- Нет, он не хочет.

Внезапно Джим почувствовал себя словно олень в свете фар. Его естественной реакцией на флирт было ответить тем же, но сейчас Спок выглядел довольно напряжённо.

- Э-э, - красноречиво проблеял он. Его проигнорировали.

- Капитану необходимо уединение. Оставь его одного.

Ухура сощурилась, на её лице появилось расчётливое выражение, что было ещё более пугающим, чем её решимость ранее заставить Спока поплатиться за игнорирование. Джим инстинктивно шагнул подальше от Спока в тот самый момент, как она направилась к нему, не отрывая взгляда от своего бывшего парня, словно бы ожидая реакцию…

Разумеется, вулканец не разочаровал. В то самое мгновение, как Ухура двинулась к Джиму, Спок дёрнулся, что также говорило о состоянии его разума, потому что обычно он был в состоянии подавить импульс до того, как тот себя проявлял, но идиот действительно должен был испытывать боль.

Кирк только хотел указать на это, как мулатка сделала ещё один шаг в его сторону. Именно после этого Спок громко щёлкнул челюстями, пристально глядя на Ухуру, что пробудило в Джиме настойчивое желание встать перед девушкой и защитить её хрупкое, тонкое тельце, потому что… ну, Спок больше не выглядел так, будто вчера чуть не умер. Он выглядел сильным, угрожающим, иномирным и высоким.

- Прочь, - прорычал вулканец.

Ухура остановилась, а её глаза были раскрыты шире обычного.

- Да, хорошо. Извини, Спок.

Её искреннее выражение лица, похоже, достучалось до старпома, потому что секундой позднее Спок вроде пришёл в норму, хотя его дыхание по-прежнему было довольно неглубоким.

Джим был оглушён и запутан, и, почему нет, ему было более чем тепло в своей одёжке. И он не имел чёртового понятия, что только что произошло.

- Я… - начал было он, не вполне понимая, что хотел сказать.

Но Спок избавил его от этой дилеммы своими следующими словами, в его голосе не читалось абсолютно никаких намёков на эмоции:

- Мои извинения. Увидимся в зале суда, капитан, - он напряжённо кивнул. – Нийота.

А потом он ушёл, а мулатка выдохнула, и это было подозрительно похоже на облегчённый вздох. Сам Джим всё ещё был немного возбуждён, но по большей части сконфужен.

- Что. Чёрт подери. Это было, - выдавил он.

Ухура опять рухнула на кровать, словно бы её ноги попросту отказались её держать.

- Это я повела себя чрезвычайно по-ребячески, инфантильно и глупо, - твёрдо ответила она. – Мне действительно жаль. – И, поскольку это была Ухура, она добавила: - А ещё мне действительно надоело постоянно ошибаться и извиняться за это. Думаю, надо попробовать предугадывать ошибки и не делать их.

- Что, чёрт возьми, это было, Ухура? – вновь спросил Кирк.

- Я не в том положении, чтобы объяснять тебе вулканские традиции и ритуалы, Кирк. Ты либо сам поищи, либо используй свою умную головку и разберись самостоятельно. Или ничего не делай и живи в счастливом неведении до конца времён. Выбор за тобой.

- Но ты… ты спровоцировала его. Я был тут, - это не складывалось как его лучший момент.

- Знаю. Это было действительно глупо, но он иногда меня так бесит, я просто… боже, он такой идиот. И, знаешь ли, мне не особо-то и пришлось тащить его к тебе в каюту, я просто хотела вбить ему в голову немного здравого смысла, но Спок сказал, что ты поймёшь и примешь его сторону, поскольку, хоть ты и очень милый и блондин, и всё равно вдесятеро умнее меня и, ладно, он сказал это не такими словами и даже не намекнул на это, но я знаю, что он это подумал…

- Хэй, эй, нет, это не… не надо тут глупостей, Ухура. Он знает, что ты чертовски умна, да ещё и намного умнее меня в своей сфере, - Джим решил проигнорировать часть с «блондином». – И ты хочешь сказать, что знаешь, что творится, но мне ничего не скажешь?

Она вздохнула.

- Именно это я тебе и говорю. Но слушай, Кирк, хочешь совет? Он не, эм, оценит, если ты будешь при нём флиртовать с другими. Это очевидно. А теперь я ухожу, и, пожалуйста, не пойми меня неправильно, если несколько дней я буду держаться от тебя подальше. Это совсем не умно, затевать разборки с вулканцем, который… такой. Мне очень жаль.

Кирк всё ещё не мог прийти в себя и распутать этот клубок, и он чувствовал, как слово «Прочь» звенит у него в ушах, словно бы они находились в пещере, и осталось эхо. Спок хотел остаться после ухода Ухуры, это очевидно. Что, чёрт возьми, он хотел сделать, когда они остались бы наедине? Или всё было не так – может он просто защищал свою территорию, Ухура намекала на это? Поскольку Джим был странным исключением в правилах вулканцев (Спок не мог подавить своё влечение к Джиму, не мог игнорировать это, хотя на самом деле ничего к нему не чувствовал, смог его поцеловать и это ничего не значило из-за отсутствия вышеупомянутых чувств), то он… что? Был у Спока на сохранности?

Дрожь от этого предположения была неправильной, разрушительной и глупой, но, чёрт возьми, она была, и Джим слабо вздрогнул.

- Кирк? Я пошла?

- Да, ладно, - он попытался придать лицу хоть немного уверенное выражение, но по Ухуре не смог понять, удалось ему это или нет. – Ещё увидимся. Или нет.

Она поднялась с кровати и закусила губу, в её широко раскрытых глазах читалось понимание:

- Может вам следует поговорить.

- Ещё увидимся, Ухура.

- Ладно, ладно, пока.

***

Четыре часа спустя…

Сейчас он себя чувствовал так, словно бы всё это время взрыв проигрывался в замедленной съёмке, и он находился в самом центре.

Всё, что было ранее, определённо вело к этому моменту, этому осознанию. С того самого момента, как заметил, что в Стандартном Спок рифмуется с-… эм, с того момента, как понял, что хочет Спока в таком смысле, и когда понял, что Спок единственный, кого он хочет, и хочет сильнее, чем все, кого он хотел до этого, и хотел его так сильно, что казалось, будто он единственный, кого он будет хотеть.

И всё же. Любовь.

Это было большое слово. Ну, в нём было всего шесть букв, но звучало оно по-гигантски. Больше, чем cardiomegalia, а в нём было тринадцать букв и в буквальном смысле означало «распухшее сердце». Джим откровенно смеялся над большими романтическими признаниями в любви. Он не верил в них, не тогда, когда они касались его самого. Его стандартный ответ на «я тебя люблю» обычно колебался между убеганием прочь или выражением своего оглушённого удивления в форме «э?» или «как странно». Ага. На его веку было несколько довольно неловких разговоров.

Но сейчас… что ж. Он это чувствовал.

О, конечно, будет очень заезженно так сказать, но он чувствовал, как она бежит по его венам словно адреналин, как адреналин, ускоряя пульс, дыхание, расширяя зрачки, заставляя всё тело болеть восхитительно, непозволительно приятной болью.