По оценкам исследователей, занимавшихся недавней историей вопроса, в позднесоветские времена аудитории центральной и местной печати совпадали не менее чем на четыре пятых, к середине 90-х они совпадают меньше чем наполовину[620]. При этом в слое читателей центральной прессы несколько выше среднего доля более образованных и активных групп, занимающихся деятельностью или готовящихся к деятельности, которая требует значительной квалификации, связана с принятием самостоятельных решений. Это предприниматели, руководители, специалисты, учащиеся и студенты — они же, добавлю, и наиболее критичны по отношению к сегодняшним массмедиа, реже им безоговорочно доверяют. Напротив, в аудитории местных печатных изданий выше среднего представлены рабочие и пенсионеры, которые как раз чаще других доверяют нынешним массовым коммуникациям целиком и полностью.

Сказанное не значит, что пожилые, менее образованные и социально активные, но более консервативные по вкусовым стандартам (и гораздо более многочисленные) контингенты потребителей вовсе перестают интересоваться информацией о событиях в «центре» или прекращают ее получать. Это лишь означает, среди прочего, что они по отношению к «центру» и олицетворяемой этим центром политике, экономике, социальной жизни переходят на исключительно стороннюю, дистанцированную, чисто зрительскую позицию; видят они при этом — и хотят видеть — исключительно официальную картину происходящего, то есть смотрят глазами того же «центра». Характерно, что именно пенсионеры сегодня — наиболее частые, регулярные зрители ОРТ и его новостных программ (этот же контингент и наиболее безоговорочно доверяет телевидению), тогда как более квалифицированные — и более критичные по отношению к телеканалам и их версии происходящего — группы, перечисленные выше, чаще среднего представлены в аудитории НТВ, среди зрителей аналитических передач этого канала (прежде всего «Итоги»). А из этого следует, что жизнь страны представлена для двух обозначенных контингентов — условно говоря, относительно более активной и относительно более пассивной части населения — как бы двумя разными базовыми сюжетами с соответствующими типами действующих лиц, их мотивов, форм и средств действия и проч.

В одном случае (на центральном уровне) социальные силы, определяющие ситуацию, олицетворяют президент и противостоящие ему «олигархи». Основной, чрезвычайно идеологизированный, более того — мифологизированный сюжет здесь выстраивается по оси «хаос — порядок» и при весьма высоком доверии фигуре первого лица России и надеждах на установление им определенности и стабильности оценивается в более или менее негативных, даже катастрофических тонах. Дело здесь не только в отрицательной оценке самих фантомных фигур олигархов (или «мафии»), но и во все большем ценностном дистанцировании, смысловом отчуждении «периферии» от «центра» (Москвы). В этом смысле значения «общего для всех» — российского, России как целого — едва ли не исключительно заданы сегодня аллегорической фигурой единоличного правителя, а основной, если вообще не единственный сюжет «политических новостей» связан с демонстрацией ритуального присутствия власти в кризисных точках и ситуациях социума. Соответственно, среди этих значений преобладают неотрадиционалистские, идеологически связанные с державной ролью страны, ее «прошлым», ее «особым путем», особым характером «нашего человека» (68 % из 1580 опрошенных в 2000 г. согласились с тем, что «за 75 лет советской власти наши люди стали другими и этого уже не изменить»[621]).

В другом случае (на местном уровне) героями выступают директорат и местные власти (губернатор). Это инструментальные лидеры, более прагматично оцениваемые фигуры распорядителей значимых ресурсов, прежде всего экономических и социальных, но также и коммуникативных: местные медиа в абсолютном большинстве связаны с ними, во многом от них так или иначе зависят. Характерно, что влияние этих фигур на протяжении 90-х гг. оценивается населением все более высоко и в целом скорее положительно. Вот как по массовым оценкам выглядит в динамике роль основных социальных институтов, сил и фигур в России второй половины 90-х гг.

Таблица 3

Какую роль в жизни России играют сейчас…[622]

* В формулировке 2000 г., конечно гораздо более нагруженной в ценностном плане, — «олигархи, банкиры, финансисты».

Как видим, по оценкам россиян, наиболее значительна сегодня в стране роль президента и правительства, Вооруженных сил, губернаторов, директората и ассоциаций промышленников, частных предпринимателей и финансистов (характерно, что роль их всех за последние годы, по массовым оценкам, выросла). В этих рамках и контексте роль сегодняшних массмедиа оценивается россиянами тоже достаточно высоко, но имеет тенденцию к снижению. В целом можно сказать, что массмедиа воспринимаются россиянами двойственно: преобладает точка зрения, что они заслуживают доверия, но «не вполне» («Потребители не совсем доверяют своему энтузиазму», — характеризовал в свое время сходную ситуацию Теодор Адорно[623]). Группы доверяющих и не доверяющих печати, радио, телевидению (и центральным, и местным), контингенты оценивающих их (и центральные, и местные) как важный и неважный информационный источник сегодня примерно равны друг другу, причем их объем и соотношение уже многие годы сохраняются почти на одном уровне.

Таблица 4

В какой мере, на ваш взгляд, заслуживают доверия печать, радио, телевидение?

(В % к числу опрошенных в каждом исследовании)

На этом фоне последовательно снижается доля тех, кто видит в отечественной прессе последних лет те или иные улучшения. Вместе с тем характерно, что параллельно растет доля не тех, кто подобных улучшений не усматривает или не признает, а тех, кто не может определиться с ответом, — кто, говоря по-другому, не в состоянии увидеть или опознать качественные параметры, по которым вообще можно было бы оценить подобные перемены. (Определенность здесь, строго говоря, утратили не читатели и даже не их оценки, а критерии таких оценок и содержательные черты, которые выделяли бы сегодняшние массмедиа, отличая их от прежних, как и друг от друга.)

Если, однако, раздвинуть временные рамки сравнения и задать для него какие-то содержательные координаты, то доля отрицательных оценок телевидения заметно увеличивается. Сравним ответы на провокационно-оценочные, заведомо идеологизированные суждения, которые были предложены респондентам в 1989 и 2000 гг. (затруднившиеся с ответом не указываются; в последнем опросе обследовалось лишь городское население).

Таблица 5

За последние год-два российские газеты и журналы стали более или менее интересными?

(В % к числу опрошенных в каждом исследовании)

Таблица 6

Телевидение…

Характерно, что в 1999 г. на вопрос о мере влияния журналистов, ведущих, комментаторов в нынешнем российском обществе преобладающая часть из 2000 россиян (44 %) выбрала ответ «слишком большое» и лишь 14 % — «слишком малое» (29 % — «нормальное, то, какое нужно», остальные затруднились).

Возникает впечатление, что освободившуюся после спада печатного бума социально-коммуникативную нишу и «занял» телевизор. К нему обращаются сегодня «все», причем делают это практически каждый день, а многие к тому же — не по одному разу. Достаточно сравнить данные по обращению к разным коммуникативным каналам, полученные в недавнем исследовании ВЦИОМа (октябрь 2000 г., 2001 человек городского населения, в % к опрошенным, информационные каналы ранжированы в порядке убывания их ежедневной аудитории).