Третья фаза операции заключалась в окончательной зачистке порта от войск Вассария и уничтожении всех находившихся там офицеров. Пусть даже его флот был разбит, но внизу, на поверхности острова, было расквартировано несколько полков наемников и регулярных частей Гельского феода, готовые подняться на корабли в любой момент. Их необходимо было уничтожить, чтобы, во-первых, никто не смог рассказать о том, что здесь произошло, а во-вторых, чтобы в следующий раз граф трижды подумал, прежде чем начинать подобное снова, зная, чем все может обернуться.
Войска на поверхности уже знали, что произошло с эскадрой, как знали и то, что на этом нападающие не остановятся, потому и готовились к отчаянной обороне, одновременно пытаясь предупредить своего сюзерена о нападении. Перекрывать подпространственную связь у Эдварда не было ни времени, ни желания, так что контакт был установлен, но подкреплению требовалось время, чтобы прибыть к независимому порту, находившемуся на расстоянии нескольких десятков парсеков от Рейнсвальда, и к этому моменту всяческое сопротивление здесь уже должно быть подавлено. С таким расчетом, на максимально быстрый и мощный удар, готовились тристанские десантные отряды, состоявшие из проверенных ветеранов и бойцов с тяжелым вооружением. Им уже отдали приказ не трогать гражданское население, как раньше не тронули и остальные корабли, вольные или относящиеся к Самрийским верфям, но потери среди мирных жителей наверняка должны были быть, поскольку и оборонявшиеся, и атаковавшие не собирались себя ограничивать в используемых средствах.
В этот раз Эдвард не стал лично возглавлять атаку на поверхности, убежденный Де Кастери и его доводами о том, что никто не должен видеть барона. Его руководство с орбиты было бы гораздо полезнее, нежели несколько удачных выстрелов по противнику из своей винтовки. Так что, стоя перед тактическим столом, где на голограммных проекциях уже были отмечены основные скопления войск противника, молодой барон с напряжением наблюдал, как спускаются десантные челноки, попадая под зенитный огонь скорострельных автопушек и скрытых батарей излучателей ближнего действия. Эту противовоздушную защиту подавить практически невозможно, такие мобильные установки вполне могут перемещаться и развертываться посредством пары человек, благо вес и размеры позволяли подобное. Приходилось надеяться только на бронирование и силовые поля, да на установленные в спонсонах пулеметы, с помощью которых экипаж мог отвечать прицельным огнем по подобным огневым точкам.
Как человек, с детства воспитываемый как командующий войсками и старший офицер, обязанный подавать пример, Эдвард чувствовал, что сейчас просто обязан быть с теми, кого только что послал прямо на жерла пушек, не способный им помочь никак иначе, кроме высланной поддержки перехватчиков и истребителей, прикрывавших десантные группы. Будут новые потери, новые сбитые корабли и потерянные экипажи, но это настоящая война, в которой далеко не все зависит от принимаемых решений и отдаваемых приказов. Слишком много случайных факторов, какие нельзя предугадать или предвидеть, но какие могут сказаться как на отдельном эпизоде, так и на ходе всех военных действий.
Десантные челноки опускались в порту один за другим, с ходу вступая в бой. Почти что обреченные войска Вассария бросались в отчаянные контратаки, стремясь уничтожать зоны высадки прежде, чем там успевали укрепиться десантники, но получалось у них это слабо без своей поддержки с воздуха и под постоянными налетами штурмовиков, звенья которых, хоть и понесли потери, но продолжали уверенно контролировать воздушное пространство.
Единственным неизвестным моментом здесь все еще оставалось поведение войск самой Самрии, до сих пор не вступившими в бой и никак не желающими участвовать. Кажется, отцы анклава сообразили, что именно здесь происходит, и вмешиваться в разборки между рейнсвальдскими дворянами не собирались, решив, что лучше пожертвовать частью порта, чем рискнуть всем и выступить на одной из сторон в конфликте. Поскольку ответ придется держать в любом случае, вне зависимости от того, кто победит или проиграет.
Эдвард не отрывался от голограммного стола, руководя общим планом сражения и отправляя подкрепления тем, кто в этом больше нуждался, либо усиливая группировки десантников, сумевших добиться определенных успехов. Постепенно, с первыми же поступавшими докладами и сообщениями ситуация начала проясняться, становясь больше похожей на реальность. Отряды регулярных сил Вассария дрались с жестокостью обреченных, не пытаясь идти на переговоры и совершенно не желая сдаваться, потому их и истребляли до последнего человека, в ходе зачисток использовались даже огнеметы и появившаяся трофейная бронетехника. Выходило, что Вассарий действительно замышлял полноценное вторжение. Внизу был обнаружен целый мобилизационный склад, с огромными запасами оружия, армейского снаряжения и тяжелой техники, новой, без знаков принадлежности и регистрационных номеров.
Наемники же таким же высоким боевым духом не отличались, первоначальные огневые контакты с ними отмечались жестокостью и большими потерями с обеих сторон. Сражаться они умели, но при этом не видели никакого смысла умирать за своего нанимателя, к тому же, уже получив от него деньги и будучи втянутые в бои, о каких при подписании контракта и речи не шло. После первых неудачных контратак среди наемников было замечено бегство и дезертирство, как поодиночке, так и целыми группами. Они не хотели умирать, дальше ведя все равно бессмысленные бои. Многие просто бросали оружие и сдавались, клянясь, что не собирались делать ничего плохого.
С появлением первых отчетов о взятых в плен наемниках Эдвард хотел сначала отдать приказ об уничтожении всех солдат противника, без какой-либо разницы, сдавались ли они или нет, но все же передумал. Пленники будут доставлены на корабли, где пройдут психологические проверки и ряд тренингов, после чего вступят в отряды колониального ополчения Аверии, где либо покажут себя хорошими бойцами, готовыми к службе в регулярных войсках, либо погибнут. Либо, что самое плохое, покажут собственную бесполезность и все равно будут уничтожены. Такой вариант понравился даже Де Кастери, согласившегося с подобным приказом, тут же доведенным до солдат.
Сдача в плен солдат противника допускалась, в том числе и тяжелораненных. Медицинские отсеки вскоре будут забиты битком, судя по поступающим сообщениям, но обратный путь до Аверии был коротким, да и санитарные бригады были готовы к подобному, уже сейчас обустраивая в коридорах дополнительные койки, раскладывая скатки и медицинскую аппаратуру и препараты. Страшно представить, что все это может пригодиться, но Эдвард, уже участвовавший в подобных компаниях, знал, что когда челноки будут подниматься обратно, груженные ранеными и уставшими бойцами, то даже всех этих приготовлений окажется недостаточно.
Порт внизу горел, пока там продолжали идти бои. Сломленные, прижатые к стенке и лишенные поддержки, войска Вассария все еще сопротивлялись, цепляясь за какую-то отчаянную, лишенную всякой опоры надежду, что что-то еще может произойти и измениться. Эдвард бы и сам так себя вел, окажись в подобной ситуации, сражаясь до последнего патрона в отчаянном желании перебить как можно больше врагов, прежде чем доберутся до него самого, но сейчас он был с другой стороны, методично и хладнокровно уничтожая одно за другим скопления вражеских войск, опорные точки и огневые позиции. Туда, куда войскам не получалось пробиться сразу, направлялись перехватчики и танки, пушечным огнем и бомбовыми ударами подавляя последнее сопротивление, оставляя после себя лишь обгорелые руины, куда следом входили десантные отряды, добивая тех, кто еще подавал признаки жизни.
При этом же старались избегать ненужных потерь и среди мирного населения, оставляя эвакуационные пути открытыми, где через бреши в охваченных боями кварталах уходили рабочие верфей, их семьи, многочисленные служащие, простые обыватели, зашедшие на портовые улицы с желанием пропустить пару кружек в местном кабаке, и многие другие, о ком нельзя даже точно сказать, что именно делал здесь. Через эти же пути уходила и часть дезертиров, на ходу срывавших форму и знаки отличия. Некоторых ловили патрули, расстреливая на месте, другого отношения к людям, изменившим воинской клятве, и быть не должно, других выдавали сами беженцы, боявшиеся, что репрессии могут применить и к ним, но кое-кто все же проскальзывал, уходя из боя. Опасности в них уже никакой не было, от своего бывшего сюзерена будут скрываться едва ли не тщательнее, чем от Эдварда, поскольку в случае поимки их осудят и расстреляют за дезертирство, ни о чем не спрашивая. Пусть уж лучше доживают остаток своих дней на Самрии, в тишине и позоре.
