- Барон, вы понимаете, что совершаете агрессию в отношении независимого и вольного порта. Это не может не повлечь за собой последствия, но вы все равно еще и выставляете условия, на которые требуете согласиться? - посол был то ли удивлен, то ли возмущен таким предложением. Определить по его интонации точные эмоции было сложно, но он хотя бы был еще настроен на продолжение диалога, что уже можно считать положительным моментом.
- Начнем с того, что Самрийские верфи предоставили рейнсвальдскому феодалу технику, место и, главное, поддержку и соответствующее снаряжение для подготовки экспансии на территорию другого феодала, - решил сыграть на политических формулировках Эдвард, учившийся подобным вещам у своего отца, который был не только хорошим тактиком, но и неплохим политиком. Прежний Тристанский барон всегда повторял, что политика это единственная сфера в жизни, где кроме слов ничего не надо, а черное может стать белым, если достаточно долго на этом настаивать. Молодой барон Тристанский понимал, что власти Самрии сейчас нервничают и не знают, как следует поступать при столь опасно сложившихся отношениях со столь сильным и разноплановым партнером, как Рейнсвальд. Требовалось совсем немного, чтобы подтолкнуть их в нужную сторону. В данном случае лучше сработают предупреждения и попытка притвориться другом, нежели угроза применения силы.
- Все действия с нашей стороны не несли никакого агрессивного характера, - осторожно произнес посол, - Снаряжение и обеспечение поставлялись не для эскалации агрессии, а для обеспечения договоренностей сторон согласно тем документам, что были подписаны соответствовало законам рынка. У нас не было даже достоверной информации, для чего именно готовиться эскадра, которую ваши корабли уничтожили с подобной жестокостью... А теперь продолжают уничтожение порта анклава в попытках добить последних выживших...
- И все же, - Эдвард не собирался отступать, пока не добьется согласия посла, - Верфи обеспечивали и поддерживали эскадру, которая, по нашим сведениям, готовилась для вторжения на территорию, находящуюся под протекторатом моего баронота, что уже является само по себе нарушением условий договора Цитадели, к каким относится Рейнсвальд. Кроме того, формирование подобных сил уже дает нам право на превентивное нападение, вне зависимости от того, где и под чьим флагом они располагаются и подготавливаются. Так что, в данном случае, в наших действиях нет ничего, что можно трактовать как нарушение межгосударственных отношений...
Это уже не вам решать! - сказал твердо посол, но уже не так уверенно, как раньше.
Возможно, руководство верфей и не знало конкретно, для чего именно Вассарий формирует здесь полноценный флот вторжения из наемников и своих собственных сил, но отдельные слухи до них просто обязаны были дойти. Прибыль, полученная от договора, перевесила все опасения по поводу возможных ответных действий со стороны рейнсвальдских феодалов, что в итоге и привело к нынешней ситуации. И Самрия, и Эдвард не хотели дальнейшего усиления этого противоречия, но при этом же ни одна из сторон не собиралась отступать и признавать себя виновными.
- Ваши действия можно трактовать законными ровно до того момента, как вы начали обстрел верфей, таким образом нанося непосредственный ущерб имуществу и подданным независимого порта, что и является причиной нашего первоначального требования немедленно прекратить агрессию и начать отвод ваших войск из порта и с ближней орбиты. Только после этого мы можем говорить о продолжении нашего диалога... -Собравшись с духом и потратив несколько секунд, чтобы подобрать подходящие слова, посол продолжил, сцепив руки перед собой: - в ином случае ваше поведение уже будет рассматриваться как акт агрессии против непосредственно Самрийских верфей, на который мы вынуждены будем ответить.
- То есть, таким образом, вы принимаете на себя протектор над остатками разбитых войск феодала Гельского, не так ли? - Эдвард почувствовал, что сейчас зацепил за что-то более конкретное, нежели чем простые общие фразы. Такая игра становилась опасной, проходя по самому тонкому лезвию, разделявшим состояние мира и войны между разговаривавшими сейчас людьми. Оставалось только надеяться, что и у посла хватит нервов и красноречия продолжать переговоры, а не вскочить с места с объявлением того, что говорить дальше нечего, и вместо слов теперь будут звучать орудия. Повисло напряжение, разрядившееся немного лишь тогда, когда посол снова заговорил, в этот раз все же пойдя на уступки.
- Вольный порт не собирается признавать своего протектората ни над одной из сторон, равно как хоть как-то участвовать в данном конфликте, - он осторожно подбирал слова так, чтобы даже случайно не допустить какой-либо двусмысленности или недосказанности. - Больше всего сейчас нас не устраивает то, что боевые действия ведутся на нашей суверенной территории, которую нам позволено защищать любыми силами и средствами, вне зависимости от того, насколько законны идущие там бои. Сейчас у вас есть возможность эвакуировать свои войска с территории анклава, о чем мы в данный момент настаиваем, таким образом прекратив сражение и уничтожение суверенного имущества и граждан. У вашего соперника подобных возможностей пока нет, из-за чего, в силу необходимости, они будут вынуждены пока остаться на территории нашего порта, но мы немедленно уведомим их сюзерена о сложившейся ситуации и так же, как и от вас, потребуем их немедленной эвакуации. Мы заявляем о нейтралитете, но так же имеем право защищаться, что включает в себя и уничтожение войск любой из сторон конфликта, вне зависимости от того, к кому относятся, если они нарушают условия нашего нейтралитета...
Посорл повторился намеренно, после чего посмотрел на Эдварда с таким видом, будто пытается разъяснить младенцу принцип работы субатомного двигателя, но обнаружил на лице оппонента лишь многозначительную улыбку, вроде как забавлявшегося всей сложившейся ситуацией.
- Справедливое требование, - кивнул Эдвард в итоге, - Если бы не одно «но». Нам необходимо физическое уничтожение каждого, кто мог бы выступить официальным свидетелем произошедших здесь событий.
Тристанский барон заметил, как дернулся мускул на лице посла, но решил не предавать этому особого значения, и так краем зацепив очень волнительную для самрийских властей тему. Линкоры несли на себе достаточный боезапас, включавший в себя несколько планетарных бомб, способных нанести катастрофические разрушения по всему острову. Если бомбардировка начнется прямо сейчас, флот просто не успеет отреагировать на подобное, уничтоженный прежде, чем хотя бы один корабль попытается взлететь. Эдвард же с серьезным видом продолжил: - Это требование подразумевает всех солдат Вассария Гельского, что находятся сейчас на территории вашего порта. И, к сожалению, я не могу согласиться с предложенными вами условиями, несмотря на то, что нахожу их вполне справедливыми.
- Могу вас заверить, что мы не собираемся выступать как обвинители или защитники какой угодно из сторон данного конфликта, - бросил посол даже быстрее, чем Эдвард ожидал, не потратив ни секунды на размышления. - У меня есть полномочия говорить такие утверждения, так что можете рассматривать их как официальное заявление правления вольного порта. Конечно, мы не можем гарантировать, но не кажется ли вам самим, что уцелевшие, еще находящиеся внизу, не смогут предоставить никаких конкретных доказательств, будто именно Тристанский барон организовал это нападение?
Тереь сам посол перешел на более личный тон, чем еще больше удивил Эдвард, но выгляде ло все так, будто они почти договорились.
- Если Самрийские верфи могут гарантировать, что не станут выступать как свидетель или обвинитель в случае возможных разбирательств, то я готов начать отвод своих войск, - кивнул Эдвард, довольный так же и тем, что посол бы искренне уверен, что лишь один Тристан замешан в данной ситуации. - Мне так же необходимы заверения, что Самрия не станет оказывать поддержки уцелевшим войсками Вассария Гельского, все еще остающимся на территории порта, равно как и какую-либо поддержку в подобном расследовании, если оно вообще будет организовано.
