Я пробовал, но я не преуспел, потому что это невозможно, Джим. Игнорировать тебя невозможно. Я тебя часто злю, я понимаю это, и раздражаю тебя, путаю, но я не мог остаться в стороне. Конечно, я хочу тебя. Я слаб, когда дело касается тебя.

- Спок…

- Вынужденный каждый день смотреть на тебя, смотреть… многие тебя желают. Ты это знаешь? Ты должен знать, какие вызываешь мысли, когда разгуливаешь перед благоговеющими людьми наподобие приза. Их вульгарная похоть по отношению к тебе… она слишком очевидна из-за человеческой неспособности ничего скрыть с ваших выражений лиц, - по иронии судьбы, у Спока самого сейчас были проблемы с усмирением собственного лица – злость была отчётливо видна: она заостряла скулы, хмурила брови и сжимала рот в напряжённую линию.

Однако после такого описания Джим тоже почувствовал первые язычки злости, кружащиеся вокруг запутанной кучи эмоций внутри, из-за которых его кровь пела.

- Я не разгуливаю перед…

- Вынужденный наблюдать, как другие смотрят на тебя, неспособный запретить им тебя желать, пометив тебя своим, и осознающий, что ты либо не имеешь ни малейшего понятия об этом, либо в своём вульгарном пренебрежении всякими нормами морали процветаешь под таким вниманием…

- Какого хрена? – перебил его Джим, громко стукая ногой по столу. Лежание в такой беспомощности не должно его заводить… но заводило. Кирк чувствовал смущение, возбуждение и головокружение. – Я не… блядь, Спок, я не… и я никогда не хотел… провоцировать тебя или что-то в этом роде, господи боже, я пытался избегать тебя! Избегать всего этого, как мы и договорились, и я пытался…