Слева от меня снова сидели Лесли и Лейси, сменившие свои ужасные толстовки на не менее ужасные футболки с символиками рок-групп, песни которых вряд ли когда-нибудь слышали. Они вполголоса обсуждали, как некая Бет отсосала мистеру Питерсону за зачет по философии. Если бы мне нужно было об этом писать статью, я бы обязательно озаглавил ее как «Философский отсос». Мерзость-то какая.

Я посмотрел на часы. Сегодня на работу можно было не торопиться. Все статьи сданы, зарплата получена (и частично уже потрачена), а Том, на вопрос требуется ли моя помощь, отмахнулся, вздыхая так тяжело, будто один только разговор со мной приносил ему физическую и моральную боль. А это значило, что ближайшие несколько дней я мог посвятить себе и своему другу, до сих пор не подозревающему о моем существовании.

Я опустил взгляд в свой телефон и продолжил читать статью о том, что между сталкером и любовником на самом деле проходит очень тонкая грань. Эту фразу автор никак не пояснил, решив, что с такой задачей его читатель должен справиться самостоятельно, чего я, конечно же, не совсем мог понять. В смысле, ведь сталкеры и любовники это, мягко говоря, разные понятия. Сталкеры могут знать о вас все, вплоть до того, кто вас в школе бил, а любовникам зачастую достаточно того, что вы их трахаете. Ну, или они вас. Как повезет. Хотя, конечно, и здесь можно было провести параллель, в том случае, если, допустим, любовник одержим своим партнером, но это уже формальности.

Я не мог сказать, одержим ли я своим новоиспеченным другом. В конце концов, во снах он мне не являлся, а дома у меня не было длинной подушки с его фотографией, которую я обнимал холодными ночами в своей квартирке, и вся стена моей спальни не была увешана его фотографиями. По крайней мере, одержимые в моем представлении выглядели именно так.

Я откинул голову назад, массируя пальцами виски. Когда-то давно я слышал о том, что русские не очень гостеприимный народ и приходить к ним надо, как говорится, с подарками, чтобы задобрить. Как к драконам в легендах, которые не пускали в пещеру до того момента, пока им не отдавали дань. И я все думал, относился ли Илья к такому типу русских или все же был каким-то другим.

О России в целом, говоря откровенно, я знал не так много. Знал, что все эти стереотипы о вечной зиме и домашних медведях были всего лишь стереотипами. Хотя, судя по тому, как спокойно Илья ходил в одном свитере в те дни, когда я укутывался в куртку и продолжал мерзнуть, зима все же у них действительно казалась бы для меня вечной. Также я немного знал об их истории: ну, коммунизм там, Сталин, большевики, водка, балалайка. Сомневаюсь, что Илья умеет играть на балалайке.

Что вообще за отвратительные стереотипные мысли. Я, в конце концов, журналист, я должен мыслить шире, а не забивать себе голову тем, что когда-то придумали какие-то недалекие люди.

– ..а вот Рут недавно купила себе фотоаппарат, настоящий, хороший, теперь у нее все фотографии будут красивыми. Может, нам тоже купить, а, Джимми? – я посмотрел на Лесли (как обнаружилось, с именем я не угадал, но менять не собирался) и Лейси. Лейси рассказывала о своей, наверное, подруге и ее фотоаппарате с таким энтузиазмом, что мне на секунду даже стало жаль, что я не Рут или ее новый Nikon.

И тут меня снова осенило.

Мой фотоаппарат, украденный еще в студенческие годы и так ни разу не использованный, мог послужить мне хорошую службу. Я смутно помнил о том, как нужно проявлять пленку, и от одних мыслей об этом ощутил прилив сил.

Ох, Соло, ну и редкостный же ты мудак. Но хорош, тут не оспоришь.

Я ждал Илью примерно два с половиной часа. За это время я уже успел не только прошерстить все в округе, проверить всех соседей и рассмотреть детально дом со всех сторон через забор, но еще и прилично замерзнуть. Когда же мой парень появился на горизонте вместе со своей гитарой, я отступил в тень, вытаскивая из сумки фотоаппарат и приготавливаясь. По правде говоря, будучи ребенком, выросшим на сериале типа «Закон и порядок», я представлял работу журналиста именно такой. Чтоб мурашки по коже, дрожащие пальцы, сжимающие корпус фотоаппарата, часы в укрытии ради нескольких скандальных снимков, которые можно было бы разместить прямиком на первой странице свежего выпуска модного журнала, который бы читали не только подростки, но и взрослые, желающие покопаться в чужом нижнем белье.

Я направил объектив на Илью и сделал первый снимок. Никогда бы не подумал, что мчащиеся мимо поезда смогут так меня выручить от разоблачения из-за щелчков камеры, которые, по сути дела, Курякин слышать был не должен. Но черт знает этих русских. Особенно тех, которые похожи на медведей.

Я узнавал Илью постепенно. С помощью своей фотокамеры. Через объектив я мог видеть из своего укромного места как он заходит в дом. Я видел, как он сбрасывает с себя обувь, даже не трудясь ставить ее в ряд с остальной, идет на кухню, в которой из мебели только стол, небольшой холодильник, плита, шкаф в углу и всего один стул, который каждый раз стоял в разных местах, но только не у стола. С заднего двора вид был не настолько хорош, но окна второго этажа определенно были из спальни. Об этом я узнал после того, как додумался залезть на ближайшее дерево и просидеть в листве целых три часа, ожидая, когда мой дорогой друг решит включить в комнате свет. В тот день его окна не были занавешены шторами, и я смог разглядеть часть интерьера: светлые обои, стол с ноутбуком и край кровати. Значит, техника у него все же была. Как человек социально активный, я плохо представлял, для чего он ему был нужен, если он не сидел ни в одной социальной сети. Но лучший момент был тогда, когда мне удалось запечатлеть, как Илья раздевался перед сном. Он всего лишь снял футболку, а я уже успел сделать более десятка кадров. Кстати говоря, телосложение у него было что надо.

Самые большие трудности я испытывал в те моменты, когда пленка неожиданно заканчивалась. По сути дела, только это (и легший спать Илья) и могло заставить меня покинуть свое укромное место и отправиться домой.

Самым же одновременно приятным и кропотливым моментом для меня было проявление фотопленки. Первый раз был абсолютно провальным, и я потерял ряд вполне неплохих кадров, к тому же, случайно разбередил шрам на руке. На самом деле, проявлять пленку не так сложно, если правильно все усвоить, подобрать материалы и купить качественное оборудование. И лучше не поскупиться (половина моей зарплаты ушла именно на это).

Раз за разом я проявлял фотопленку, оставляя фотографии сушиться, а после перенося их в другую комнату, чтобы не захламлять небольшую ванную. И вскоре фотографии были всюду: на кровати, на полу, на стене, на столе, несколько было приклеено к окну просто из-за того, что деть их было некуда. Я хотел знать все и, стремясь за своим желанием, не заметил, как стал тем, кого еще совсем недавно считал ненормальным. Наверное, так оно и было.

У Ильи потрясающая внешность. Я не знал, был ли он в курсе этого. Периодически рассматривая фотографии, я думал о том, что этому парню охренеть как повезло с генами. У него была практически арийская внешность, неплохая мускулатура, глаза примерно такого же цвета, как небо под Бостоном после дождя. Не могу сказать точно, почему именно под Бостоном, но на ум приходило только такое сравнение. Русые волосы, как и ожидалось, всегда были в беспорядке, и, по правде говоря, я сомневался, расчесывался ли он когда-нибудь, хотя неряхой его назвать было трудно.

Разумеется, фотографий мне было мало, и я пошел дальше. Я рыл везде, где только мог. Находил его родственников и друзей в социальных сетях, находил его фотографии с кем-то в интернете. Не без труда, но я взломал его электронную почту (большое спасибо Роберту, парень, ты чудо). И да, я был чертовски прав, когда думал, что смогу найти Илью в соцсетях его страны, где информации о нем куда больше. Так, например, я узнал, что Илья довольно часто курил в студенческие годы, о чем свидетельствовала сигарета, которую плотно сжимали тонкие губы на каждой второй его фотографии. Сейчас я за ним такой привычки не замечал. Он совершенно не умел общаться с людьми (или гугл-переводчик работал не на меня). Он пошел в школу на год раньше, о чем говорит информация в его профиле. Также мне удалось узнать, что он единственный ребенок в семье, из друзей у которого, видимо, были одни собаки, но насчет этой информации я не совсем уверен. И да, наконец-то я услышал, как он играет на гитаре. Он действительно умеет играть на ней, а не таскает за спиной просто для привлечения внимания (хотя этот феномен для меня все еще оставался загадкой). Он переехал в Америку меньше трех лет назад, но так и не смог нормально обосноваться, о чем несколько раз упоминал у себя на странице (опять же, если гугл-переводчик меня не подвел). По образованию Илья переводчик, причем с дипломом. Дом спонсировала его тетушка, а мебель он купил сам. В последний раз у него отношения были в школе, но, как я понимаю, все закончилось плачевно, и углубляться у меня желания не было. Иными словами, интернет действительно чудесная вещь.