(Нетерпеливо.) Долго еще будешь чикаться, Загоруйко?

С и м а. Держите. Пятнадцать рублей. На коньяк проклятый.

М и р о ш н и к о в. Трехзвездочный. (Забирает деньги.) Попробую договориться.

С и м а. Я на вас надеюсь.

М и р о ш н и к о в. Думаю, все будет в порядке.

С и м а. Надеюсь очень. Остров Серикова.

М и р о ш н и к о в. Спокойно оставляйте заявление и идите.

Сима идет к двери.

Постойте, Загоруйко!

С и м а (опасливо). Мало?

М и р о ш н и к о в (протягивает деньги). Возьмите пять рублей обратно.

С и м а. Не, не возьму, почему такое?

М и р о ш н и к о в. Я к вашему червонцу добавлю свою пятерку.

С и м а. Доброе дело делаете, так еще сами потратитесь. Нет, не возьму!

М и р о ш н и к о в. Эх ты, божий одуванчик… Бери свою пятерку. Я же с ними тоже пить буду.

С и м а. С теми, нужными?

М и р о ш н и к о в. С ними, с ними.

С и м а. Вроде как свою долю внесете в выпивку?

М и р о ш н и к о в (раздраженно). Ну чего ты меня достаешь? Бери свою пятерку и проваливай.

С и м а. А вдруг раздумают?

М и р о ш н и к о в. Не волнуйся. Завтра приходи за направлением.

С и м а (протягивает руку). Спасибо, товарищ Мирошников.

М и р о ш н и к о в. За что, товарищ Загоруйко?

С и м а. За человеческое участие. (Берет его руку, торжественно пожимает, уходит.)

М и р о ш н и к о в (оставшись один, бормочет). За человеческое участие… Озверела баба…

Из конторки Мирошникова на крыльцо выходит довольная  С и м а.

М а н я - В а н я. Порядок, ставропольская?

С и м а. А как же! Геннадий Васильевич человек с понятием, знает, что к чему.

Т а и с ь я (с гордостью). Он у меня такой!..

М а н я - В а н я. Эх ты, овца белая!

Таисья сникает.

Айда, подружки, в кафе-стекляшку. Отметим событие!.. (Берет Люсю, танцует с ней.) И попляшем — шерочка с машерочкой!..

Л я д я е в а. Не могу, мне идти надо…

М а н я - В а н я. Не боись, Лядяева! Мы вина тебе не дадим. Будешь только присутствовать и мороженое лопать.

Л я д я е в а (со злостью). Дело у меня появилось!..

Из окна выглядывает  М и р о ш н и к о в. Таисья поворачивается спиной, прячет лицо.

М и р о ш н и к о в. Кто еще ко мне, товарищи?

З а х а р о в н а (встает). Я, милый.

М и р о ш н и к о в. Опять?

З а х а р о в н а (сокрушенно). Опять.

М и р о ш н и к о в. Я вам, мамаша, третий день русским языком талдычу — по возрасту не подходите. (Лядяевой.) Не подведи. (Закрывает окно, скрывается в конторке.)

Т а и с ь я (подозрительно). На что он намекал?

Л я д я е в а (уклончиво). Так… Потом вам скажу.

Захаровна понуро стоит у крыльца.

С и м а. Куда вы теперь, бабушка?

З а х а р о в н а. Почем я знаю?

Т а и с ь я. Послушайтесь доброго совета — идите в дом престарелых, не мучайтесь.

С и м а. Или домой вернитесь. Родные ведь, притретесь.

Захаровна молчит.

М а н я - В а н я. Деньги-то у тебя есть?

З а х а р о в н а. Деньги? Что деньги, милые… Много ли мне надо?

М а н я - В а н я. Ну-ка, подружки, поможем человеку!.. (Собирает у женщин деньги.) Люська, давай… Лядяева… (Таисье.) Вы, женщина… Ставропольская…

С и м а (смущенно). У меня нету…

М а н я - В а н я. Не ври! У куркулей всегда заначка имеется.

С и м а. Ей-богу, поистратилась…

М а н я - В а н я. Черт с тобой, жадина, обойдемся!.. Держи, бабушка.

З а х а р о в н а. Не надо, милые, что вы!

М а н я - В а н я. Бери, от души даем, обидишь! (Сует Захаровне деньги.)

З а х а р о в н а (прячет руки назад). Не обессудьте, милые. Всю жизнь своим трудом кормилась, нельзя мне в старости милостыню брать.

М а н я - В а н я (обиженно). Ну как знаешь…

Л ю с я. Пойдемте с нами в стекляшку, бабушка.

З а х а р о в н а. Идите себе, милые. Я тут посижу, может, он еще передумает и возьмет меня.

Л я д я е в а. Адресок мой запомните, бабуля. Морская, тридцать, квартира вторая. Ночевать приходите. (С тоской.) Места теперь хватит…

З а х а р о в н а. Спасибо. (Мане-Ване.) Не серчай на меня, девушка.

М а н я - В а н я. Я не серчаю, сама такая. А деньги тебе пригодятся. (Кладет на лавку деньги, прижимает их камнем, чтобы не разлетелись.) Пока, бабушка. Может, еще свидимся.

З а х а р о в н а. Прощайте, милые.

Л ю с я. Жалко старушку…

С и м а. Что тут поделаешь?

М а н я - В а н я. Пошли, подружки.

Т а и с ь я. И я с вами. Не завтракала еще…

Женщины уходят. Захаровна остается одна. Постояв, садится на лавку, рядом с деньгами. Терпеливо ждет.

Бегом возвращается  С и м а.

С и м а. Ты еще тут, бабушка?

З а х а р о в н а. Куда я денусь, милая?

С и м а. Вот!.. (Кладет в общую стопку свои три рубля.) Нашла, затерялись на теле.

З а х а р о в н а. Зачем?

С и м а. Прости меня, жадину, бабушка! (Целует Захаровну, убегает.)

Захаровна берет деньги, задумчиво перебирает их, грустно усмехается.

З а т е м н е н и е

Снова то первое непонятное помещение с лампой-светильником на столе. Полутемно. З а х а р о в н а  одна.

З а х а р о в н а (озираясь, негромко). Эй… Эй, где ты?.. Я не вижу тебя!

Тишина.

Коля, родной, отзовись… Прошу тебя, выйди, а?

Не спеша появляется  Н и к о л а й.

(С облегчением.) Слава богу!..

Н и к о л а й. Что опять?

З а х а р о в н а. Не поняла я, какое слово молвил, Николай?

Н и к о л а й. Когда?

З а х а р о в н а. Давеча, когда прощались?

Н и к о л а й. Ох, Захаровна, суетная ты женщина, не по возрасту. Никуда он уйти от тебя не может. Он всегда у тебя тут. (Показывает на сердце.)

З а х а р о в н а. Радостно такое слышать.

Н и к о л а й. Что маешься по свету, вернулась бы домой.

З а х а р о в н а (вздыхает). Мне тоже хочется, по Юленьке соскучилась. Да вспомню зятюху Ксенофонтова — с души воротит.

Н и к о л а й. Стерпится.

З а х а р о в н а. Разве я не долго терпела? Да ты знаешь, уж очень горько мне в его доме… Вот на праздник светлый мандаринчиков оранжевых купит. Сядем за стол всей семьей. Он начнет раздавать, вроде подарков. Так мне завсегда норовит самую малую и мятую подсунуть. Не люблю я их, мандаринчиков этих оранжевых. Не привыкла, и кисленькие они, в моем возрасте чего послаще хочется. А обидно.

Н и к о л а й. Осуждаю. Суета это есть.

З а х а р о в н а. Мне и самой смешно было. Обидно, правда, но смеялась. А он новое дело придумал, зятюха Ксенофонтов. Явится с работы и сразу, руки даже не помывши, шасть на кухню ко мне и в кастрюлю мордой лезет. (Передразнивает бодро-деловым голосом зятя.) «Ну что у нас на обед, теща дорогая?.. Ага, курица — хорошо!» И — раз туда цельный чайник воды! Чтобы бульону больше было да на подольше хватило. А потом дочка с внучками ругаются за столом: что, мол, за бурду я подаю! Совсем, мол, старая из ума выжила, курицу толком сварить не может!.. Это как?!