Отец не сказал, куда его увезли, но он прожил там несколько лет, выполняя приказы Лживого и учась контролировать силу. Тогда же он и познакомился с мамой. Их судьбы были схожи: она была девчонкой украдена еретиками из приюта и насильно обращена в лживую веру, наверное, поэтому еще могла сопротивляться...
Может быть, глупо, может, банально, но всего лишь влюбленность смогла сломать оковы разума, которые накладывает Лживый на своих последователей. Мои родители выбрали момент и сумели сбежать. Некоторое время они странствовали, потом, решив, что погони нет, остановились в Мюрригиле, там же и поженились, там же родилась я, а потом и Клариче... Но едва ей исполнился год, Лживый сам, один, пришел в наш дом, и потребовал, чтобы теперь уже вся наша семья вернулась к нему, добровольно. Отец стукнул кулаком по столу и заявил, что он костьми ляжет, но Лживый маму, Клариче и меня не получит.
Года два мы беспорядочно бегали по стране, нигде не оставаясь надолго. Мне подходило время идти в школу, но о какой школе могла идти речь? В полицию обращаться было нельзя, к инквизиторам - тем более... В конце концов родители остались здесь, в Хэйле. Я пошла в школу, но Клариче уже нет - нашу семью разрушил погром.
Тот год вообще был тревожный, назревала та война, которая вроде как дозревает сейчас, и по всему Хэйлу работали подвальные убежища. Когда начался этот проклятый погром, мы все сидели в одном таком. Я, как сейчас помню, сидела на полу возле стены, рядом со мной Клариче. Отец укутал ее в свое пальто как в одеяло...
Мария тяжело вздохнула и замолчала. Даймон, догадываясь, что она ответит, все же спросил:
- И... что было дальше?
- Еретикам удалось сломать дверь.
Уже потом, со слов отца, я узнала, что мама пропала, а его, избитого, на улице подобрали инквизиторы. Нас с Клариче неделю держали в каком-то подвале и поили всякой химической гадостью, как подопытных крыс. Тогда же я и потеряла один глаз. У меня его просто... вытащили. Клариче прекратила свое существование как полноценный человек, мне же повезло намного больше... если потерю глаза можно назвать везением по сравнению с искалеченным телом.
Воспоминаний у меня почти не осталось - воздействие тех препаратов, думаю. Как бы то ни было, Клариче повезло намного меньше. Не знаю, по каким причинам, да и знать не хочу, но ее искромсали и буквально выпотрошили. Она чудом осталась жива. Отец никогда не рассказывал про то, как нас спасли, потому что не знал этого. Он нашел нас уже в инквизиторском лазарете. Клариче выжила, я тоже... но у него на попечении оказались два искалеченных ребенка. И поэтому он, уже забрав нас домой, решился применить свои способности, о которых все это время старался даже не вспоминать.
Лицо у нее почти не пострадало, а вот глаза... в них закапывали какую-то гадость. Повредить не повредили, но теперь Клариче не различает цветов. Руки у нее оказались поражены гнилью, поэтому пришлось их отнять. Отец смастерил ей руки из стали. Убедившись, что она может ими владеть, он решился провести более масштабную операцию и переделал ее практически всю, превратив в наполовину куклу. Как он теперь считает, перестарался... С тех пор для всех окружающих один мой глаз ничего не видит, а Клариче - калека, вынужденная из-за беспомощности сидеть взаперти и не показываться посторонним на глаза, а если и показывается, то притворяется одной из сделанных отцом кукол. Он по-прежнему работает в лавке, несмотря на то, что теперь за нами следит Инквизиция. Я кое-как окончила школу, Клариче же со мной научилась только читать и считать. Писать она не может: ее руки плохо выполняют тонкую работу.
А вот мама... Она пришла к нам где-то полгода спустя после исчезновения. Отец успел все пороги оббить, искал ее, ночей не спал, осунулся... а она просто взяла и пришла. Стриженая и в белом облачении послушницы.
- Она спряталась в храме?
- Да. Как выяснилось, она уехала в Шайрт и там вступила в храм Ильгиннэ. И решила остаться там навсегда. Мама во всем винила себя и считала, что так она убережет нас от дальнейшего преследования еретиков. Но в итоге, как я поняла, уберегла она только себя.
Как будто то, что она нас бросила, могло нас защитить...
Мама очень боялась, что эта гадость не вышла из моего организма, а въелась в него и проявит себя со дня на день, что меня тоже придется переделывать, как Клариче... то, что случилось с нами, по ее собственным словам, была одна из причин ее ухода. Сейчас я понимаю, что мама все время боялась, все время и вообще всего. Она сама загнала себя в угол, окружила себя страхом и жила, упиваясь им. Наверное, она и сейчас так живет... Я не видела ее почти восемь лет.
С ее уходом спокойнее наша жизнь не стала. Отец совсем рухнул после этого и весь ушел в работу, одно время мне даже казалось, что он напрочь забыл о нашем с Клариче существовании. Я быстро приспособилась к новому глазу, а вот Клариче приходилось тяжелее. Она все время плакала, не в силах объяснить, что ее мучает - боль или неудобства или все вместе... Я не пыталась ее понять - это было невозможно. Единственное, что я могла для нее сделать - это заменить ей все, чего она лишилась из-за переделанного тела.
- Клариче ваша младшая сестра?
- Да. Она младше меня на четыре года.
- Так она...
Да. Она совсем еще ребенок. Несмышленыш, не понимающий своей силы.
Ненадолго повисла тишина, затем Мария различила возбужденный гул голосов. И один голос в конце концов раздался совсем близко:
- Вы все еще там?
- Да, - Мария кое-как поднялась. Ноги, возмутившись тем, что опять надо куда-то идти, заныли с удвоенной силой.
- Хорошо, - Феба с облегчением вздохнула. - Простите, что я без фонаря... Шагайте на голос. Паскудная тварь, чтоб он провалился!
- Вы о ком? Что случилось?
- Ничего хорошего, - зло бросила Феба и поймала Даймона за руку. Тот дернулся от неожиданности. - Постарайтесь не отставать. Там творится черт знает что. Держи, - лорелея сунула ему в руки что-то длинное, увесистое и деревянное на ощупь. Даймон узнал свою трость. - Уходите отсюда, пока они не поняли, кто ты.
- А вы поняли?.. - тихо сказал он. Не спрашивая - уточняя.
- Еще до того, как ты снял повязку, - голос Фебы странно дрогнул. - Странно, что этого до сих пор не поняли мои сородичи, но именно поэтому тебе стоит поспешить. К слову, вас забрали именно в тот момент именно из-за меня, так-то у них был приказ совершить похищение на глазах у горожан, если верить этой змеище.
- Кому? - удивилась Мария. - Кириосу Нернемису?..
- Нет, тут... А, ты же не была у Дагна. В общем, их тут двое. Вторая дисса у Дагна в плену, поэтому, перед тем как бежать, вы должны будете ее спасти, потому что сами ничего не увидите в этой клоаке, - зачастила Феба, явно нервничая. - Сейчас там стычка, так что быстрее, идите за мной. Мария, заодно проясни мне, пожалуйста, одну вещь, - протараторила лорелея уже на ходу, выводя Марию в коридор.
- Какую? - спросила та, едва поспевая за ней. Даймон старался хоть под кого-то подстроиться и все норовил наступить Марии на подол платья.
- Когда Дагн меня только увидел, то послал ко всем чертям, но из этой клоаки уходить запретил. А только что, когда мы с Владом ходили, он приказал уговорить тебя присоединиться к ним в поисках какой-то книжки. В качестве аванса он вернул палку.
- Какой книжки?
- Он приказал описать ее тебе только тогда, когда ты согласишься ее искать. Но пошел он к черту, - Феба сплюнула. - Это маленькая, чуть больше ладони, толстая Библия в переплете с тиснением. На титульном листе на Ине-Ди написано имя "Мигива". Прости мой дурной язык, но это я сболтнула ему, что ты местная и что у тебя мать мареайка.
- Ничего страшного, - быстро ответила девушка. - Migiwa...
Мария ни разу не произносила это имя, словно боялась, что оно обожжет ей язык. Оно было родным, но от него веяло чужеродностью. И не потому, что оно принадлежало мареайке.
