“Точно псих”, - с сожалением вздыхает Стилински про себя, прикидывая, как ему вести себя дальше, когда ничего не произойдет.

Если ничего не произойдет. Потому что что-то, пресвятой оладушек, происходит.

Светлая холодная лазурь чужих глаз сменяется неоново-алым свечением - от этого Стилински натурально теряет дар речи, и дальнейшую трансформацию человека в… в нечто, наблюдает уже молча. До тех самых пор, пока огромная махина, не похожая ни на какие фильмы про оборотней, не опустится напротив него на пол, подбирая длинные когтистые задние конечности под себя по-турецки. Неснятые джинсы откровенно потрескивают по швам.

Руки длинные, пропорционально длиннее человеческих, рельефные от налившихся мышц, а когти на пальцах не меньше, чем некоторые кухонные ножи.

Лицо… морда… Сложно сказать - что-то среднее между собачьей мордой, не до конца удлиненной, и человеческим лицом. Глаза все так же светятся кроваво-красным. Клыки ничуть не меньше чем когти и, наверняка, такие же острые.

Кожа темная, как у больших собак, и странно ощущается под пальцами. Много шерсти - жесткой, опять-таки как собачья.

Стайлз знает, потому что не может удержаться и протягивает руку, прикасаясь сначала к плечу спокойно сидящего напротив существа, затем к груди, скользнув ладонью вниз, к твердому, словно камень животу.

Стайлз маленький ёбнутый фетишист - он теперь точно это знает, потому что его… его заводит то, что он видит перед собой.

Немного пугает, немного удивляет - но совершенно недостаточно. Он должен орать от удивления и бегать по комнате, стараясь вместить в свою голову весь этот новый удивительный мир.

Новый удивительный мир внезапно концентрируется в облике существа, сидящего перед ним. Оборотня. Питера.

И Питер Хейл продолжает вызывать в Стайлзе возбуждение, даже когда выглядит вот так. Когда является куда большим, чем Стайлз мог представить себе три минуты назад.

Стайлз сползает с дивана, становясь на колени перед заинтересованно смотрящим на него зверем, и уже двумя руками прикасается к плечам, к шее, к груди, взглядом все время спрашивая - можно ли. Питер едва заметно кивает, и Стайлз продолжает свое обследование, отвлекаясь, только когда слышит какой-то неопределенный вопль из другой части дома. Достаточно громкий, чтобы пробиться сквозь звукоизоляцию.

- Айзек… - Стайлз вскакивает на ноги, кидая на Питера растерянный взгляд уже на пути к двери, и успевает увидеть, как мужчина быстро, непринужденно сгоняет с себя трансформацию, следуя за ним.

Уже у двери Стайлз наконец-то разбирает, что именно Айзек так возмущенно и эмоционально вопит.

- И ты не сказал мне раньше? Нет? Как ты мог вообще? Дерек, я тебя спрашиваю! Нет, не смей. Не смей обратно! Сядь здесь!

Стайлз аккуратно приоткрывает дверь, заглядывая в образовавшуюся щель. Айзек никогда ни на кого не кричал, Стайлз до этого момента был абсолютно уверен, что он просто не умел.

- Так и сиди, - бурчит Айзек, не заметив приоткрытой двери. - Ты же такой красивый… как ты мог меня вот этой красоты лишить?

Огромный темно-серый волк, сидящий на пятачке света на полу, виновато дергает ушами, почти прижимая их к голове.

- Уши сделай нормально, - все еще сердито бросает Айзек, садясь с альбомом неподалеку. - Я от тебя такого не ожидал, Дерек.

- Послушай, - тихонько уточняет Стайлз, не в состоянии оторваться от этого зрелища. - Значит… значит та собака, которая гнала меня от твоего магазина через полгорода… Это что, ты был?

- Не собака, лапушка, - негромко выдыхает Питер Стайлзу в ухо. - Не собака, а волк. Я волк, лапушка.

Дерек наконец-то замечает их, дергает головой, поднимается, переступая с ноги на ногу, но тут же садится обратно, в прежнюю позу, стоит только Айзеку возмущенно воскликнуть:

- Сиди спокойно, я сказал!

Но обернуться Айзек все-таки догадывается. Во взгляде, направленном на Стайлза и Питера можно углядеть толику недовольства - Айзек очень не любил, когда его отвлекали от работы.

- Все в порядке? - уточняет Стайлз у друга.

- Ага, - взгляд Айзека смягчается. - Питер же тебе…

- Ага, рассказал, - Стайлз коротко кивает, глянув на слегка приобнявшего его Питера.

- Ты представляешь? - возмущенно вздыхает Айзек. - Такой красоты меня лишать… Как вообще… - Лейхи возмущенно взмахивает карандашом и отворачивается от двери, явно не собираясь заканчивать предложение.

Еще раз строго указывает Дереку, как ему сесть и Дерек явно привычно, спокойно слушается - только где-то в глубине глаз мелькают на мгновение темно-алые искры.

- Ага, не собака, - тихо фыркает Стайлз, прикрывая дверь. - Айзек его быстро приручит и построит.

- Ну, в этом я не сомневаюсь, лапушка, - смешливо отзывается Питер, поглаживая Стайлза по боку.

- А я ведь заметил, что вы с Дереком постоянно принюхиваетесь. Подумал, что это у вас какая-то фишка семейная.. ну, я был прав, - Стайлз лучезарно улыбается.

- Ты умный, внимательный и догадливый парень, лапушка, - Питер аккуратно прикрывает за своей спиной дверь комнаты, в которую они вернулись. - Меня это восхищает в тебе.

- Засмущаешь меня вконец, - хмыкает Стайлз. - Оборотни… с ума двинуться… Суперсила, да? Сверхрегенерация? Что еще?

- Отличное чутье. Можно эмоции распознавать по запаху. Эмоциональное состояние. Страх. Смущение. Возбуждение. Определить, лжет тебе человек или нет. Большой круг возможностей.

- Охренеть… - Стайлз немного смущается, когда Питер упоминает возбуждение. - А это ну… заразно?

- Половым путем не передается, - Питер весело скалится. - Оборотни в принципе не подвержены воздействию вирусных заболеваний. Я могу тебя укусить… не вот этими клыками, конечно, - мужчина типично животным жестом приподнимает верхнюю губу, демонстрируя клыки. - И ты, если выживешь, тоже станешь оборотнем. Скажи мне, если захочешь.

- Не, пока не хочу, - Стайлз нервно хихикает. - То есть… вообще никаких вирусных заболеваний? И можно трахаться без резинки?

- Можно, - Хейл кивает. - Если ты мне, конечно, веришь.

- Я подумаю над этим, - Стайлз медленно раскачивается из стороны в сторону, усевшись на диван. - Ооо… Это реально больше информации, чем я могу проглотить за раз… И меня возбуждает то твоё… другое обличье…

- Альфа-форма, - Питер кивает. - Я заметил, лапушка. Пожалуй больше тебя возбуждает только римминг и мысли о минете. Я прав?

- Конкретно сейчас я думаю обо всех трех вещах сразу, - Стайлз смущенно хмыкает, отводя взгляд. - И у меня есть ощущение, что я сейчас кончу в штаны…

- Ты просто прелесть, солнышко, - Питер снова садится на пол, укладывая ладони на колени Стайлза и разводя его ноги в стороны. - И в какой последовательности ты предпочитаешь?

- Одновременно, - признается Стайлз после нескольких секунд замешательства. - То есть… Ну… ты же ведь контролируешь себя в той форме?… Это же… ты?

- Я, - мягко кивает Питер, поглаживая Стайлза по ногам. - Проблемы с контролем бывают только в полнолуние. И то - не у меня.

Стайлз пытается как-то сформулировать свои желания, свою идею - мешает нахлынувшая нервозность, легко путающая его мысли так, что выстроить слова в предложения кажется совершенно невозможным.

Стайлз дышит чаще, внезапно вспоминая, узнавая симптомы - это очень похоже на приближающуюся паническую атаку.

- Помолчи, солнышко, - Питер качает головой, поддевая пальцами край стайлзовой футболки. - Я тебя понял.

- Да? - глупо уточняет Стилински, отдаваясь теплым, мягким прикосновениям.

- Да, - Хейл прижимается губами к его животу, в следующее мгновение рывком стягивая со Стайлза футболку. - Ты должен кое-что запомнить, лапушка. Никаких резких движений. Если напорешься на мои когти - ничем хорошим это не кончится. Как и на клыки. Понял? Может, передумаешь? Мы можем вернуться к этому попозже, солнышко, не обязательно…

- Пожалуйста, - неловко вздыхает Стайлз. - Обратись.

Питер слушается, в несколько секунд снова перекидываясь в огромного, раза в два-три больше по массе, полузверя, на которого Стайлз смотрит с непередаваемым восхищением.