Косвенным подтверждением того, что Германарих в последние годы жизни обладал очень слабым здоровьем, является наличие в фольклоре упомянутых ранее зловредных «Бикки, советника Ёрмунрекка» в «Старшей Эдде» [Западноевропейский эпос 1977: 207, 234], «ярла Бикки» в «Младшей Эдде» [2005: 77-78] и «Зибиха, канцлера Эрманериха» (см. выше). Если считать русскую былину о Даниле Ловчанине восходящей к этому сюжету (см. гл. I), то и там есть отвратительный княжеский советчик Мишатычка Путятин (Визя Лазурьевич и т.д.) [Пропп 1999: 397-407]. Столь редкое единодушие источников может говорить только о том, что у Германариха действительно был некий Бикки-Зибих-Визя, который выполнял при вожде административные функции (но не военные – канцлер в Средние века с военными делами не был связан, эту должность занимало обычно духовное лицо). То, что это второстепенное лицо единственный раз в эпосе вышло на первый план, отодвинув воинов и военачальников, говорит только о том, что вождь не мог сделать многого сам и нуждался во «втором я».

Иордан пишет [1997: 107-108]: «Про них [остроготов] известно, что по смерти короля их Германариха они, отделенные от везеготов и подчиненные власти гуннов, остались в той же стране, причем Амал Винитарий удержал все знаки своего господствования. Подражая доблести деда своего Вультульфа, он, хотя и был ниже Германариха по счастью и удачам, с горечью переносил подчинение гуннам. Понемногу освобождаясь из-под их власти и пробуя проявить свою силу, он двинул войско в пределы антов и, когда вступил туда, в первом сражении был побежден, но в дальнейшем стал действовать решительнее и распял короля их Божа с сыновьями его и с семьюдесятью старейшинами для устрашения, чтобы трупы распятых удвоили страх покоренных». Этот отрывок из Иордана издавна толковался весьма неоднозначно, и, действительно, текст оставляет простор для самых разных суждений. Археология мало что может к этому добавить, разве что фиксирует разгром черняховских укреплений на Днепре «приблизительно в середине IV века» [Рыбаков 2001: 37]. Чтобы составить связный рассказ об этом событии, повлекшем большие последствия, следует привлечь сведения из фольклора отдельных славянских племенных объединений.

1.Россы. События, послужившие прототипами сюжета их «первой» сказки, заканчиваются во время «первой» войны. Из неодобрительного отношения былины уличей к «Настасье», казалось бы, можно сделать вывод о восстановлении союза россов с Кащеем и о их активной помощи ему. Теоретически это можно себе представить («оживший» Кащей кается перед россами в убийстве их княгини и ее братьев, обещает больше так не делать, жалуется, что и сам от этого дела пострадал чрезмерно, намекает, что ему было за что обижаться и т.д. и т.п.; а россы, увязшие в ссорах с соседями уличами, решили, что «мертвых нам не кресити» и совершили свое очередное «вероломство»), однако, такой вариант содержит слишком много совпадений и повторов, чтобы быть похожим на правду. Вероятно, дело было проще: россы, разорвав союз с Кащеем в прошлую войну, так и не сумели снова сблизиться с уличами. И у последних, судя по былине, остались какие-то весьма мрачные воспоминания о прежней «службе» россов у Кащея и, как было сказано, общие тенденции разложения первобытного общества в Европе влекли за собой разрыв всяких племенных и межплеменных связей. Неудивительно, что россы так и остались нейтральными, не оказав никакой помощи уличам, еще более усилив негодование последних (впрочем, в этом явно были виноваты обе стороны и, возможно, некоторое, по старой памяти, влияние Кащея, которому это было крайне выгодно).

2.Уличи. Трудно сомневаться, что от этого похода «Винитария» они пострадали больше всего – это и их географически наиболее близкое расположение по отношению к готскому Приазовью, и данные археологии, и сюжет былины. Там речь идет не просто о поражении героя в бою, но и о пленении его, а также ведутся активные поиски «козла отпущения», каковой и находится в лице Настасьи (россов). Имела ли место капитуляция уличей перед готами – вопрос довольно сложный. С одной стороны, в былине ясно говорится, что Иван Годинович был «связан», а с другой – что это за капитуляция без контрибуции? Черняховцы были более, чем платежеспособным народом по сравнению с обедневшими готами, жадность последних к серебру и золоту общеизвестна, а если бы по договору уличи отдали Кащею хотя бы полмешка серебряных монет, то это не могло не найти стократно преувеличенное отражение у Иордана. Упоминание в «Слове о полку Игореве» о «готских девах, звенящих русским золотом», скорее относится к пиратской охоте Кащея за «золотыми рыбками» – темы, весьма болезненной для россов IV века. В общем, как бы то ни было – все уличи капитулировали, или часть племен капитулировала, или никто не капитулировал, а стали разбегаться кто куда, оставив Кащея бесноваться с захваченными пленными, не особенно и важно. Несомненно, что готы разгромили уличей, захватили немалую добычу (но не золото и не серебро) и двинулись вниз по Днепру в земли тиверцев.

3.Тиверцы. Для восходящей к союзу тиверцев «второй» сказки характерны позднее знакомство героя с Кащеем и более спокойное отношение к нему. Если в былине Кащей напал, потом был связан, а затем был освобожден и т.д., то в этой сказке и все-то действие начинается с момента освобождения его. И, если в других источниках Кащей – просто ходячее воплощение зла, то тут он, собственно, ничего не имеет против самого героя. Марья Моревна захватила Кащея в плен, сковала цепями, потом, наоборот, он ее похитил. Герой, получается, вмешался в чужую войну, но и тут Кащей, в благодарность за оказанную ему услугу, дважды щадит его и рубит на куски, только догнав в третий раз. Видимо, так оно и было. Кащею ни к чему было связываться с объединенными силами всех черняховцев (вероятно, был уже большой и горький опыт). После того, как откололись россы (с участием Кащея или без него), последний решил разбить уличей и тиверцев поодиночке, постаравшись уверить тиверцев в своих мирных намерениях и напав на уличей. План не сработал или сработал не полностью, и ополчение тиверцев все-таки подошло на помощь собратьям (иначе и тиверцы также были бы прокляты в былине). Одержав победу над уличами и, возможно, над отрядами тиверцев, подошедших на помощь, Кащей двинулся на земли самих тиверцев – собственно, это и было целью войны: уйти из степей Приазовья, совершенно беззащитных от набегов гуннской конницы (во «второй» сказке говорится, что Кащей, вися на цепях, страдал от жажды (часто – и от голода), а напившись, набрал такую силу, что стряхнул все цепи) в лесистые долины сначала Днепра, потом – Днестра и Дуная. Это была для Кащея единственная возможность устоять против гуннов, а разгром уличей – вероятно, самого враждебного для готов союза черняховцев (ввиду их близости к готам и ввиду того, что германцы IV века с соседями по-хорошему жить не умели) – должен был позволить разгромить оставшихся без союзника тиверцев и решить эту проблему. Последнее не удалось. Те скудные сведения, которые мы имеем об этой войне, говорят о том, что она окончилась там же, где началась — в долине нижнего Днепра. Если в «первую» войну часть остроготов сумела уйти за Днестр, то «Винитарий» не увидел ни Дуная, ни, вероятно, даже Днестра. После первых успехов готов война перешла в затяжную фазу. Это, впрочем, неудивительно. Судя по данным археологов, на земле тиверцев был один из двух крупных сгустков черняховских поселений и два меньших (из трех), а у уличей – только один меньший; очевидно, тиверцы превосходили уличей по численности населения более, чем в три раза (см. выше и [Рыбаков 2001: 24]). Во «второй» сказке есть эпизод, где герой, чтобы победить Кащея, отправляется к Бабе Яге (аланам), чтобы получить волшебного коня. Не говорит ли это о попытке использовать гуннскую тактику против готов еще до прихода самих гуннов?

Теперь о «короле Боже» Иордана. Проще всего считать это имя титулом – «князь бужан» (то есть племени, жившего на реке Южный Буг). Тогда получается, что этот тиверский вождь (возможно, он же и князь всего союза тиверцев) был взят в плен и казнен во время похода тиверского корпуса на помощь уличам, или уже в устье Днепра, или при попытке Кащея развить наступление к самому Южному Бугу. Однако, едва ли стоит делать такие далеко идущие выводы из одного слова, да еще и искаженного иноязычной передачей. Весьма возможно, что Бож (Бус, см. выше гл.I) – всего лишь личное имя вождя уличей. Полное имя – Богуслав, Боислав и т.п., а уменьшительное (чего вы хотели для разбитого и плененного вождя?!) будет Бойша, Буйша, Буса, Бус и др. Тогда слова Иордана можно понимать буквально: Кащей схватил вождя уличей и казнил его на страх другим.