– Нет, он безалкогольный. Или ты пришел сюда выпить? – наверное, по моему лицу все было ясно, раз он снова разулыбался, хлопнув меня по плечу и посмотрев на бармена, свистнул. – Эй, Пол! Принеси нам с приятелем чего покрепче, кроме Неба, окей? – и снова посмотрел на меня. – Меня зовут Джордж. Но можешь называть меня просто Джо.

– Джон, – отозвался я, отворачивая голову от Джорджа, и поворачивая снова. Вот он, твой шанс, Наполеон. Хватай его за яйца, тащи в туалет и трахайся с ним хоть до утра, пока не убедишься, что тебе вообще никто не нужен. – Джон Доу.

– О, ты предпочитаешь анонимность? Или просто совпадение? – я пожал плечами. Джордж или много смотрел фильмы, или просто знал законы. Одно другому не мешало. Обычно, когда я представлялся под этим именем, никто даже не думал переспрашивать или интересоваться о подробностях. – Да ладно, я понимаю. Так что тебя сюда занесло?

Я посмотрел на Пола, принесшего нам коктейли, и вскинул брови, опустив взгляд на стаканы.

– «Ночной гость», – пояснил мне Джордж, и я усмехнулся, беря в руку стакан и делая глоток. Опять же, водка. Смешанная с чем-то еще и с добавлением, кажется, лайма. Выпивка здесь полное дерьмо.

– Скажи, а нормальные названия для коктейлей здесь не встречаются? – Джордж снова засмеялся, и я заметил, что один клык у него был выбит.

– Бывают, Джонни, но тебе они вряд ли понравятся. Так что ты здесь делаешь? Парень бросил?

Я перевел взгляд на него, прекратив рассматривать лед на дне стакана, и выразительно вскинул брови, задавая немой вопрос: «Какого хрена?»

– Или ты пришел сюда за ощущениями? – он подвинулся ближе. – Это я устроить могу. Хочешь чего-нибудь покрепче?

– Минет не сделаю, – я снова сделал глоток, начиная сомневаться в правильности своей идеи прийти сюда. Алкоголь постепенно ударял мне в голову, и я надеялся, что глупые мысли покинут ее как можно скорее. Джордж засмеялся. Снова.

– Да нет, я об этом и не думал. Хочешь травки? – я перевел взгляд на него и увидел, как он широко улыбнулся, заметив мой взгляд. Он явно понял его как «да». В принципе, я действительно не был против. Уж раз в жизни я точно должен был попробовать. Я осушил стакан и повернулся на стуле к Джорджу, упершись рукой в свое колено. – Я знал, что ты хороший парень. Пошли.

Я встал со стула и направился вслед за Джорджем мимо сцены, зажмурив один глаз от громкого голоса солиста: «Он такой высокий и дьявольски красивый, он такой плохой, но он делает это так хорошо. Это только начало, а я уже вижу конец». О нет. Илья, отвали. Может, ты и высокий, но ты не дьявольски красивый.

Наверное, мне стоит перестать врать себе.

Я засунул руки в задние карманы джинс и свернул за Джорджем в туалет.

Я буду помнить тебя, стоящим в потрясающем костюме, любующимся закатом.

Закурить мне удалось не с первого раза. До этого я даже сигарету в руках не держал, что уж говорить о косяках. К тому же алкоголь постепенно начинал делать свое дело, и мои пальцы стали сделанными из ваты. Одно из не самых приятных последствий действия алкоголя на мой организм. Когда я затянулся, я не слышал ничего. Ни Джорджа, ни музыки, ничего. Я затянулся еще раз и выдохнул в сторону, закашлявшись. Перед глазами все покачнулось и поплыло куда-то вбок, но я упорно продолжал прижимать косяк ко рту, повторяя про себя: «Сделай хоть раз что-нибудь правильно». Не сказал бы, что курение травки в туалете второсортного гей-клуба, это правильный поступок. Но думать об этом не хотелось от слова вообще. Я ведь хотел забыться. Вот я и буду забываться.

К тому моменту, когда я докурил, Джордж словно уже был в прострации. Я посмотрел на него, закрыв на секунду глаза и ощутив головокружение, словно кто-то взял мой мозг, хорошенько сжал его, а после встряхнул.

Его руки в моих волосах, его одежда в моей комнате, и его голос – такой родной звук.

Я помотал головой, стараясь не слушать песню.

– Потрахаемся?

Джордж открыл глаза, глядя на меня с легким удивлением. Я стоял, упершись рукой в раковину и прикрыв глаза. Алкоголь и наркотики все же постепенно брали свое, затупляя чувство стыда (от которого, как я думал, я уже давно избавился). Я вскинул брови, склонив голову вбок, как меня уже через секунду сгребли в охапку и затолкали в первую попавшуюся кабинку.

– Ты пассив?

– В этот раз могу им быть, – в голове все расплывалось. Я всю жизнь был в активной позиции в сексе с мужчинами, но в те секунды я испытывал жесткую потребность получить член в задницу, который выбил бы из меня всю дурь, чтоб я двигаться не мог.

Перед глазами все шаталось из-за явно дешевой дури, а тело стало ватным, и сил сопротивляться практически не было. Или это уже я просто не хотел сопротивляться. По правде говоря, в медицине я не особо силен и понятия не имел, была ли это реакция моего организма на наркотик, или же Джордж изначально пришел в бар ради поиска наивного придурка, который искал приключений на свою задницу. Во всех смыслах.

Я цеплялся за его одежду пальцами, постоянно ударяясь затылком о стену и надеясь, что весь мой ужин вместе с алкоголем не решит покинуть желудок. Тошнило от всего: от туалетной вони, от дешевой наркоты, от дерьмового алкоголя и ситуации, в которую сам себя загнал. Я зажмурился, надеясь заглушить все ощущения, смазанные и без моего вмешательства, слыша обрывки песни не то в своей собственной голове, не то из зала, который я покинул. В конце концов, я должен был расслабиться и получать сомнительное, но удовольствие, ведь я пришел сюда с одной целью. Меня все сильнее тошнило от голоса солиста в своей голове: «Он такой высокий и дьявольски красивый, он такой плохой, но он делает это так хорошо». Я зажал рот ладонью, сгибаясь пополам и снова ударяясь о стену. Я буду помнить тебя, стоящим в потрясающем костюме, любующимся закатом. И мое опьяненное прокуренное сознание, отчаянно пытающееся спасти своего нерадивого хозяина, делало музыку громче, еще громче, настолько громко, чтобы в моей голове была только она. Она и гребаный русский, который такой высокий и дьявольски красивый. Гребаный русский, которого я буду помнить стоящим в своих потрясающих дешевых шмотках, которые на нем смотрелись в разы лучше, чем дорогие бренды на моделях. Гребанный русский, который полное дерьмо, а об этом даже не подозревает.

Мы увидимся снова, даже если это мои безумные мечты.

Я обернулся, заслышав странный звук, и пошел на него, щурясь в темноте и пытаясь понять, что это могло быть. Я пытался опереться о стены, но сколько бы не отступал в сторону, сколько бы не шарил руками вокруг себя, я не мог найти ни единой точки опоры, кроме земли под ногами. Звуки становились все отчетливее, и я прищурился еще больше, заметив впереди размытый силуэт, освещенный единственным работающим фонарем. Я приблизился к силуэту настолько, пока не смог увидеть его четко. Как если бы близорукий человек весь день проходил без очков и ближе к ночи все же надел их. Я протянул руку к мужчине, сидящего ко мне спиной. Он что-то ел, громко чавкая, с наслаждением отдирая куски мяса от плоти, как это делали животные. Он резко обернулся, и я смог разглядеть свое лицо напротив. Мое лицо, измазанное в крови. Я присел, протягивая к себе руку, и увидел за своей спиной тело. Плоть, от которой я неаккуратно отрывал зубами куски, была похожа на неудачно прокрученную свинью в мясорубке. Еще живую, доживающую свои последние секунды, пока ее задняя часть перемалывалась металлическими шипами. Я увидел в своих руках вырванные кишки, надкусанные в нескольких местах и обмотанные вокруг моей шеи, как ожерелье, и отвернул голову в сторону. Но я не исчезал, как и тело, лица которого я не мог разглядеть. Я был перед моими глазами. Живой, улыбающийся, жующий чей-то желудок. И я почувствовал, как меня снова затошнило. Снова? Ну да, кажется, меня вывернуло несколько минут назад. Я поднял взгляд, глядя на себя, и заметил у себя длинные волчьи клыки. Острые, алые от крови. Я взял себя за плечи, отодвигая, чтобы увидеть лицо тела, лежащего позади. Но его лицо было съедено, и на месте него я увидел только обглоданный череп и пустые глазницы. Я снова посмотрел на себя и синхронно с собой склонил голову вбок. Я чувствовал отдаленно знакомый запах, кажется, что-то фруктовое, но не мог понять, где чуял это раньше. Я моргнул, и понял, что никого рядом со мной нет, кроме мертвого тела, чьи внутренности я доедал.