— Вы знаете историю старого Аберкромби, отца Мерит, — начал Скарлетт. Он приехал в Египет в 1885 году и стал ассистентом Гребо, когда Масперо вернулся во Францию. В 1899 году Масперо вернулся в Египет и оставался во главе Музея египетских древностей в Каире до 1914 года. После этого Аберкромби занял пост директора музея. В 1898 году Аберкромби влюбился в египтянку из коптов и женился на ней. Мерит родилась на два года позже, в 1900 году.

Скарлетт остановился, чтобы разжечь трубку.

— Кайль появился за четыре года до рождения Мерит, — продолжал он. — В 1896 году он приехал туда в качестве представителя группы нью-йоркских банкиров, заинтересованных в финансировании постройки плотин на Ниле. Он тогда же познакомился и подружился с Аберкромби. Кайль возвращался в Египет почти каждый год во время постройки плотины — до 1902 года. Он, конечно, встречал египтянку, на которой потом женился Аберкромби, и я имею основания полагать, что она произвела на него сильнейшее впечатление. Но, в качестве джентльмена и друга Аберкромби, он воздержался от ухаживания. Однако, когда дама эта умерла при рождении Мерит, он перенес привязанность с матери на дочь. Он был крестным отцом Мерит и заботился о ней, как о родной дочери.

— А Блисс?

— Блисс в первый раз приехал в Египет зимою 1913 года. Он познакомился с Аберкромби. Он также встретил Мерит, которой было всего тринадцать лет. Семь лет спустя, в 1920 году, молодой Сальветер познакомил Блисса с Кайлем, и зимою 1921-22 года состоялась первая экспедиция в Египет. Аберкромби умер в Египте летом 1922 года, и Мерит осталась на попечении Хани, старого служителя семьи. Вторая экспедиция Блисса была в 1922-23 году. Блисс снова встретил Мерит. Ей было двадцать три года. Следующей весной Блисс женился на ней. Вы, Вэнс, познакомились с Мерит в 1924 году во время третьей экспедиции. Блисс привез с собой Мерит в Америку; в прошлом году он пригласил к себе и Хани, который к тому времени получил звание полевого инспектора от египетского правительства. Вот история отношений между Блиссом, Кайлем, Аберкромби и Мерит. Это то, что вам надо?

— Именно то. Коротко говоря, Кайль интересовался миссис Блисс из-за любви к ее матери и дружбы к ее отцу. Несомненно, что женитьба Блисса на дочери любимой Кайлем женщины содействовала финансированию его экспедиций.

— Это вполне возможно.

— В таком случае Кайль наверное не забыл миссис Блисс в своем завещании. Не знаете ли вы, Скарлетт, что он ей хотел оставить?

— Насколько я знаю, он оставил Мерит большое состояние. Я слышал об этом только от Хани: он раз упомянул об этом завещании Кайля. Хани был и восторге от этого: несомненно, что он любит ее как верный пес.

— А как насчет Сальветера?

— Я предполагаю, что Кайль также о нем позаботился. Кайль не был женат — быть может, из верности к матери Мерит, — и Сальветер был его единственным племянником. Кроме того, он очень любил Сальветера. Я думаю, что он разделил свое состояние поровну между Мерит и Сальветером.

Вэнс повернулся к Маркхэму.

— Можете вы доверительным образом разузнать насчет завещания Кайля? Я думаю, что это нам существенно бы помогло.

— Это осуществимо, — сказал Маркхэм, соображая.

— Вы, мне кажется, говорили, — снова обратился Вэнс к Скарлетту, — что Кайль недавно стал ворчать насчет расходов на экспедиции Блисса. Можете ли вы указать, какие-нибудь другие причины его недовольства, кроме отсутствия непосредственных результатов?

— Нет, — сказал Скарлетт, подумав. — Такие экспедиции, какие предпринимал доктор Блисс, чертовски дороги. А результаты, конечно, проблематичны. Кроме того, даже в случае успеха, они не скоро дают ощутительный результат. Кайля стало охватывать нетерпение. Он не египтолог и мало этим занимался. Он мог подумать, что доктор Блисс тратит его деньги попусту на погоню за призраками. Как бы то ни было, он заявил в прошлом году, что, если раскопки не дадут определенных результатов, он больше не будет их финансировать. Поэтому доктор так и был озабочен представлением финансового отчета и так хотел, чтобы Кайль осмотрел новые экспонаты, полученные вчера.

— В этой позиции Кайля не было ничего личного?

— Наоборот. Личные отношения были самые лучшие. Кайль любил Блисса и очень его уважал, а Блисс отзывался о Кайле с похвалой и благодарностью.

— Чего же ожидал доктор вчера вечером от своей сегодняшней беседы с Кайлем? Тревожился ли он или был уверен в благоприятном исходе?

— Ни то, ни другое. Он относился к делу философски. Он человек уравновешенный, с большим самообладанием, и всегда остается ученым.

— Так. — Вэнс погасил свою папиросу и заложил руки за голову. — А какое впечатление произвело бы на доктора Блисса, если бы Кайль отказался финансировать его экспедиции?

— Трудно сказать. Он, наверное, стал бы искать капиталы в другом месте. Имейте в виду, что он сильно подвинул работы, хотя и не проник дальше преддверия гробницы Интефа.

— А что думает молодой Сальветер о возможности прекращения раскопок?

— Он был более расстроен, чем доктор. Сальветер — большой энтузиаст, и он несколько раз обращался к своему дяде, прося его продолжать дело. Если бы Кайль отказался продолжать дело, это бы явилось настоящим горем для молодого человека. Он, кажется, готов был отказаться от своей доли наследства, только бы Кайль продолжал раскопки.

— Еще одно я хотел вас спросить, Скарлетт, — сказал Вэнс после некоторого молчания. — Как относится миссис Блисс к работам своего супруга?

Скарлетт был, казалось, озадачен этим вопросом.

— О, Мерит вполне лояльная жена. В первый год своего замужества она интересовалась всем, что делал доктор. Она сопровождала его в экспедицию 1924 года, жила с ним в палатке и т. д. и казалась вполне счастливой. Но, но правде сказать, Вэнс, за последнее время ее интерес ослабел. Полагаю, что это влияние расы — египетская кровь сказывается в ней. Мать ее относилась крайне нетерпимо к тому, что она называла «осквернением гробниц ее предков западными варварами», — так она называла всех наших ученых. Но Мерит никогда не высказывала своего мнения. Я только предполагаю, что враждебное отношение ее матери передалось и ей. Но, как бы то ни было, Мерит вполне лояльна в отношении Блисса и его работы.

— На нее мог повлиять Хани, — заметил Вэнс.

— Это не исключено, — неохотно признался Скарлетт.

— Я бы сказал — весьма вероятно, — настаивал Вэнс. — Скажу даже больше. Я подозреваю, что доктор Блисс заметил влияние Хани на его жену и был этим крайне раздражен. Помните те слова, с которыми он обратился к Хани сегодня утром в музее. Он прямо обвинял Хани в том, что он отравляет ум миссис Блисс.

— Доктор и Хани никогда друг другу не симпатизировали, — уклончиво отвечал Скарлетт. — Блисс привез его в Америку только по настоянию Мерит. Мне кажется, что он подозревает Хани в том, что тот шпионит за ним по поручению египетского правительства.

— А этого разве не может быть?

— Право, Вэнс, — не могу вам на это ответить, но скажу вам одно — Мерит неспособна к какому-либо нелояльному поступку в отношении своего мужа. Даже, если она думает, что совершила ошибку, выйдя замуж за человека, который много старше нее и совершенно поглощен своей работой, она не откажется от данного слова.

— Так. — Вэнс кивнул и достал себе Режи из портсигара. — Это приводит меня к весьма деликатному вопросу. Думаете ли вы, что у миссис Блисс — как бы сказать — есть интересы помимо ее супруга? Возможно ли, что ее душевные эмоции вызываются чем-нибудь другим, кроме отрицательного отношения к работам доктора Блисса?

Скарлетт вскочил на ноги.

— Послушайте, Вэнс, черт возьми! Вы не имеете права задавать такой вопрос. О таких вещах не говорят. Так не делают, право, старина, вы ставите меня в весьма неудобное положение.

— Но и убийство не принято в хорошем обществе, — возразил Вэнс. — Мы имеем дело с весьма необычным положением. Кто-то отправил Кайля в иной мир весьма прискорбным способом. Но если это так задевает вашу чувствительность, я беру вопрос обратно. — Он обезоруживающе улыбнулся. — Вы сами не остались нечувствительным к чарам этой дамы, не так ли, Скарлетт?