Оборотень негромко рычит, наклоняясь к замершему, залюбовавшемуся парню, и проводит языком по твердому маленькому соску, обжигая жаром шершаво-влажного прикосновения.

- Это охренительно, - шепчет Стайлз, прикасаясь руками к загривку зверя, и постепенно, неспеша сползая с дивана на пол. - Это просто нереально…

Стайлз гладит шею, сильнее обычного надавливая на плотную, темную кожу, запрокидывает голову, скользнув руками по груди Питера и чуть царапнув, когда тот касается языком горла, с ума сводя противоречивой, жаркой и почти грубой лаской. Стилински хватает губами воздух, послушно расстегивая свои джинсы и освобождаясь от одежды, когда зверь рычит, обратной стороной смертоносных когтей проводя по натянутой в паху жесткой ткани.

Конечно, близость к члену таких жутких лезвий не должна возбуждать. Наоборот пугать должна, но Стайлз отчетливо чувствует, как с его члена стекает смазка - ему кажется, что достаточно одного прикосновения руки, чтобы он кончил.

На самом деле, хватает полудюжины прикосновений языка. Длинного, влажного, шершавого и обжигающе горячего языка, обнимающего влажную от обильно выделяющейся смазки головку. Стайлз вцепляется пальцами в ковер, потому что сложно инстинктивно не дернуться вперед, но это плохая идея, когда тебя ласкает клыкастая махина со сверкающими алым неоном глазами. Стайлз только сжимает ствол, создавая необходимое давление на возбужденную плоть, и с громким скулежом кончает, когда Питер продолжает увлеченно вылизывать головку, замысловато оплетая её гибким, волчьим языком.

Когда Стилински все-таки открывает зажмуренные глаза, Питер с явным удовольствием слизывает с длинной морды капли семени, и послушно подается под протянутую руку Стайлза, опираясь локтями на диван за его спиной, накрывая человека своим телом.

Стайлз снова гладит оборотня по груди, немного царапая, чувствуя, как тот коротко вздрагивает, довольно порыкивая. Стайлз немного приподнимается, осторожно прижимаясь губами к изгибу шеи, а вспомнив о том, что сейчас оборотень менее чувствителен, аккуратно сжимает зубы, захватывая небольшой участок плотной черно-серой кожи.

Питер гулко, но не раздраженно рычит, прогибаясь всем телом словно в попытке прижаться к человеку, и Стайлз принимает это как поощрение - размашисто лижет облюбованный участок шеи и снова смыкает на нем зубы, на этот раз сильнее, одновременно накрывая ладонью пах любовника, оглаживая возбужденную, распирающую трещащую по швам джинсу плоть.

Рык, который оборотень издает сейчас, прочно занимает первое место в списке самых эротичных звуков для Стайлза Стилински. Это какое-то мягкое урчание со стальными нотками настоящего рыка.

Стайлз снова целует место укуса, даже трется носом, немного и не совсем осознанно оттягивая момент, когда нужно будет расстегнуть ширинку и взять в руку чужой член.

Стайлз понятия не имеет, что делать, если там анатомия ближе к звериной.

Но, вообще-то, нет. Стайлзу везет, пожалуй. Хотя это самый большой член, который он когда-либо видел, и, пожалуй, ассортимент секс-шопов тоже идет здесь в счет.

Это неудивительно конечно, учитывая что у Питера и в человеческом его облике член вполне себе не маленький, а сейчас…

Стайлз, оторвавшись от шеи тяжело и прерывисто дышащего оборотня, оглаживает большую, едва помещающуюся в ладони головку.

- Боже мой… - тихонько бормочет Стайлз, оттягивая вниз крайнюю плоть и наглаживая налитую, розовато-серую головку.

Оборотень внезапно прижимается шершавой щекой к виску Стайлза, и негромко, нетерпеливо рычит, явно требуя каких-то дальнейших действий.

Стайлз мутно смотрит на него, двумя руками оглаживая толстый, перевитый набухшими венами ствол, и бездумно, дурно шепчет:

- Когда-нибудь ты меня трахнешь… Вот так… да ведь?

Оборотень согласно урчит, рвано толкаясь бедрами вперед, между лежащих на его члене ладоней Стайлза.

- Я хочу тебя… - голос у Стилински срывается на поскуливание, когда он чувствует, как под его руками член становится еще тверже и, кажется, еще больше, а сердечный ритм срыватся в бешеный темп, когда волк откликается довольным рычанием, а на пальцы на очередном толчке выплескивается порция блестящей, скользкой смазки.

Питер аккуратно отстраняется от Стайлза, с джинсами расправляясь двумя движениями когтей, отодвигается подальше от дивана, коротким кивком подзывая Стайлза к себе. Стилински на четвереньках подползает ближе, снова вглядываясь в искаженное трансформацией лицо, находит в нем знакомые черты и почти не задумываясь гладит оборотня по щеке, одергивая сам себя, когда вдруг тянется прикоснуться губами к тонким, темным губам зверя.

Сообразить, что от него добивается оборотень Стайлзу удается почти сразу. На самом деле, перекинуть ногу через его грудную клетку нереально, так что Стайлз направляемый Питером, умудряется как-то устроить ноги на его плечах, стараясь не обращать внимания на то, что его член - снова возбужденный, начавший наливаться кровью, трется о густой, жесткий покров шерсти, укрывающий грудь и низ живота оборотня и становящийся еще гуще в паху.

Питер приподнимает голову, обдавая задницу Стайлза горячим, влажным дыханием, и в следующую секунду Стайлз чувствует, как влажный язык гибко скользит между ягодиц, оглаживая сжатый анус.

Стайлз стонет, накрывая ртом головку члена, и осторожно подается задницей назад, призывая оборотня действовать.

Сам Стайлз сосредотачивается на великолепном, огромном члене, покачивающемся перед его лицом - каменно твердые мышцы пресса позволяют хоть локтем в них упираться без какого-либо недовольства со стороны оборотня, и Стайлз так и делает - опирается на твердый, словно стол, пресс, двумя руками обхватывая основание члена и мелко, туго надрачивая, одновременно обхватывая губами огромную, с трудом помещающуюся во рту головку. Стайлз надеется, что ствол тоже немножко менее чувствителен, потому что не задевать кожу зубами практически невозможно.

Но он, кажется все делает правильно - Питер поощряет его протяжным, немного похожим на стон рычанием, сгибая в коленях ноги и слегка приподнимая бедра Стайлзу навстречу, отчего Стилински едва не съезжает задницей ему на лицо, чувствуя себя маленьким и невесомым по сравнению с лежащей под ним махиной.

На ягодицы предельно осторожно ложатся горячие когтистые ладони, аккуратно разводя половинки в стороны, и Стайлз тихонько, предвкушающе всхлипывает, понимая, что сейчас все будет еще круче, чем в прошлый раз.

Хотя раньше казалось, что это невозможно.

Длинный язык не только тщательно вылизывает края постепенно раскрывающейся под напором ласки пульсирующей дырки, он проникает внутрь, ввинчивается глубоко, вылизывая Стайлза изнутри намного глубже, чем он смог бы себе представить. Ладони сжимают ягодицы - не слишком сильно, ровно настолько, чтобы держать дырку раскрытой, а Питер не просто лижет, он трахает уже ничего не соображающего Стайлза языком, накачивая его своей слюной словно спермой - Стилински чувствует, как она стекает по яйцам, приятно холодя кожу.

Стайлз в это время вылизывает его член. Взять в рот больше, чем головку, у него не получается - и Стилински твердо намерен это когда-нибудь исправить, - поэтому он большую часть времени вылизывает член по всей длине, плотно сжимая у основания и имитируя ладонями короткие, частые фрикции - когда он пытался убрать руки, сделать что-то еще, Питер его остановил гулким недовольным рыком.

Поэтому Стайлз в основном лижет - с удовольствием, самозабвенно, постанывая, когда на губы попадает очередная порция интенсивно-пряной, не такой, как обычно, смазки, - и иногда нежно посасывает головку, мягко, но настойчиво толкаясь языком в дырочку уретры - мужчина от этого довольно порыкивает начиная интенсивнее вылизывать раскрытую, мягкую и податливую дырку.

Стайлз коротко дергает бедрами, чувствуя, что оргазм все ближе - то, как член трется о жесткую шерсть, это еще одно невероятное, необычное ощущение, доводящее Стайлза до экстаза.