- Ничего он не выдумывал… Сейчас ты увидишь нашего великана. Просто он немного позабыл к нему дорогу.

Папа взял Сашу за руку, обогнул куст бузины и запел тихим-тихим голосом:

И они увидели: под кустом бузины стоит мухомор-великан во всей своей красе. Пожалуй, он ещё подрос и стал теперь Саше по коленки.

- Ну? - спросил Сашенька.- Теперь видишь?

- Ну, теперь-то я, конечно, вижу! - ответила Маша.

Было у Саши в саду одно любимое местечко. Если идти по дорожке от крыльца к калитке, то налево, за вишнёвыми кустами, стояла скамейка. Скамейка эта была не простая, а с высокой спинкой. На ней было хорошо делать куличики. А перед скамейкой лежала высокая горка жёлтого песочка, позади же скамейки росли молодые сосенки. Когда припекало солнце, они пахли смолой.

В мае стало совсем тепло, и на вишнёвом деревце, на том, которое стояло на самом солнцепёке, распустился цветок. Сперва один-единственный. У цветка было пять тоненьких белых лепестков, а серёдка жёлтая и мохнатая. Цветок покачивался на длинном стебельке и радовался, как славно кругом, как много солнца.

Папа подвёл Сашу к вишнёвому деревцу, поднял его, чтобы он получше разглядел цветок.

- Летом вместо него будет красная вишня,- сказал он.

Саша попросил:

- Давай сорвём, пусть из него сейчас же будет вишня.

- Э-э, нет,- сказал папа.- Тогда никакой вишни не будет, он просто засохнет.

Потом, через день или через два, раскрылся ещё один цветок. И ещё один. И ещё… И вскоре все кусты - и маленькие, и большие, и те, которые были уже почти взрослыми деревцами,- все покрылись белыми цветами.

И стояли они почти не шевелясь, греясь на солнце, и потихоньку шептали: «Шу-шу-шу, как хорошо… шу-шу-шу, как хорошо…»

А может, вовсе и не они шептали, а жужжали пчёлы. Пчёл тут было множество. Они то и дело перелетали с цветка на цветок, с цветка на цветок и жадно впивались туда, где была жёлтая мохнатая серёдка: мёд собирают на зиму, сказал папа.

- Все, все, все цветы станут вишнями? - спросил Саша, издали поглядывая на пчёл, которых очень боялся.

- Не все, а многие,- сказал папа.- Те, на которых побывают пчёлы.

«Значит, много будет вишен,- подумал Саша.- Ведь пчёлы побывали на всех цветках».

И всё-таки он не очень верил, что цветы станут вишнями…

А потом вдруг поднялся ветер. И тогда вишнёвые лепестки полетели, полетели, полетели какие куда… Одни на траву, другие на скамейку, а многие улетели за забор, на колхозное поле. Только один взял да уселся Саше на голову и запутался среди его кудрявых волосиков. Вечером мама его отыскала.

- Видишь,- сказала она,- так целый день и проходил с лепестком.

- Он от вишни,- сердито сказал Саша.- Все цветы облетели… Не могли дождаться, пока станут ягодами.

Мама засмеялась:

- Так и надо. Всё равно будут вишни…

И правда: через несколько дней папа показал Саше зелёные шарики, которые выросли вместо белых цветов. Они были совсем крохотные и висели на длинных стебельках. Папа снова поднял Сашу повыше, чтобы тот мог получше разглядеть эти крохотные зелёные шарики на длинных стебельках.

- Будут расти, расти, пока не станут вкусными, красными вишнями. Всё не веришь?

Нет, теперь Саша уже немножко верил: ведь сумели же превратиться белые вишнёвые цветы в крохотные зелёные шарики.

А когда наступило настоящее жаркое лето, Саша вдруг увидел, что на вишнёвом деревце, на том, которое стояло на солнцепёке, красные-красные вишни. Наверно, они были очень вкусными, эти красные вишни? Но разве их достать, если они висят чуть ли не на верхушке дерева? Даже если стать на цыпочки, всё равно нипочём их не достать.

А из дома доносилось:

- Сашурик, где ты?

Это был мамин голос.

- Сашенька? Куда же он девался?

Это его звала бабушка.

- Сейчас приведу!..- сказал папа.

Саша хоть слыхал, как его звали, всё равно не шёл. Он всё стоял и всё смотрел на вишни. А они весело покачивались на длинных стебельках и вроде бы посмеивались над Сашей. А потом вдруг взяли да запели.

Да, да, взяли и запели:

И снова:

Вот ведь какие! Ещё и дразнятся…

И тут вдруг…

Та самая ветка, на которой висели самые красные, самые спелые и, должно быть, самые вкусные вишни, стала клониться вниз. Потихоньку-потихоньку. Да прямо к Саше. Да прямо к Сашиным протянутым рукам. Не надо было ему становиться на цыпочки и тянуться вверх. Захотели и сами к нему спустились. Да ещё и песенку спели:

А из-за вишнёвого дерева вышел папа. Спросил:

- Видишь, какие красные?

- Вижу,- сказал Саша.

- Скоро все поспеют…- сказал папа и ещё ниже нагнул к Саше ветку с красными вишнями.

Когда у мамы был отпуск, она не ездила в Москву на работу. Тогда вместе с Сашей она ходила на станцию встречать папу. До станции они не доходили, до станции было слишком далеко. Они встречали папу на полпути.

- А вон идёт наш папа,- говорила мама. Она всегда первая его видела.

Саша бросал мамину руку, мчался навстречу папе. Да так шибко, что дух захватывало.

- Приехал? - спрашивал он у папы.

- Приехал,- отвечал папа. Ставил свой портфель на землю, подхватывал Сашу двумя руками и поднимал высоко-высоко, чуть ли не до неба.

Потом они вдвоём, Саша и папа, брались за папин портфель и тащили его домой. А портфель был такой пузатый и такой тяжёлый, будто в Москве он только и делал, что заглатывал разные разности.

А потом наоборот. У мамы отпуск кончился, а у папы начался. Тогда мама каждое утро стала уезжать в Москву, а ближе к вечеру папа говорил Саше:

- А не пора ли нам в путь-дорогу, мальчик?

- Пора, пора,- отвечал Саша, надевал свой картузик в голубую клетку.

И они отправлялись на станцию встречать маму.

А когда рядом шёл папа, дорога на станцию становилась особенно интересной.

Во-первых, машины, которые встречались им на пути.

Надо сказать, что машины Сашенька любил больше всего на свете. Даже когда он был совсем маленький малыш, он отлично знал, что у каждой машины есть мотор, есть руль, есть фары, есть тормоз и, наконец, такая .непонятная штука, которая называется бампер. Бабушка и та ничего не знала про бампер. Но Саша-то хорошо понимал, что без бампера машина не машина, и при каждом ударе она может расквасить себе нос…

И вот когда они с папой шагали на станцию встречать маму, им то и дело попадались машины. Увидав вдалеке какую-нибудь, они тут же начинали спорить.

- «Москвич»! - говорил папа.

- «Жигули»! - говорил Саша.

- «Москвич»…