— Не забывай, Эмми, что это моя встреча.

Букс поворачивается и смотрит на меня.

— Я буду вести себя хорошо. Честное-пречестное слово.

— Я уже не ребенок, чтобы верить в «честное-пречестное слово».

— Но мне ты все-таки веришь, не так ли?

Он вздыхает:

— Пойми, лучше, чтобы мы действовали по моему сценарию.

— Так оно и будет. Я и не хотела бы действовать по-другому, Букс.

Он что-то сердито бормочет себе под нос, и мне становится понятно, что он мне не верит. Ему ведь известно, какой капризной я могу быть.

— Ты — большой и важный дядя, — говорю я ему. — А я — маленькая девочка, несущая твою сумку.

— Ты не несешь сейчас мою сумку.

— Но понесу, если ты захочешь.

Мы получаем от дежурного администратора бейджики посетителей, наши сумки тщательно проверяют, и мы направляемся к лифтам.

— Ты сегодня очень язвительная, — говорит Букс.

Он прав. Я нервничаю, и мне нужно это чем-то компенсировать. Сейчас состоится самая важная из всех встреч, какие у меня когда-либо были. На кону стоит очень многое, а я тут еще умничаю.

— Ты ведь понимаешь, что организовать такую встречу не так уж просто, — говорит Букс.

— Я понимаю.

Перед тем, как мы заходим в лифт, Букс бросает на меня быстрый взгляд. Пока мы поднимаемся, он ничего не будет говорить — ни единого слова. Это одно из его правил, обусловленное менталитетом «суперсекретного агента»: никаких разговоров о делах в присутствии незнакомых людей.

Но я знаю, что ему хочется сказать. Я снова произношу эти два слова: «Я понимаю».

Да, я действительно отменила нашу с ним свадьбу за три месяца до нее. Задаток, который мы дали за аренду банкетного зала, нам удалось получить обратно, а приглашения еще не были вручены. Интересно, счел ли это Букс хоть каким-то утешением? Думаю, что… нет.

Мы сообщаем свои имена и фамилии какой-то женщине, и она ведет нас по коридору в один из больших конференц-залов, используемых директором ФБР Уильямом Мориарти для переговоров.

Когда мы уже подходим к этому помещению, я замечаю, что Букс становится все более напряженным. Он ведь впервые снова оказался в этом здании после того, как — вопреки возражениям директора — сдал свое удостоверение агента ФБР. У него, наверное, сжимается сердце, когда он идет сейчас по этим коридорам с тоненьким ковровым покрытием и дешевенькими произведениями искусства — по коридорам, в которых ощущается атмосфера непримиримой борьбы с преступностью ради того, чтобы население могло чувствовать себя в безопасности. Ему, конечно же, сейчас нелегко. Я попросила у него слишком много, причем я ведь не заслуживаю никаких любезностей с его стороны после всего того, что ему сделала. Мысленно беру себе на заметку: Букс — хороший человек.

Он ведь организовал мне не просто встречу, а встречу с самым главным начальником. Ему удалось перескочить через моего начальника Дикинсона, который наверняка сорвал бы эту встречу, если бы у него имелась такая возможность. Я рада тому, что его здесь не будет.

Дверь открывается. У дальнего конца длинного стола стоит директор ФБР Мориарти. По его левую руку — начальник отдела кадров Нэнси Пармаджоре.

А вот по его правую руку стоит не кто иной, как заместитель директора по вопросам уголовных преступлений, кибербезопасности, быстрого реагирования и деятельности служб, известный мне как Джулиус Дикинсон, попросту «наш Дик».

— Черт! — шепчу я, чувствуя, как Букс тихонечко толкает меня локтем.

Уильям Мориарти — бывший агент ФБР, а также бывший федеральный прокурор, конгрессмен от штата Нью-Йорк и судья федерального суда в Вашингтоне, и теперь вот уже три года как директор ФБР — расплывается в приветливой улыбке, когда видит Букса. Букс работал под его началом, когда Мориарти был агентом ФБР, и Мориарти вряд ли стал бы тем, кем он сейчас является, если бы забывал людей.

— В свое время я заработал себе хорошую репутацию во многом благодаря прекрасной работе этого парня, — говорит он начальнику отдела кадров и Дикинсону, и те улыбаются и почтительно кивают, словно вышколенные солдатики. — Мне не хотелось, чтобы он от нас уходил. Подумать только — теперь он продает книги!

Директор садится и жестом предлагает всем остальным последовать его примеру. Затем он демонстративно смотрит на свои часы.

— Я должен докладывать президенту в три, а потому у меня есть только десять минут, — говорит он.

Десять минут? Только десять минут на то, чтобы поговорить о самом страшном серийном убийце в нашей стране?

— Мой заместитель Дикинсон уже ввел меня в курс дела, — говорит Мориарти, — и я должен согласиться с ним, что если это дело рук одного и того же человека, то это самая невероятная история из всех, которые я когда-либо слышал.

Дикинсон энергично кивает. Затем он переводит взгляд на меня и смотрит мне прямо в глаза. Грязный ничтожный ублюдок. Однако я обещала Буксу, что буду вести себя хорошо. К тому же задача состоит в том, чтобы заставить ФБР провести расследование, чьей бы заслугой это ни стало.

Поэтому я лишь мысленно говорю ему: «Чтоб ты сдох!»

— Хотя подробности не известны мне в той степени, в какой они известны Джулиусу, — говорит директор, — но, исходя из того, что он рассказал мне, я согласен с ним еще кое в чем.

«В том, что он интриган, клеветник, подхалим и придурок?»

— Еще слишком рано — да, слишком рано — делать вывод, что это дело рук только одного человека. И что эти происшествия являются преступлениями. — Он бросает взгляд на Дикинсона. — Джулиус предлагает, чтобы мы подошли к этому делу без ненужной спешки и не вовлекали в него сразу же слишком много наших и так дефицитных ресурсов. Джулиус рекомендует начать предварительное расследование.

«Так вот что рекомендует Джулиус после тщательного изучения имеющихся улик! Какой он молодец, этот Джулиус!»

— Букс, ты хочешь, чтобы тебя включили в состав соответствующей группы ФБР?

— Да, господин директор, — отвечает Букс.

— Сэр, — говорит Дикинсон, поднимая руку. — Поскольку агент Букмен уже уволился, нам, видимо, придется уладить кое-какие нюансы, чтобы восстановить его…

— Ну так уладьте их, — говорит директор, переводя взгляд на Дикинсона. — Вы ведь в состоянии это уладить, да, Джулиус?

— Да, сэр, конечно.

Директор кивает в сторону Букса:

— Может, ему это так понравится, что мы заполучим его обратно уже навсегда.

Букс прокашливается:

— Господин директор, а может, я возьму на себя и руководство этой группой?

Мориарти указывает пальцем вправо:

— Руководить ею будет мой заместитель Дикинсон. И докладывать о результатах он будет мне.

— Вы, наверное, шутите, — говорю я, не удержавшись.

Все взгляды обращаются на меня. Я только что нарушила одно из правил поведения, озвученных мне Буксом перед тем, как мы сюда пришли. Но неужели руководить данным расследованием и в самом деле будет «наш Дик»? Вы что, ребята, надо мной подшучиваете?

Букс кладет ладонь на мою руку.

— Очень хорошо, господин директор, — говорит он. — Но смогу ли я поучаствовать в принятии решений относительно того, кого нам включить в эту группу?

Лицо Мориарти выражает удивление. Он как будто не может понять, почему по такому второстепенному вопросу обращаются к нему, директору.

— Я уверен, что вы с Джулиусом сможете решить данный вопрос.

— Очень хорошо, сэр, но мне очень хотелось бы включить в нее сидящую перед вами Эмми Докери, одного из ваших аналитиков. Именно она собрала воедино все эти отрывочные…

Букс замолкает, потому что директор его уже больше не слушает. Дикинсон наклонился к нему и что-то шепчет ему на ухо. Затем то же самое делает и начальник отдела кадров. Пока подчиненные что-то говорят Мориарти на ухо, он смотрит прямо на меня. Я стараюсь выглядеть как спокойный и уравновешенный аналитик, а не как человек, голова у которого вот-вот самопроизвольно вспыхнет ярким пламенем.