— Да будет так! — шепчет один молодой местный полицейский, одетый в светло-синий свитер с эмблемой клуба «Детройт Лайонс».

У меня мелькает мысль, что пресловутый кризис городов, возможно, и в самом деле подтачивает город как таковой изнутри, и что мы, возможно, охотимся на самого талантливого серийного убийцу за всю историю человечества, и тем не менее футбол есть футбол.

— Та группа, которая будет находиться здесь, на командном пункте, станет наблюдать на своих мониторах за всем, что ходит, ползает или летает в радиусе полумили от этого стадиона. К счастью, когда в 2006 году на этом стадионе разыгрывался суперкубок, здесь установили разветвленную сеть беспроводного видеонаблюдения, чтобы можно было наблюдать за действиями толпы, за теми, кто заходит и выходит, и за прилегающей к стадиону территорией. Хвала городу Детройту — это оборудование все еще работает! Вы будете сообщать нам по телефону о местонахождении обнаруженного вами подозрительного субъекта, а также его приметы, а мы будем рассматривать его с помощью камеры видеонаблюдения. И мы будем принимать решение, что делать дальше. Мы не хотим вспугнуть этого типа еще до того, как будем готовы его схватить.

Букс передает слово местному сержанту, распределяющему задания, и присоединяется ко мне, Софи и Денни, сидящим у боковой стены. Появляются официанты и начинают расставлять сияющие подносы на стойках, установленных вдоль соседней стены. Я поднимаю одну бровь, и Букс невесело усмехается:

— Понимаешь, крайне необходимо, чтобы все здесь выглядело так, как в любой другой ложе класса люкс. Мы находимся в северном секторе, и те, кто расположился в ложах южного сектора, смогут разглядеть нас, если захотят это сделать. Мы таким образом маскируемся.

— Как замечательно, что эта маскировка предполагает наличие итальянской говядины! — шепчу я.

Я слышу, как произносят наши имена и фамилии.

— Агент Букмен — командный пункт. Софи Таламас — командный пункт. Денни Сассер, вы возглавляете группу, которая продает билеты с рук на Восточном рынке. Эмми Докери — ворота «A»…

— Ворота «A»? — переспрашиваю я у Букса. — Ты поставил меня возле ворот «A»? Тебе известно так же хорошо, как и мне, что он не станет проходить через них.

Поскольку к западу от этого стадиона, на противоположной стороне Браш-стрит, находится бейсбольный стадион «Комерика-Парк», а к юго-востоку — на противоположной стороне Бикон-стрит — 36-й федеральный окружной суд, там имеется столько камер видеонаблюдения, что мы смогли бы увидеть, что у местных муравьев сегодня на ужин. Поэтому наш субъект выберет какие-нибудь ворота северного сектора — ворота «B», «C», «D», «E» или «F». Через эти ворота удобнее пройти к местам парковки, и возле них меньше высоких зданий, с которых может вестись наблюдение.

— В самом деле? — шепчет Букс, глядя на меня с невозмутимым видом. — Но если ты будешь находиться возле ворот «A», то вероятность того, что он узнает тебя по фотографии в «Чикаго трибюн», будет минимальной, не так ли?

Он прав. И я всегда сильно злюсь, когда он прав.

После того, как все задания распределены, Букс снова выходит на середину ложи и окидывает взглядом собравшихся. Мужчины и женщины подпрыгивают на месте, потягиваются, трясут руками и ногами, как бы стряхивая с себя нервное напряжение. Со стороны может показаться, что и они тоже собираются играть в футбол.

— Большинство людей не ходят на футбол в одиночку, — говорит Букс. — Так что он хотя бы поэтому будет бросаться в глаза. Но он умен. И поэтому, возможно, он попытается зайти на стадион вместе с какой-нибудь семьей или другой группой людей с таким видом, как будто он один из них. Вероятно, он завяжет с этими людьми разговор, чтобы со стороны казалось, что они хорошо друг друга знают. Но в какой-то момент он отделится от них. Я не могу в данной ситуации выдать вам четкую письменную инструкцию. Но я еще раз напомню: следите за всем, о чем я вам говорил, делая это так, чтобы никто даже не догадался, что вы за чем-то или за кем-то следите. Это ведь совсем не трудно, правда?

Слышится сдавленный смех. Это классическая манера поведения Букса: он объясняет, в чем заключается задача собравшихся перед ним людей, и пытается сплотить их в единый коллектив.

А затем он еще раз — уже последний — напоминает им о важности того, что они сейчас будут делать.

— За прошедший год этот тип замучил и убил семь десятков человек, а то и больше. Он снимал скальпы, ошпаривал кипятком и хладнокровно резал живую плоть. Он применял такие пытки, которые ужаснули бы даже нацистских военных преступников. В четверг вечером он зверски убил шесть женщин в городке Аллен-Парк. В пятницу он убил мать и троих детей, а затем поджег их. Он — самый «продуктивный» из всех серийных убийц, с которыми я когда-либо сталкивался, и эта его «продуктивность» сейчас резко возросла. Он все больше и больше свирепствует.

Букс окидывает ложу взглядом.

— Этот человек — монстр. И сегодня мы схватим его — живого или мертвого.

— Эмми, ты протрешь дырку в бетонном покрытии, если будешь ходить вот так туда-сюда, — говорит Букс, когда я звоню ему по мобильному телефону. — И ты совсем не похожа на человека, который собирается смотреть футбольный матч. Стой спокойно и делай вид, что ты кого-то ждешь, например, своего ухажера с билетами.

— Для меня это непросто, — замечаю я. — У меня никогда не было ухажера, который водил бы меня на футбол.

— Ничего удивительного. Ты никогда не проявляла ни малейшего интереса к футболу.

Да, это верно.

— А что там наши «продавцы билетов» на Восточном рынке? — спрашиваю я уже в сотый раз.

Мы предположили, что наш субъект платит только наличными и что он не захочет использовать свою кредитную карточку для покупки билета, а предпочтет купить его с рук возле стадиона непосредственно перед матчем, и поэтому мы направили нескольких агентов «торговать» билетами на Восточном рынке.

— У нас есть кое-какие зацепки, — отвечает Букс с досадной расплывчатостью. — Но ты лучше сконцентрируйся на том задании, которое поручили лично тебе.

— Спасибо за замечательный совет.

Он, конечно, прав. Я нервничаю, и, возможно, это заметно. Букс тоже нервничает. Все нервничают, а потому пытаются снять напряжение так, как это обычно делают полицейские и агенты ФБР, — при помощи сарказма и простеньких шуточек.

Ворота открыли за два часа до начала матча, и я увидела, пожалуй, тысяч пятнадцать пузатых белых мужчин, во внешности которых — будь то их рубашки, штаны, лица или другие части тела — так или иначе представлен голубой цвет в различных оттенках. Впрочем, я не заметила, чтобы кто-то шел один: похоже, все шли на стадион в компании по меньшей мере с еще одним человеком.

Я завершаю телефонный разговор с Буксом, смотрю на часы и качаю головой с таким видом, как будто я чем-то раздражена — ну, как будто я и правда жду своего ухажера, а он все не идет и не идет. Ну почему я торчу здесь, тогда как Софи сидит там, на командном пункте? Я, конечно, знаю ответ: Софи, как выяснилось, имеет большой опыт работы со сложными сетями устройств наблюдения, и поэтому она сейчас там, в ложе класса люкс, а я вынуждена терпеть поверхностный досмотр при входе на стадион — меня ощупывает слабо подготовленный охранник. Представители правоохранительных органов сейчас не проходят через отдельный вход: нам необходимо делать вид, что мы обычные граждане. Я, кстати, могу указать на своем теле около двадцати мест, где я могла бы спрятать что-то запрещенное, и это не обнаружили бы охранники стадиона.

Я прохожу через контрольно-пропускной пункт, делая вид, что не замечаю пятерых агентов, занимающихся тем же самым, что и я. Многие из замаскировавшихся под футбольных болельщиков агентов идут парами и рассредоточиваются по секторам стадиона.

По правде говоря, мне раньше даже в голову не приходило, что, глядя на футбольный стадион изнутри, я смогу мысленно произнести: «Красиво!» Однако стадион, на который я сейчас захожу, и в самом деле красивый. Тут все сделано из стекла, стали и камня. Само поле — под открытым небом, а потому на нем как бы естественное освещение. Дует свежий ветерок. Изнутри это спортивное сооружение больше похоже на торговый пассаж, чем на стадион. Дело в том, что этот стадион был построен на месте старого универсального магазина, и его архитектура при этом была сохранена — в том числе и старинная улица, вымощенная булыжником. Я слышала, что местные жители очень гордятся своим стадионом, и я их понимаю. Впрочем, здесь много балконов, с одного из которых наш субъект, возможно, сейчас наблюдает за тем, как мы просачиваемся на стадион.