ТООМ: — Но ты же королева!?

ГЛИОЛАНДА: — Королева — это всего лишь должность, сынок, а способности — это талант.

ТООМ: — А то, что ты такая злая и противная — это разве не талант?

ГЛИОЛАНДА: (гладит Тоома по голове) — Ты мой любимый… Я тоже всегда считала, что талант. Но эти добренькие волшебники ничего слушать не хотели. Вот и пришлось их всех… того. В тюрьму.

ТООМ: — А как у меня со способностями, а?

ГЛИОЛАНДА: — Ногти ты грызешь быстрее всех! (бьет его по рукам)

ТООМ: — Да. Я еще могу засунуть оба пальца в нос, и дышать ртом!

ПАПАВЕРО: — Гвардейцы пусть охраняют дом, а мы поговорим здесь, в саду. И давайте подойдем поближе к ульям. Здесь Слякотный нас не подслушает. От пчел Папаверо он спрятаться не сможет, они его сразу почувствуют и начнут жалить. Для начала быстро примите вот эту микстуру.

ЖЕКА: — Я не буду ничего принимать. Меня вон один раз ужалили — и теперь одни неприятности…. Поэтому, простите, я не очень-то вам всем доверяю. И пчелам вашим…

ТИМА: — Простите, и я тоже.

ЛЁЛЯ: — А я не доверяю только вот этому. (показывает на Вальцу) — Он самый врунишка.

СЕКВЕНЦИУС: — Вот видишь, Вакцинус, из-за твоего вранья мы теперь не можем продвинуться к цели ни на шаг.

ПАПАВЕРО: — Ты их обманул, сынок?

ВАЛЬЦА: — Я вам не сынок. Я гвардеец. И вы сами все знаете, Папаверо. Из-за того что я влюбился в вашу дочку Веронику, я совсем потерял голову.

ЛЁЛЯ: — Хватит выдумывать. Голова на месте. Нас-то, зачем ужалил? Влюбился, ну и пиши себе стихи…

ВАЛЬЦА: — Вам легко говорить, а мою любимую похитил Слякотный, когда искал невесту для сыночка Глиоланды! И я подумал, что…, что если заманить в Запределье другую девушку, то может этот Темнистый Тоом влюбится в нее, а мою Веронику отпустит. А потом, стоя на посту в шкафу, я увидел эту малютку.

ЛЁЛЯ: — Это он про меня! В меня все втюриваются с первого взгляда.

ВАЛЬЦА: — Я хотел похитить только её. А вы двое сами напросились. Вас я красть не хотел.

ЖЕКА: — Да-да. Я что-то такое помню.

ТИМА: — А я нет — видимо, давно это было.

ПАПАВЕРО: — Совсем не «давно». Еще и дня не прошло. Просто на вас действует маскировочная слюна. А в микстуре противоядие. Если её принять, то у вас останется хотя бы частичка своей памяти. Островок в сердце. На этом острове будет жить всего одно воспоминание, но зато оно уже никуда не исчезнет. Решайтесь. Я сам изобрел эту микстуру и принял её первым, чтобы всегда помнить, что Вероника моя настоящая дочь. Из настоящего мира.

ЖЕКА: — И вы тоже оттуда?

СЕКВЕНЦИУС: — Похоже, мы все здесь «оттуда». А местные жители Волшебной страны, те кто здесь родились, все до одного сидят в тюрьме. Хотя нет, один еще гуляет. Слякотный.

ТИМА: — Ладно — я приму.

ПАПАВЕРО: — Решите сначала, что за воспоминание будет жить в вашем сердце. Что вы боитесь забыть больше всего?

ТИМА: — Маму с папой, и наш дом.

ПАПАВЕРО: — Теперь как следует представьте себе их, и пейте.

ЖЕКА: — И я приму.

ПАПАВЕРО: — Знаете, что хотите сохранить в памяти?

ЖЕКА: — Конечно. Тоже маму и папу.

СЕКВЕНЦИУС: — Но это же глупо! Вы же родные брат и сестра! Зачем тратить драгоценную микстуру на одно и то же воспоминание. Лучше запомните, что он ваш родной брат. А про папу и маму он вам всегда расскажет.

ТИМА: — Точно, Жека. А то вдруг я забуду, что я твой брат и тогда мы потеряемся. А так будем держаться вместе.

ЖЕКА: — Ладно. Давайте микстуру. (пьет)

ПАПАВЕРО: — Ну, а вы бабушка? Что вы хотите запомнить?

ЛЁЛЯ: (показывает на Тиму) — Что он мой муж.

ЖЕКА: — А маму, Лёля? Разве ты маму Кристину не хочешь запомнить?

ЛЁЛЯ: — Какую еще маму Кристину? Это кто?

ПАПАВЕРО: — Всё — поздно. Маму она уже не вспомнит. Может быть, папу?

ЖЕКА: — А папа Лёлин с ними не живет. Она его ни разу не видела. Лучше тогда муж.

ТИМА: — Но ведь я ей не настоящий муж — а только здесь, Волшебный. Это не надо запоминать. На самом деле я её троюродный дядя.

ЛЁЛЯ: — Вот бессовестный. Сам кричал, что «любит, разлюбит». А теперь «ненастоящий»! Дайте микстуру!

ОФИЦЕР О’ДУЛИН: — Вы, бабушка, лучше запомните, что прибыли сюда вместе с этими молодыми людьми. А они будут помнить, откуда вы прибыли. И кто кому кем приходится.

ЛЁЛЯ: — Да? Ну ладно, тебе верю. У тебя конфеты вкусные. Дашь еще конфетку?

ОФИЦЕР О’ДУЛИН. — Сначала примите микстуру.

ПАПАВЕРО: — Что хотите запомнить?

ЛЁЛЯ: — Когда?

ПАПАВЕРО: — Сейчас.

ЛЁЛЯ: — Забыла.

ТИМА и ЖЕКА: (хором) — Что ты с нами, Лёля!!

ЛЁЛЯ: — Да. Точно! — Я с вами…(выпивает, зевает)

ПАПАВЕРО: — Теперь положите бабушку спать, она устала, да и микстура лучше усвоится. Проводите её в дом. А нам надо поговорить о будущем.

ОФИЦЕР О’ДУЛИН: — Пойдемте, бабуля.(уходят).

ТИМА: — Значит все мы здесь — похищенные дети?

ПАПАВЕРО: — Кроме меня. Я действительно папа Вероники. Я это помню. Я помню её семилетней девочкой и помню наш родной дом.

ТИМА: — И я помню наш дом.

ЖЕКА: — А я не помню (начинает плакать).

ТИМА: — А ты где жила?

ЖЕКА: — Как «где»? С тобой! Ты же мой родной брат. Уже забыл, что ли? Это — я, Жека!

ПАПАВЕРО: — Да. Микстуру вы приняли вовремя. И вопрос-загадку вовремя записали. Как бы теперь заставить Зеркало отправить домой не только вас троих, но и всех прочих.

ГОЛОС: — Ай! Ай!

ВАЛЬЦА: — Это ваша жена опять шумит? Наверное, упала с кровати.

СЕКВЕНЦИУС: — Нет. Голос мужской. И близко. — Офицер О’Дулин, это вы?

ПАПАВЕРО: — А ну-ка, быстро возьмите друг друга за руки и окружайте вон тот улей.

ГОЛОС: — Ой! Да отстаньте вы, противные! Уй! АЙ!

Вальцы, Тима, Жека, Папаверо и Секвенциус берутся за руки и окружают улей.

ТИМА: — А нас они не ужалят?

ПАПАВЕРО: — Нет. Мои пчелы умные — они жалят только подлецов.

ГОЛОС: — Ой-ай! Да, что вы тут хороводы водите? Сделайте, что-нибудь! Спасите меня! Ай!

СЕКВЕНЦИУС: — Это Слякотный! Видимо, он стоит на улье!

ВАЛЬЦА: — Хватайте его за ноги!

ЖЕКА: — Ой! У него ботинки мокрые!

ПАПАВЕРО: — Значит, точно Слякотный. Держите крепче. Только не за ботинки, а за руки и за ноги! Несите его сюда. (переносят с улья невидимку и кладут на землю)

ВАЛЬЦА: — Вот веревка, которой меня связывали — теперь давайте его свяжем!

ТИМА: — Кого его? Тут никого не видно. Одно мокрое место.

ВАЛЬЦА: — Это и есть он. Бургомистр, накройте его своим плащом. Так. Теперь обмотаем.

ГОЛОС: — Все — сдаюсь! Сдаюсь! Снимите плащ, я больше не исчезну. И намажьте меня скорее какой-нибудь мазью — я весь искусан вашими мерзкими пчелами.

ПАПАВЕРО: — Так тебе и надо! Откройте ему лицо. (плащ снимают с головы — там Слякотный). — Познакомьтесь друзья, самый неуловимый шпион Волшебной Страны — господин Слякотный, собственной персоной. Даже не верится, что мы его поймали.

СЛЯКОТНЫЙ: — Рад п-познакомиться. Это я. С-слякотный. А сейчас развяжите мне, пожалуйста, руки, чтобы я мог почесать укусанные места.

ВАЛЬЦА: — Смотрите, как он нас боится! Аж, дрожит весь.

СЛЯКОТНЫЙ: — Я не всех вас боюсь, а только его.(кивает на Папаверо) — П-па-паверо. Он меня однажды чуть не раздавил своими ручищами. Развяжите, а? А то очень чешется.

ПАПАВЕРО: — Подождите — не развязывайте его. Давайте сначала его обыщем. Посмотрите, что у него в карманах.

СЛЯКОТНЫЙ: — По чужим карманам лазить нехорошо.

СЕКВЕНЦИУС: — Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала. Будет он нас еще учить.

СЛЯКОТНЫЙ: — Вы не имеете права! Я тут главнее всех.

СЕКВЕНЦИУС: — А вот и ошибаешься. В Приграничном городе — я главнее всех. Властью данной мне королевой Глиоландой Темнистой приказываю вам гвардеец Вакцинус — обыскать шпиона. Не волнуйтесь, если мы найдем ваш паспорт и удостоверимся, что вы действительно шпион её Величества, мы вас тут же отпустим. А так, кто вас знает.