Хийси задумался, но ненадолго.

— Глаза! — объявил он, ткнув в сторону Кзага растопыренными пальцами. Фонси так и вспомнил злополучного кардунского грабителя.

— Правильно, — просипел Кзаг, — загадывай теперь ты.

— Жили-были две сестры, — начал Хийси, — и пошли они раз в лес за ягодами. Старшая сестра говорит: «Я только спелые ягоды беру, да те, что растут поверху», а другая ей отвечает: «Эх, ленивица ты, ленивица! Я все ягоды не глядя беру, а за какими и под куст полезу». Как зовут этих сестёр?

Кзаг нахмурил брови и погрузился в мысли. Кончаг шевелил губами, повторяя про себя слова загадки: «Сёстры... ягоды... спелые... все подряд... ягоды... сёстры... все подряд... спелые...»

Фонси не приходило в голову ничего полезного. Ну сёстры, ну ягоды. Может, одна из них зима, а вторая лето? Да нет, вроде не похоже...

— Смерть и Гибель зовут этих двух баб, — сказал вдруг Кончаг, — смерть только тех берёт, кто стар да болен, а гибель не разбирает.

— Правильно, — сказал Хийси, — ваша очередь загадывать.

Орки переглянулись между собой, Кончаг вопросительно взглянул на Фонси, но у Фонси в памяти крутились какие-то нелепости вместо загадок, и он помотал головой, показывая, что загадывать не готов.

— Слушай, вот вторая загадка, — сказал Кончаг, —

— Смерть между берегами? — задумчиво переспросил Хийси, смерил глазами Кончага, глянул туда, где лежало отобранное у пленников оружие, и уверенно сказал:

— Лук и стрела.

— Угадал, — буркнул Кончаг.

— Слушайте мою вторую загадку, — сказал старый орк. — Есть на свете великан с единственным глазом, и тот у него на макушке. Потерял он друга и теперь ходит по свету, ищет его. Схватит кого-нибудь и поднимает всё выше и выше, к самому своему глазу. А когда поднимет на самую высоту и увидит, что это не его друг, тогда как швырнёт его со всей силы наземь! Как зовут этого великана?

Фонси понятия не имел, какие имена бывают у великанов. Но это загадка, значит, великан — это что-то известное. Один глаз на макушке... поднимает, а потом бросает... потерял друга... кто что когда терял? Глупый Одо башмак потерял... нет, глупый Одо башмак нашёл, да и не рассказывают орки сказок про глупого Одо. Может, это какая-нибудь из здешних гор, откуда все падают?

Привязанный рядом Кончаг, вероятно, тоже не знал ответа. Он склонил голову на связанные руки и только бормотал про себя: «великан, великан, великан, великан...»

— Я жду, — сказал Хийси. — Если вы не назовёте отгадку на счёт девять, вы проиграли. Раз!

«великан, великан, великан, великан...»

— Два!

«Может быть, это луна или солнце? Кто-то падал с солнца? Есть песенка про Лунного Жителя, но его никто туда не поднимал, он там всегда жил...»

— Три!

Голос Кзага, и без того сиплый, на этот раз вовсе отказался ему повиноваться. Высокий орк начал что-то говорить, но ничего, кроме шипения, у него не получилось.

— Четыре!

«великан, великан, великан, великан...»

— Пять!

Кзаг прокашлялся.

— Шесть!

— Ш-щ-счастье! — сипло выкрикнул Кзаг. — Великана зовут Счастье! Оно возвышает тебя, а потом, когда меньше всего ожидаешь, сбрасывает с высот.

— Великана зовут Удача, — ответил Хийси, — но я соглашусь, что вы отгадали и эту загадку. Теперь давайте вашу последнюю.

Кзаг и Кончаг посмотрели на Фонси. Хоббит глубоко вздохнул и произнёс:

На этот раз Хийси задумался по-настоящему. «Ещё бы», — подумал Фонси, — «за свою жизнь он, поди, все орчьи загадки наизусть выучил, а хоббитских ему не приходилось отгадывать».

Кзаг кашлянул.

— Пора считать, мудрый Снагадурбаг, — сказал он, пытаясь скрыть злорадство в голосе. У него не получилось. — Раз.

— Сейчас, — сказал Хийси, — кто убьёт, свою кровь прольёт... Что за птица пьёт кровь?

— Два, — сказал Кзаг.

— Комар! — рявкнул Хийси. — Или слепень, или какой другой гнус.

— Правильно, — убито сказал Фонси.

— Ну что же, слово вы мне проиграли, — довольно сказал вождь, — говорите.

— Мы проиграли слово, — ответил Кзаг, — но мы ещё можем выиграть свободу. Ты получишь своё, но только после того, как игра будет завершена. Или ты не знаешь правил, Снагадурбаг?

— Я знаю правила. И моя третья загадка будет простой и короткой. Кто откусил мне руку?

— Что? — ахнул Кончаг.

— Кто. Откусил. Мне. Руку, — медленно повторил Хийси. — Это загадка.

— Так когда это было? — возмутился Кзаг. — Это не по правилам, старик!

— Это по правилам, щенок! — Хийси занёс над головой сжатый кулак, а его сыновья покрепче взялись за копья. — Разгадывай!

— Кто откусил тебе руку... кто откусил тебе руку... — забормотал Кончаг.

Фонси посмотрел на культю Хийси, на его насмешливую ухмылку, и в голове хоббита завертелись мысли и подозрения. Хийси уверен, что мы не угадаем, значит ответом не может быть хищное животное. Хийси стар, очень стар... и руку потерял давно, раз никто не знает и не помнит, как это случилось. И он дотронулся до культи, когда... что он тогда говорил?., и почему-то Торн, и воспоминания, не то во сне, не то в бреду, о том, как в давние времена пошли воевать со стариком Зимой хоббиты из Шира... Мысли толпились, роились, лезли одна на другую — хоббиту казалось, что череп вот-вот лопнет от напора.

— Руку тебе откусил, — неуверенно заговорил Кзаг, — дракон См...

— Нет! — воскликнул Фонси. — Нет! Руку тебе откусил меч Кусач! Меч Кусач в руке таркъра!

— Замол!.. — крикнул было Кзаг, но сам замолчал на полуслове, увидев, как изменилось лицо Хийси. Старый орк отшатнулся и чуть не упал — заботливый Тэхър поддержал отца под руку.

— Ты-ы... — прошипел старик, приближаясь к Фонси и протягивая в его сторону свою неоткушенную руку, — как ты узнал?...

— Верёвки! — выкрикнул Кзаг. — Мы отгадали все твои загадки, Хийси, соблюдай правила! Я скажу слово, когда ты снимешь верёвки.

Хийси, казалось, успокоился. По его знаку два его сына подошли к пленникам и быстро отвязали их. Фонси выдохнул. Голова у него кружилась. Он прислонился к журавлю и стал растирать запястья.

— Слово, — приказал Хийси, — вы свободны. Слово.

— Ты уверен, что хочешь, чтобы слово услышали все? — спросил Кзаг, отступая в сторону.

Хийси бросил подозрительный взгляд на своего сына Тэхъра, который аж приплясывал от нетерпения, и подошёл к высокому орку вплотную. Сутулый старик был ниже, чем Кзаг — тому пришлось низко наклониться, чтобы прошептать ему в ухо заветное слово.

Широкая гнилозубая улыбка озарила лицо Хийси, он выпрямился во весь рост, сравнявшись с Кзагом, запрокинул голову и торжествующе захохотал.

Левая рука Кзага змеёй выметнулась вперёд и сграбастала Хийси за одежду. Кзаг рванул старого орка на себя, одновременно впечатывая основание правой ладони под задранный подбородок Хийси. Раздался хруст, как будто переломили капустную кочерыжку, и Хийси, неестественно запрокинув назад голову, повис в руках Кзага, как тряпичная кукла.