- Не думаешь ли ты, что она?..

Джим покачал головой, вспоминая краснеющую, заикающуюся молодую девушку с её милым увлечением его старшим помощником. Сейчас она лежала в кровати в нескольких рядах от них, группа из её друзей и медперсонала приглушённо разговаривала, собравшись вокруг спящей девушки.

- Я проверю, но я вполне уверен, что Мара говорила, будто это протокол, учитывая её исследования.

- Что насчёт записей с камер наблюдения?

- Стёрты. Не просто чистые, но испорченные. С этих микросхем никто в ближайшее время ничего не выудит, - Джим нахмурился. – Слушай, Боунз, мне, наверное, надо идти. Увидимся позже на твоей даче показаний?

- Ага. Думаю, я смогу наконец признать, что всё это время тебя ненавидел.

Кирк выдавил кособокую улыбку.

- Какое облегчение, должно быть.

- Истина наконец раскрыта.

- Да, да.

Однако прежде чем он смог уйти, Маккой схватил его за руку и притянул в короткие грубые объятия. Это было несколько неловко, поскольку они обычно таким не занимались, но доктор проворчал что-то наподобие: «Ты выглядел так, будто нуждался в этом, жалкий придурок», и Джим возвёл очи горе, а потом лёгкой походкой направился к выходу.

***

Всё собрание можно было свести к следующему: Эмеретт умён, но придурок, не пройдёт много времени, когда люди начнут замечать, что несчастные случаи как чума преследуют Кирка и Спока, а начальник охраны Хэйес не особо-то и сузил круг подозреваемых. Однако большинство краснорубашечников будет проинформировано о происходящем, и им будет наказано держать ухо востро, потому что хотя и было важно избежать массовой паники, но на кону были жизни людей, и явно уже не только Кирка и Спока.

Примерно в восьмидесяти процентах от всего времени Джиму приходилось раздосадовано скрипеть зубами, но втайне он был рад, что его принимали всерьёз, не просто как капитана Энтерпрайз, но и как обладающего ценным мнением. Вот. Так оно и было. Разумеется, он пропустил встречу с Моссом, но адвокат прислал ему сообщение на падд о том, что надо выглядеть живым, и «даже не думайте выглядеть как влюблённый по уши идиот, который скучает по своему мужчине или как-то в такой же степени нелепо, потому что это будет грустно и ужасно скажется на вашем деле. Но по большей части просто грустно».

Он вернулся в свои апартаменты, чтобы переодеться должным образом для заседания суда, которое начиналось через пятнадцать минут (несчастный случай со Споком всего лишь отложил его, и Эмеретт аргументировал это тем, что дача показаний коммандера запланирована на завтра, а время начинало поджимать). Сегодня был день: «смотрите, как все эти люди считают Кирка и Спока такими великолепными, и как они хорошо вместе работают, но, знаете, не в этом смысле, потому что Кирк и Спок абсолютно платонические друзья и больше абсолютно ничего между ними не происходит, почему вы спрашиваете?». Также в голове Джима помеченный как день: «чувства, мы? Возможно гомосексуальные, нечто-большее-нежели-мужественная-любовь чувства? Мы? Да ла-адно вам!».

Ну, может, в конце концов это был день: «пора врать». И, возможно, у Джима были паршивые тактики по избеганию. Но в какой-то момент после несчастного случая со Споком Кирк пришёл к выводу, что его больше не устраивало всплескивать в отчаянии руками, жаловаться, волноваться, путаться, и бояться за свои эмоции и за жизнь Спока. Хватит с него этого. Хватит с него быть марионеткой, хватит пугаться, хватит неоднократно сталкиваться с почти-смертью. Он был Джеймс Тиберий Кирк. С него хватит.

Им лучше быть чертовски осторожными.

- Капитан Кирк.

Если бы Джим хотя бы раз не услышал, как Спок повышает голос (хотя он был вполне уверен, что это был единственный раз, что впечатляло), он бы честно поверил, будто вулканцы не способны кричать.

Хотя это не Спок так надменно спокойно позвал его по имени. Спок лежал в кровати, слишком слабый, чтобы поднять ладонь и прикоснуться к руке Джима (слишком слабый, чтобы осознать, что обычно он не касается Джима с целью приободрить), и, в любом случае, он бы просто сказал «капитан», словно бы Джим был единственным капитаном в мире, и его имя не нуждалось в уточнении.

- Привет, Ставок.

Вулканец с неизменно непроницаемым лицом поравнялся с Кирком и подстроился под его шаг.

- Слушай, мне надо быть в этом зале суда через пятнадцать минут, так что не мог бы ты ограничиться короткой версией? – вежливо поинтересовался Джим. – Если хочешь, мы можем поговорить позже.

Ставок какое-то время изучал его:

- Да, хорошо. Вы можете назвать приблизительное время, когда нам будет удобно встретиться?

Кирк пожал плечами, мысленно чертыхаясь, поскольку хотел прибежать к кровати Спока в ту самую секунду, как заседание закончится, но говорить журналисту об этом явно было глупо (особенно если этот журналист всё равно мог об этом узнать, если он выдумает какую-нибудь другую отговорку).

- Не то чтобы. Где ты остановился? И вообще, у тебя есть офис или что-то типа того?

Они подошли к турболифту, и Джим остановился. Он пытался не думать о том, что такого Ставок хотел ему сказать, раз это должно было произойти с глазу на глаз и явно занимало более пяти минут (что значило, что просьба об интервью опять отпадала).

- Прессе были назначены помещения на десятой палубе. Вы можете найти меня там сегодня вечером.

- Тогда ладно. Я позже загляну.

- Хорошо, - Ставок как-то так разговаривал, что возникало ощущение, будто он делает Джиму огромное одолжение своей просьбой свидеться. Кирк поборол желание возвести очи горе и просто помахал вулканцу на прощание, после чего вошёл в турболифт.

***

К несчастью, было, наконец, решено отказаться от дачи показаний Скотти, поскольку он попросту был сейчас слишком занят, и Мосс сказал, что они справятся и без него, но после двух часов наблюдения за тем, как Сулу и Маккой расхваливают его и говорят аккуратную правду касательно их со Споком отношений, Джим был вполне готов поцеловать обоих прямо в губы и признаться в любви их крутости.

Кирк всегда чувствовал острое желание защитить свой экипаж с тех самых пор, как стал капитаном, и даже несмотря на то, что в то время ему всё ещё казалось, будто надо что-то кому-то доказать, всё ещё чувствовал целую нужду заставить их понять, что он заслужил место по праву (пускай и ему самому потребовалось немало времени, чтобы в это поверить). Но каким-то образом, между заданиями и записями в бортовом журнале капитана, Джим никогда не понимал, насколько сильно его экипаж хотел защитить его. Когда Эриил пригрозилась намекнуть хоть на что-то негативное касательно целостности его решений, его друзья искренне защищали его, даже когда она упомянула конкретные акты необоснованных приказов.

- Дамочка, вас там не было, - угрюмо сказал Маккой, поправляя свой неудобный сверкающий воротник и лишь слегка ёрзая на месте. – Вы не знаете, каково это. А ещё он не боится просить советов. Проверьте свой список на наличие протестов от старших офицеров. Ни одного не найдёте.