Я вышел из ванной, выключив за собой свет, и посмотрел на прикрытую дверь в спальню. Спокойно. Признайся себе, Соло, в первую очередь ты пришел сюда ради нее. Ты ведь даже не стал проверять подвал и кладовку. Ты сразу пошел сюда. Признайся, Соло, ты просто хотел поваляться на той же кровати, на которой он спал несколько лет.

Блять, да.

Я закрыл глаза на несколько секунд и аккуратно толкнул дверь, делая шаг вперед и только после этого открывая глаза. Дверь находилась прямо напротив окна, через которое были видны железнодорожные рельсы и дерево, на котором я совсем недавно сидел в листве с фотоаппаратом. Вид этого меня немного успокоил, и я улыбнулся, медленно осматривая комнату. В углу комнаты стояла гитара, а возле нее лежал чехол. Все-таки, держал ее к себе поближе. Чуть левее небольшой шкаф, стол с выключенным сложенным ноутбуком. Я подошел к нему, аккуратно выдвигая ящик и с усмешкой обнаружил в нем бардак. Вот отсюда и можно взять себе сувенир. Я взял двумя пальцами медное кольцо, рассмотрев его. На нем была небольшая надпись, кажется, на латыни, но при подобном освещении я не мог разобрать точно, что на нем было написано. Отправив кольцо в карман джинс, я облизнул губы и развернулся. Мне пришлось зажать рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Собственный голос удалось заглушить в самый последний момент, прикусив язык.

Илья спал, свесив одну руку с кровати и положив вторую под подушку. Я уперся рукой в стол позади себя, тихо выдыхая. А вот это уже было не по плану. Он должен был быть сейчас в спортзале, только выходить из него. Так какого черта?

– Просто охренеть, – тихо выдохнул я, делая осторожно шаг вперед, надеясь, что пол у Ильи не скрипучий, когда заметил на тумбочке стакан, на дне которого была вода, и пачка таблеток рядом.

Подойдя ближе, я аккуратно поднял ее, читая название. Это было снотворное, которое я сам покупал когда-то в студенческие годы, когда не мог уснуть перед зачетом. Довольно-таки неплохое: от него меня вырубало через несколько минут после принятия, даже если я не успевал дойти до кровати. Я поставил пачку на место, переводя взгляд на Илью, и присел на корточки, поднося пальцы к его носу. Дыхание было теплым и спокойным. Значит, он не наглотался таблеток, чтобы покончить с собой, а это уже очень хорошо. Опустив руки, я потер глаза пальцами. В груди слишком громко билось сердце, и я боялся, как бы оно не разбудило Илью. Оставалось только надеяться, что спал он достаточно крепко. Я склонил голову в бок, чтобы лучше рассмотреть спящее лицо парня, и только сейчас пожалел о том, что не взял фотоаппарат с собой. Такие кадры могли бы получиться хорошие. Фотографировать на телефон было бесполезно. Во-первых, можно было случайно разбудить, а во-вторых, качество моей камеры не настолько высокое, чтобы получилось нечто годное. Я поднес пальцы к его лицу, стараясь не дышать, и осторожно поправил взъерошенные волосы, убирая их с виска. Поскольку Илья лежал на правой стороне, шрама я не обнаружил, но, снова же, жаловаться было бы глупо. Во сне он выглядел слишком безобидно для человека, который запросто мог бы свернуть мне шею при первой удобной возможности. Например, если бы проснулся. Я поднялся на ноги, отступив к двери на шаг, как вдруг в моей голове появилась мысль. Безумная, чертовски опасная мысль. Самая дерьмовая идея, которую могло родить мое сознание. И мне она чертовски нравилась.

Я обошел кровать, чувствуя, как ноги становятся ватными, и уперся коленом в постель, опуская взгляд. Соло, ты зашел слишком далеко. Я мотнул головой и медленно опустился на кровать, задерживая дыхание. Илья вздохнул во сне, и на секунду мне показалось, что через мгновение он неторопливо вытащит из-под подушки пистолет и, сонно глядя, застрелит меня. Но он продолжал спать. Я осторожно перевернулся на бок и подвинулся к нему ближе, глядя на рельефную голую спину, на которой виднелось несколько шрамов неизвестного для меня происхождения. От одной только мысли, что настолько близко я не был к нему даже в метро, у меня перехватило дыхание. И я понимал, что в любую секунду Илья мог проснуться, и вот тогда я бы не смог оправдаться. Но я уже не хотел останавливаться. Я приблизился к нему и закрыл глаза, вдыхая воздух одновременно с ним и чувствуя запах цитрусового геля для душа. Я открыл глаза и протянул руку к плечу, останавливая ее в каких-то паре миллиметров, и медленно опуская, повторяя контур его тела и останавливаясь возле одеяла. Нет. Ну, нет. Так далеко я еще не готов зайти. Хотя… Я аккуратно приподнял одеяло и прищурился. К счастью (или к сожалению), Илья спал в трусах. Боюсь, если бы он был обнаженным, мне пришлось бы эвакуироваться через окно. Я опустил одеяло обратно и поднял взгляд. Я даже не успел сообразить, а мое воображение уже полностью перерисовало происходящую картину. Я лежал позади Ильи после секса, которым мы занимались сначала на кухонном столе, а после продолжили здесь, в спальне. Он уснул раньше меня, а я все никак не мог оторваться от его созерцания, пытаясь понять, как же мне так повезло, что такой человек достался именно мне. Чем я его вообще заслужил. Я прикрыл глаза, поддавшись ближе, и почти прижался губами к голой лопатке, вовремя замерев в нескольких миллиметрах от нее. Я закрыл глаза, представляя, как я скольжу губами по этой спине, осыпая ее поцелуями и засосами, кусаю плечо, оставляя полумесяцы от своих зубов, и тут же зализываю укус, как собака. И как он сонно мычит, дергая плечом, бубнит что-то вроде: «Соло, благодари бога за то, что у нас нет соседей, которые бы тебя услышали». Знаешь, стояк, ты чертовски невовремя.

Я обреченно вздохнул, откидываясь на спину и кладя руку на лоб сверху, закрывая на несколько секунд глаза. Отлично. Я проник в чужой дом, облапал все чужие вещи и теперь лежу в чужой постели рядом с хозяином дома со стояком, из-за которого неприятно натирали трусы. Если я еще и подрочу здесь, будет полнейший пиздец. И стоило мне только об этом подумать, как Илья, вздохнув, перевернулся на другой бок, забросив на меня руку. Душа ушла в пятки, и от страха ни о каком стояке речи быть не могло. Я осторожно повернул голову и с облегчением вздохнул, обнаружив, что Илья все еще спал. Пусть и положив руку на меня.

– Господи, еб твою мать… – произнес я одними губами и сглотнул, пытаясь сдвинуться хоть на миллиметр, но мое тело словно приросло к кровати.

Наверное, я зря не написал завещание. Хотя завещать мне особо было нечего да и некому, но для вида, как я думал, оно обязательно должно было быть. Я снова посмотрел на спящее лицо возле себя и попытался восстановить дыхание. Сердце билось, как бешенное, и я молился о том, чтобы Илья ни в коем случае не вздумал просыпаться. Я закрыл глаза и начал считать до десяти. Потом еще раз. И еще раз. И так до тех пор, пока сердцебиение не восстановилось.

Я вздохнул тише и снова посмотрел на Илью. Он даже не хмурился во сне. Я остожно провел пальцами по его руке, берясь за запястье и на секунду ее приподнимая с себя, но почти сразу отпуская. Пара минут, и я точно пойду. Сто процентов. Я облизнул губы и закрыл глаза, стараясь запомнить абсолютно все: насколько мягкой мне казалась кровать, насколько теплой была рука, лежащая у меня на груди, насколько тихим было дыхание человека рядом со мной. И в тот момент я ощутил небывалое спокойствие. Мне даже показалось, что я был там, где я должен был быть всегда. Я был рядом с тем человеком, рядом с которым должен был оказаться еще давным-давно. Даже не подозревая, что все, даже самые красивые девушки и парни, окружавшие меня все эти годы, были совсем не теми, с кем я должен был лежать в одной постели. Что человек, которому я должен был отдать себя, все это время жил за океаном в стране, о которой я практически ничего не знаю. Я улыбнулся, расслабляясь. Еще минута, и я пойду. Только сосчитаю до ста.

Покинуть дом Ильи оказалось не так просто, как я думал. К тому времени, как я досчитал до ста, я успел задремать и проснулся от того, что Илья снова перевернулся во сне. Кровать еще никогда не казалась мне настолько комфортной, хотя матрас нельзя было назвать мягким, а единственная подушка была под ухом Ильи.