Вечно это продолжаться не могло. Он просто сходил с ума, и сам отлично это понимал, пусть и не мог ничего с собой поделать, но его сознание, сохраняя остатки самого себя, той жалкой части его личности, что еще могла жить и действовать, постепенно переключало эмоции, заменяя боль и отчаяние на чистую и холодную ненависть, заставлявшую сердце биться чаще, а мозг работать быстрее. Ненависть к тому человеку, из-за которого вся его жизнь в одну секунду превратилась в бессмысленное существование.
Респир, этот самый безумец, убивший Изабеллу, все еще был жив и где-то теперь радовался своей жизни, пока он был прикован к восстановительному боксу, пытаясь привести в порядок собственное тело и ломаясь в рыданиях. И пусть это было неправильно, но эта мысль, застрявшая у него в голове, стала той путевой ниточкой, по которой он выбирался обратно в нормальную жизнь. Пусть он не сможет вернуть Изабеллу, пусть в этой части его души останется один большой выгоревший след, но он заставит Респира заплатить за каждый вдох, какой сделал с того момента, как перестала дышать Изабелла. Каждая секунда, прожитая им с того дня, как убил ее, была преступлением, и пусть Эдвард даже потратит весь остаток своей уже никчемной жизни на то, чтобы выследить его, но сделает это без малейшего сожаления.
Тристан и Аверия готовились, пока он лежал в медицинской палате, но барон рассылал приказы и уведомления через своих адъютантов, не обращая внимания на запреты и возмущения врачей, пытавшихся его убедить не быть столь активным.
Собирались войска и обновлялись корабли. На верфях закладывались новые линкоры и крейсера, укреплялись замки и военные базы, возводились новые укрепрайоны и усиливались оборонительные рубежи колоний. Рейснвальд стоял на краю гражданской войны, но теперь она заботила Эдварда ровно настолько, чтобы не мешала ему в поисках Респира. Вся эта борьба за престол, за господство на острове больше его нисколько не волновали. Ни граф Фларский, ни король, ни новый барон Гористар, один из наследников старого барона, еще молодой и неопытный, но уже брошенный в самое горнило политических дрязг, не казались теперь важными. Пусть хоть поубивают друг друга, а если попробуют помешать ему, то получат достаточно сдачи, чтобы больше не повторять таких ошибок.
Теперь врачи, раньше хотевшие, чтобы он меньше саморефлексировал и больше обращал внимания на окружающий мир, уговаривали его не быть столь активным, и уделять больше внимания отдыху, но Эдвард не обращал на них никакого внимания. По его приказанию в палате были установлены мониторы и голографические панели, по каким мог следить за подготовкой войск и поиском Респира. Разведчики и шпионы были отправлены по всему сектору и даже в соседние сектора, отыскивая любые следы этого человека, какие только мог оставить. Никто не может бесследно исчезнуть, за каждым тянется пусть порой и еле заметный, но все же след. Эскадре из четырнадцати или даже большего количества кораблей, что он увел из Рейнсвальда вместе с присоединившимися к нему пиратами, необходимо время от времени заправляться, пополнять запасы воздуха и пищи, в конце концов, просто где-то останавливаться, чтобы матросы и солдаты не сошли с ума, постоянно запертые в небольших корабельных помещениях. Именно такие следы и должны искать разведчики: любые слухи, свидетелей, торговцев, что продавали им товары, собутыльников солдат и матросов, отдыхавших на берегу, даже просто тех, кто видел эти корабли в воздухе. Что угодно, лишь бы могло указать дальнейшее направление движения, и куда они могут следовать.
Их видели на Камерии, где интенданты закупали оружие и снаряжение, потом несколько человек утверждали, что видели такие корабли на Импотехе, где они выгружали горнорудное оборудование и различные товары, скорее всего со взятых на абордаж торговых кораблях, слишком уж разношерстными были грузы. Потом еще поступали свидетельства, что подобная эскадра атаковала Маллойс, разорив несколько городов и висевшая над анклавом, пока высадившиеся войска без всякого сожаления грабили аборигенов, забирая все, что казалось мало-мальски ценным. Респир уходил к центру сектора, где было мало освоенных островов и цивилизованных анклавов, явно пытаясь замести следы, и именно там разведчики, в конце концов, его потеряли. Однако Эдвард не отчаивался, рано или поздно о нем снова будут известия, но тогда уже флот будет готов, и барон больше не упустит его.
- Вы хоть понимаете, какую вообще идею пытаетесь реализовать? - как-то поинтересовался Северед, приходивший к нему раз в три дня с докладом и иногда задерживавшийся, чтобы обсудить некоторые вопросы. - Вы хотите найти единственного человека, затерявшегося на территории Известного Пространства, причем даже необязательно такового...
- Вы считаете это чем-то нереальным? - поинтересовался Эдвард, наблюдая, как на одном из мониторов передается видеозапись, где тяжело нагруженные грузовики со стройматериалами и техникой загружаются в трюм тяжелого сухогруза, готовящегося к отправке в Аверию. «Сакрал» вылетел неделю назад, но оттуда еще не поступало известий, как это повлияло на развитие колонии, так что пока продолжали действовать по графику, отмеченному в заранее подготовленном плане. Его уже меняли, поскольку Эдвард требовал ускоренного развития, рассчитывая создать из Аверии оперативную базу, с которой и будут вестись поиски Респира.
- Хорошо, - кивнул корсар. - Давайте представим объем той работы, что вам необходимо проделать. Во-первых, поговорим о самом Известном Пространстве, что же оно собой представляет. Все мы очень легко оперируем большими цифрами, измеряя расстояние в миллионах километров, парсеках и лучевых лигах, но куда ближе к сердцу используем параметры от одного до десяти, то есть ровно столько, сколько у нас есть пальцев на руках. Так вот, Известное Пространство представляет собой несколько расплывчатых размеров шар, более или менее исследованный теми цивилизациями, с какими мы вообще имеем хоть какой-то контакт. Это примерно четыреста дуодециллионов световых лет от одной точки его границы до противоположной, но при условии, что лететь строго по прямой, через центр Известного Пространства, не отклоняясь ни на одну тысячную градуса в ту или иную сторону. Говорит вам что-либо это число или нет? Нет, просто огромное количество нулей, и чтобы выписать их все, понадобиться несколько машинопечатных страниц. Так, а вот это, я уже вижу, вы представляете лучше. - Он показал пальцем на лицо Эдварда, на котором начало проявляться что-то вроде понимания. - Чтобы вы лучше представили это расстояние, я приведу вам еще один конкретный пример. Если Респир прямо сейчас решит двигаться как раз к другому концу Известного пространства без использования прыжковых двигателей, то его корабль развалиться от старости в ржавую пыль, не пролетев и тысячной доли этого расстояния. К этому моменту на борту уже смениться несколько сотен поколений экипажа, которые окончательно забудут, куда и зачем вообще летят. И то, если это снова по прямой, не отклоняясь ни на градус, что так же нереально, слишком много различных препятствий встречается даже в открытом пространстве. И вот на этом Известном Пространстве, - корсар развел руки в стороны. - Нам, только нам, а это весьма неточные данные, известно о нескольких триллионах цивилизаций самого различного уровня развития и прогресса. И это весьма устаревшие данные, поскольку жизнь имеет свойство изменяться, одни виды сменяют другие, одни анклавы исчезают, другие появляются. Самые старые из сведений о цивилизациях, о каких известно Рейнсвальду, относятся к тому времени, когда на эти земли спустился первый корабль колонистов. Тоже относительные данные, не так ли? - Эдвард внимательно слушал и не прерывал корсара, что позволило ему продолжить: - Скажем так, если вы решите посетить все из этих известных, проводя на каждой по одной секунде и затрачивая на перелет между ними тоже ровно одну секунду, то умрете от старости, не посетив и сотой доли. А если мы говорим об отдельных анклавах и городах, то можете смело помножить это число еще на миллиард, если не больше...
