– Опять вы за свое! – Мисс Балфур посмотрела на него с нескрываемым раздражением. – Лорд, вы вышли за допустимые рамки светской беседы и неучтиво вторгаетесь в сферу абсолютно личного.
– Заговори я о проклятой погоде, это наскучит нам обоим, а скажи какую-нибудь глупость, вы тут же рассердитесь, причем вполне оправданно. А стоит мне попытаться извиниться, вы моих извинений не принимаете… – Он пожал плечами. – Мы могли бы все это пропустить и обсудить то, что действительно пойдет на пользу нам обоим. – Видя, что она медлит, он рубанул с плеча: – Вы чем-то обеспокоены. Это видно по вашим глазам.
Далия вздохнула и придвинулась к нему чуть ближе, ощутив приятное тепло от прикосновения груди к его руке.
– Я не должна с вами это обсуждать, но, думаю, все же лучше будет обсудить.
– Вам больше не с кем поговорить?
– Да. Признаю, я немного волнуюсь из-за своего начинания.
– Я вас понимаю. Замужество – серьезнейшее предприятие.
– Обе мои сестры счастливы в браке. И наши родители тоже были счастливы. Этому непросто соответствовать. Остается лишь надеяться, что мне удастся стать хорошей женой, поскольку я тоже хочу быть счастлива в браке.
Он смотрел на нее из-под ресниц. Она была бы отличной женой. Красивая, веселая, умная, начитанная, учтивая, знающая толк в искусстве, играющая на рояле со страстью, от которой его сердце тает, сострадательная и нежная… Лорд Кирк вынужден был сдерживать свое возмущение – как она могла подумать, что из нее не выйдет настоящей, хорошей жены?!
– Не говорите глупостей. – Это ее не успокоило, и он добавил: – Любой мужчина был бы чертовски счастлив даже тем, что вы удостоили его взглядом, не говоря уж о том, что согласились выйти за него.
Ее глаза округлились.
– Кирк, это самое приятное из всего, что я слышала с самого приезда сюда.
– Черт, да здесь не мужчины, а самые настоящие мертвецы, разве нет?
Она засмеялась и все-таки покачала головой.
– Во-первых, и вы это знаете, но, видимо, об этом забываете – джентльмен никогда не чертыхается при даме, и, во-вторых, нет, мужчины здесь отнюдь не мертвецы. Кое-кто из них весьма любезен, они преуспевают по части комплиментов. А еще мне известно, насколько вы скупы на похвалы, поэтому тем они ценнее.
– Я говорю от чистого сердца, а не просто ради того, чтобы что-нибудь сказать.
И любой дурак с парой глаз и головой на плечах подумает так же. Она не идеальна, но по нему, даже ее слабости – порывистость, упрямство, врожденное желание исправлять людей вокруг себя – добавляли ей прелести, даже когда доставали до самых печенок. И будь он проклят, если это не так!
– На самом деле… – Далия склонила голову набок, и ее взгляд задумчиво заскользил по его лицу… – Ваши слова прозвучали весьма романтично.
– Не верю я ни в какую романтику.
– Вы во многое не верите, во что следовало бы поверить.
Полуулыбка тронула ее губы:
Мне сладких обманов романа не надо,
Прочь вымысел! Тщетно души не волнуй!
О, дайте мне луч упоенного взгляда…
– И первый стыдливый любви поцелуй!
– Точно! Вы – единственный из всех – помните это стихотворение. Лорд Байрон достоин почитания.
– Возможно, вы знаете меня отнюдь не так хорошо, как вам кажется.
– Возможно, – задумчиво проговорила Далия и пристально на него посмотрела. – Придя в библиотеку, я была полна решимости сказать вам, что ваш план немыслим, но теперь… Возможно, вы правы.
– Относительно поцелуя?
– Да.
В сердце затрепетала надежда, но Кирк обуздал ее, боясь, выказав радость, спугнуть Далию и заставить отступить от черты, которую она уже готова была пересечь.
– Итак, возможно…
– Возможно, нам следует поработать над этим важнейшим первым поцелуем. Где не убедили вы, помог Байрон.
– Сейчас я его просто обожаю.
Она бросила на лорда Кирка веселый взгляд, решив целиком сдаться на его милость.
Не осознавая своей власти, она высвободила руку из его руки и снова посмотрела на него.
– И… как мы продолжим?
На один безумный миг он застыл как вкопанный, не в силах что-либо выговорить или даже вздохнуть. Но трепет ее ресниц вернул его к жизни.
– Не торопитесь. На сей раз не надо.
Он приставил трость к креслу, обернулся к Далии и осторожно взял ее руки в свои.
Этот простой жест мгновенно породил новое напряжение, настолько сильное, что Кирк даже удивился, что воздух в этой огромной библиотеке не замерцал неземным светом.
У Далии вырвался нервный смешок.
– Я… я не знаю, что делать…
– Ничего не надо делать, просто стойте спокойно.
– Но я…
Не дав ей договорить, он нежно, едва коснувшись губ девушки, поцеловал ее.
Далия стояла, не в силах и шевельнуться, широко раскрыв глаза, чувствуя на своих губах теплые губы Кирка. Его поцелуй, казалось, сковал ее. Все ее ощущения разом сосредоточились в губах. И как же много они чувствовали! Этот поцелуй притягивал ее к нему словно магнит, а откуда-то изнутри стал медленно подниматься жар. Подавшись вперед, она еще сильнее прижалась к нему и…
Подняв голову, лорд Кирк прервал поцелуй.
Далия закрыла глаза, по телу волнами дрожи пробегало напряжение, легким покалыванием проносясь под кожей, и томительнее всего щекотало в груди. И сразу она вновь стала живой, опьяненной и возбужденной. Коснувшись кончиками пальцев губ, Далия открыла глаза, чтобы убедиться, что Кирк смотрит на нее своими темными глазами.
– Это было… – выдохнула она.
И он снова ее поцеловал, только на сей раз уверенно прижав к себе, руки его обвились вокруг ее талии. Этим поцелуем он не просил, не умолял, а требовал, брал. Он завладел ее устами, жадно требуя еще. И она с готовностью уступала, а тело ее пробуждалось с каждым его прикосновением.
Кирк властно впился в ее рот, беря желаемое, а Далия без остатка отдавалась ему, утопая в пронзавших тело незнакомых ощущениях. Когда он завладел ее нижней губой, она беспокойно зашевелилась, мучительно осознавая, что он желает, требует большего. Она ни о чем не могла думать, она ничего не слышала, отдавшись этому дикому, заполнявшему всю ее без остатка волнующему и пугающему чувству.
Помимо воли она, обвив его шею руками, сама прижалась к Кирку. Подражая ему, Далия нежно обхватила своими губами его нижнюю губу.
Кирк, блаженно застонав, пальцами впился ей в спину, и Далия, вместо того чтобы испуганно отпрянуть, еще сильнее прижалась к нему. Он требовательно провел языком по ее губам, пока она не раскрыла их навстречу ему, но вдруг…
– Гав!
Далия и Кирк замерли, открыли глаза и посмотрели друг на друга.
– Гав! Гав!
Далия отпрянула и уставилась в пол.
В шаге о них сидел старый мопс и, словно ухмыляясь, глядел снизу вверх, будто осознавая неуместность своего появления. Его серая мордочка была перепачкана апельсиновым джемом. И словно извиняясь за свой несветский вид, пес высунул длинный язык, слизал джем и вновь осклабился.
Кирк вполголоса выругался и, смерив Далию долгим страстным взглядом, отошел. И тотчас же на смену его теплым объятиям пришел холод, рождая чувство глубокой утраты, будто унося все волнения дня и оставляя ее уязвимой и одинокой. К горлу подступил комок.
Кирк выругался:
– Черт побери, везде, где появляется эта собака, тотчас…
– О! – раздался из дверного проема тихий голос леди Шарлотты.
Вспыхнув, Далия обернулась к двери и склонилась в реверансе.
– Доброе утро, леди Шарлотта. Не рановато ли для вас?
– О, дорогуша, я встала на заре.
– На заре? Правда?
– На самом деле нет. Часов, наверное, в девять, но «на заре» звучит красивее.
Ее кружевной чепец сбился набок, а в пухлых руках она сжимала в стопку книг. Пристальным взглядом ярко-синих глаз она смерила сначала Далию, а затем Кирка.
– Надеюсь, я вас не потревожила?
– Никоим образом, – хрипло проговорил Кирк. – Мы с мисс Балфур как раз обсуждали поэзию Байрона.