Наконец я оглядела само помещение. Стены здесь были из того же полированного белого мрамора, а в глубокой нише на дальней стене был установлен тяжелый ящик, больше человеческого роста в длину. Поверху на нем были вырезаны все те же буквы, а по бокам шел совсем другой рисунок: высокие цветущие деревья и лозы были плотно переплетены друг с другом. Над усыпальницей горел единственный голубой огонек, воздух для которого поступал сквозь единственное узкое отверстие в стене. Это было красивое помещение, но очень холодное. Оно не было предназначено для живых.

— Мы не можем оставить ее здесь, — резко заявила я Дракону, несмотря на то, что он покачал головой. — Ей нужно солнце, свежий воздух… вместо этого мы можем держать ее в моей комнате…

— Уж лучше тут, чем в Чаще! — сказала Кася. — Нешка, прошу, скажи, с моей матушкой все хорошо? Она пыталась гнаться за ходоками… Я боялась, что они заберут и ее.

— Нет, с ней все хорошо, — ответила я, вытерев лицо и глубоко вздохнув. — Она беспокоится за тебя… очень беспокоится. Я передам ей, что с тобой все…

— Можно я напишу ей письмо? — спросила Кася.

— Нет, — ответил Дракон, и повернулась к нему.

— Мы же можем дать ей клочок бумаги и огрызок карандаша! — зло сказала я ему. — Это никого не обременит.

Он смотрел на меня с мрачным выражением лица:

— Ты же не можешь быть настолько глупой. Считаешь, она могла оставаться ночь и целый день внутри дерева, и выбраться оттуда как ни в чем ни бывало?

Я умолкла в испуге. У меня на языке ворочалось заклинание Яги для поиска порчи. Я открыла было рот… но это же была Кася. Моя Кася, которую я знала лучше всех на свете. Я посмотрела на нее, а она на меня — несчастная и испуганная, но отказывающаяся плакать и сдаваться. Это была она.

— Они сунули ее в дерево. Сохраняли ее специально для этого, а я вытащила ее оттуда до того, как оно…

— Нет, — спокойно ответил он, и я посмотрела на него, а потом перевела взгляд обратно на Касю. Она все равно улыбалась мне, вымученно, но храбро.

— Все хорошо, Нешка, — сказала она. — Если с мамой все в порядке. А что… — она проглотила ком в горле: — Что со мной случилось?

Я не знала, что ей ответить.

— Я отыщу способ тебя очистить, — сказала я чуть отчаянно, и не стала оглядываться на Дракона. — Я отыщу заклинание, которое укажет, что с тобой все в порядке… — но это были лишь слова. Я не имела ни малейшего понятия, как доказать Дракону, что Кася здорова. Он просто не захочет этого признать. А если я не смогу его как-либо убедить, он, если понадобится, продержит Касю до конца ее жизни, похороненной с древним королем без малейшего лучика солнца… без надежды когда-либо увидеть своих любимых, и вообще жить. Он был для Каси не меньшей опасностью, чем Чаща… он вовсе не хотел, чтобы я ее спасла.

И тут до меня с горечью дошло: он хотел оставить ее себе. Хотел ее для себя так же, как хотела Чаща, чтобы по-своему так же ее поглотить. Лишая ее корней, ему не было дела до Касиной прежней жизни. Он уже хотел запереть ее здесь, в Башне, чтобы она служила только ему одному… Зачем же ему рисковать сейчас? Зачем отпускать ее?

Он стоял в нескольких шагах позади меня, дальше от огня и от Каси с ничего не выражающим, спокойным лицом, плотно сжав губы. Я постаралась отвернуться, спрятав свое выражение лица, чтобы не выдать свои мысли. Если мне удастся найти заклинание, которое позволит мне проходить сквозь стены, мне нужно будет лишь чем-то отвлечь его внимание. Можно попытаться наслать на него сон, или что-нибудь подсыпать перед ужином в его чашку: «сварить полынь с тисовыми ягодами, выварить сок до состояния пасты, добавить три капли крови и произнести заклинание. И готов быстрый яд без вкуса и запаха…»

Снова почувствовав едкий запах жженной хвои, я вдруг увидела эту же мысль под странно неприятным углом из-за неправильности ее возникновения. Я испуганно отшатнулась от нее, и, дрожа, отступила на шаг от огня. По другую сторону стояла Кася, ожидая моего ответа: с решительным выражением на лице, с честными глазами, полными доверия, любви и благодарности… а так же с крупицей страха и беспокойства, но все это были обычные человеческие эмоции. Я смотрела на нее, она в ответ на меня, уже слегка беспокоясь, все же оставаясь собой… Но я не могла ответить. В моем носу оставался запах жженной хвои, а глаза чесались от дыма.

— Нешка? — позвала Кася, задрожавшим от страха голосом. Я молчала. Она смотрела на меня через огонь, и ее лицо сперва казалось улыбающимся, потом несчастным, ее губы зашевелились, пробуя… пробуя разные эмоции. Я сделала еще один шаг назад, и стало хуже. Она наклонила голову, ее глаза уставились на меня, слегка расширившись. Она пошевелилась, сменила позу.

— Нешка, — произнесла она, но уже не испуганно, а уверенно и тепло: — Все хорошо. Я уверена, ты меня спасешь.

Дракон за моей спиной молчал. Я судорожно вздохнула и ничего не сказала. Мое горло сдавило. Я умудрилась выдавить шепотом: «Aishimad».

Между нами нарастал жгучий горький запах.

— Пожалуйста, — произнесла она. Ее голос внезапно прервали рыдания: актриса четко по сценарию шла от одной сцены к другой. Она протянула ко мне свои руки, подошла ближе к огню, ее тело наклонилось вперед. Она подошла слишком близко. Запах стал сильнее: запахло опаленной зеленой листвой, полной сока. — Нешка…

— Прекрати! — прокричала я. — Прекрати.

Она прекратила. Какое-то мгновение Кася стояла, застыв, потом уронила руки и ее лицо стало пустым. По всей комнате запахло гнилой древесиной.

Дракон поднял руку: «Kulkias vizhkias haishimad», — произнес он, и от его ладони возник луч света, направленный на ее кожу. Там, где свет ее касался, я видела зеленые тени, переплетенные как многочисленные слои лежащей на друг на друге листвы. Из ее глаз на меня смотрело нечто с неподвижным и странным, нечеловеческим лицом. Я его узнала: это было то же создание, которое пыталось отыскать меня в Чаще. Здесь не было ни следа моей Каси.

Дракону почти пришлось тащить меня на себе, проходя сквозь стену обратно до входа в гробницу. Когда мы оказались по другую сторону, я соскользнула на пол рядом со своей щепоткой сосновых иголок и отрешенно уставилась на нее почти с ненавистью за то, что они украли у меня ту ложь. Я не могла даже расплакаться. То, что произошло было даже хуже Касиной смерти.

— Должен быть способ, — произнесла я, поднимая голову к нему почти с детской мольбой, капризом: — Должен быть способ изгнать это из нее. — Он промолчал.

— То заклинание, что вы использовали на мне…

— Нет, — ответил он: — Оно не для этого. Очищающее заклинание едва-едва сработало на тебе. Я предупреждал. Ну, что — она пыталась убедить тебя убить себя?

Мне передернуло при воспоминании от ощущения тех жутких мыслей, что прокрались в мою голову. «Сварить полынь с тисовыми ягодами… быстрый яд».

— Вас… — ответила я.

Он кивнул:

— Это в стиле Чащи: подтолкнуть к моему убийству, а затем заманить тебя обратно.

— Что это такое? Что за… тварь у нее внутри? Мы называем это Чащей, но эти деревья… — внезапно я кое-что поняла: — они тоже заражены, как и Кася. Она живет в деревьях, а не само по себе.

— Мы не знаем, — ответил волшебник. — Она была здесь до нашего появления. А может и задолго до их, — добавил он, кивнув головой на стены со странными надписями. — Они ли пробудили Чащу или вызвали ее появление, но они какое-то время сражались с ней, и она их уничтожила. Эта гробница все, что осталось. На этом месте стояла более древняя башня. К тому времени, когда Польня заявила свое право на эту долину и снова пробудила Чащу, от нее ничего не осталось, кроме груды древних руин, рассыпанной по земле.

Он замолчал. Я же, поджав к груди колени, сидя на полу, погрузилась в собственные мысли. Меня безостановочно трясло. Наконец, он с трудом произнес:

— Ты готова позволить мне положить этому конец? Скорее всего, нам уже нечего спасать.