- Это должно было произойти еще десять минут назад. Мы надеемся увидеть сигнал, - сказал Рамси. - Вы должны спуститься ниже, в тепло.

- Я предпочитаю не спотыкаться в темноте каюты, капитан, - ответила она, но ей стало теплее, когда он стоял рядом. - Так спокойно в это тихое время. Трудно поверить в войну и смерть в такую ​​ночь.

- Я понимаю, что вы имеете в виду. Когда я был намного моложе, я поднимался на такелаж, на самый верх, привязывал свои ноги и руки веревками и качался с кораблем. Тогда летать было опасно, вероятно, поэтому мне так нравилось качаться ночью.

- Я не думала, что вы такой безрассудный.

- Я был юн. Тогда это было так весело.

Элинор повернулась и посмотрела на темный силуэт Рамси, стоящий рядом.

- Могу я спросить, сколько вам лет, капитан?

- Тридцать. Иногда я чувствую себя старше, так как я занимал этот ранг с тех пор, как мне исполнилось двадцать один. Я, наверное, был слишком молод для этого, и не могу себе представить, что другие не заслуживают того, чтобы занять пост, но попробуйте сообщить об этом Адмиралтейству, которому нравится награждать своих Необычных людей сверх того, чего они заслуживают.

- Я не могу представить вас не заслуживающим звания.

Он усмехнулся.

- Скажем так, я вырос в нем.

- Я хотела бы знать вас в двадцать один, но, боюсь, вы бы обнаружили, что у нас мало общего, так как я ещё училась в школе.

- Я удержусь спрашивать о вашем возрасте.

Элинор тихонько рассмеялась.

- Семь дней назад мне исполнилось двадцать два. День моего спасения, фактически.

- Я вижу. Да, у нас было мало общего. Как повезло нам обоим, что мы встретились сейчас, а не девять лет назад.

Его голос казался странным в мрачной темноте. Элинор была на мгновение смущена отсутствием света, неясно, где она стояла, или где Рамси находился по отношению к ней. Она протянула руку, чтобы схватиться за борт, и вместо этого нашла теплую, твердую руку.

- Прошу прощения, - она убрала ладонь, чувствуя нежелание отпустить его.

- Адмирал Даррант попросил нас скрываться, - сказал Рамси, его голос все еще звучал странно, - чтобы вы могли лучше видеть на месте. Хотя, между нами, я бы сказал, что он не хочет, чтобы «Афина» снова пришла к успеху.

- Было ли что-нибудь насчет капитана Кроуфорда?

- Ничего, и, честно говоря, я не хочу знать. Вы видели свет?

Элинор напрягла глаза в темноте. Адмирал отправил шлюпку вперед кораблей, чтобы закрепить якорь возле устья гавани и зажечь экранированный фонарь, чтобы отметить, где они должны занять свою очередь.

- Я ничего не вижу, капитан.

- Я так долго смотрел в темноту, что видел всполох. Если это на самом деле так.

- Нет.

Он вздохнул, и Элинор почувствовала, как он опирался на борт рядом с ней.

- Мне не нравится ждать, - сказал он. - Никогда. Когда есть что-то, что вы хотите сделать, и вы не можете, потому что это должно произойти в нужное время, или все будет разрушено... и все же вы внутри готовы делать или говорить, что бы это ни было... Вы понимаете? Потому что я думаю, что я, возможно, схожу с ума.

- Я прекрасно понимаю вас, капитан. Хотя и не могу сказать, что когда-либо испытывала нетерпение в ожидании.

- Тогда вы гораздо более терпеливы, чем я.

- Я очень слабо планировала свою жизнь до недавнего времени. Это едва ли терпение, когда вы просто не можете иметь то, что хотите.

- И что вам нужно? - странное эхо вернулось, или это влияние ночного воздуха, и она вспомнила, как сестра задала аналогичный вопрос три месяца назад. Она снова была в замешательстве, и если бы не движение палубы «Афины», могла подумать, что она стоит наедине с Рамси на холме, окруженном беззвездным небом. Она вздрогнула, но не от холода.

- Я думала, что хочу свободы, - сказала она, - но теперь у меня это есть, и я все еще... Я довольна, капитан, вы никогда не должны думать, что не хочу быть здесь, но мне кажется, что есть что-то, чего я хотела бы, если бы только я знала, чего.

- Я вас понимаю, хотя не могу сказать, что у меня когда-либо была эта проблема.

- Вы всегда уверены в том, чего хотите?

- Всегда, - ответил Рамси. Он переместил руку, хватаясь за перила, и ребром ладони прижался к ее руке. - Хотя понимание того, что я хочу, к сожалению, не всегда означает, что я это получу.

И что ж вы хотите, капитан? Слова повисли на губах Элинор, когда она заметила крошечный блеск. Она потянулась и схватила Рамси за руку.

- Я вижу свет.

- Где?

- Там... о, как глупо, я показываю... - она приблизилась к его темному лицу и взяла за подбородок, затем повернула в нужную сторону, пока не убедилась, что он видел то же, что и она. Рамси поднял руку и убрал ее пальцы, мягко сжав ее ладонь, а затем отпустил.

- Вижу. Спасибо, - затем он исчез, и она все еще чувствовала прикосновение его руки, тепло, которое он оставил, в контрасте с ее холодными руками и лицом. Она посмотрела на свет, затем на скалу, пытаясь представить, где морские пехотинцы ползли к ничего не подозревающим пиратам. Оратор морской пехоты был в контакте с одним из флагманов Дарранта на «Бретоне», чтобы сообщить им, когда будет безопасно, а затем Оратор Дарранта отправит сообщение всем кораблям, чтобы начать боевые действия.

Она услышала крик морской птицы далеко от борта, длинный умирающий каааааар, сопровождаемый слабыми гудящими звуками - сова? Невозможно. Хотя земля была не так далеко, и кто знает, какие птицы могут обитать на Тортуге...

...на твердых скалах, где даже деревья не растут...

... и ночь расцвела огнем, вспыхнувшим выше, и до того, как Элинор потушила восемь огненных шаров, которые устремились к их флоту, она увидела три судна, плывущие вокруг западной стороны огромной гавани, которые собирались направить свои пушки на входящие корабли ВМФ, а еще два, более тусклые шара, быстро поднимались от гавани.

Внезапно воздух заполнился громом пушечного огня, который, казалось, приходил извне. Элинор увидела вспышки огня в стороне от скалы, высоко наверху, а затем услышал свистящий звук пушечных ядер, мчащихся на них. Большинство пролетели мимо безобидно, но несколько поразили свои цели, и к оглушительным звукам пушек и крику летающих пушечных ядер были добавлены крики умирающих мужчин.

Она была слишком ошеломлена, чтобы ответить. Еще одна дуга огненных шаров полетела к ним, нацелившись на корабли ближайшие к гавани, и она погасила их рефлекторно, не в силах вспомнить, что она должна была делать. Какая идиотская стратегия. Она не способна стрелять, потому что корабли Эванса в движении. Девушка подняла взгляд к вспышкам, обозначавшим положение вражеских пушек. По какой-то причине морские пехотинцы потерпели неудачу, и теперь эти пушки превращали корабли ВМФ в обломки древесины.

Пожары разразились на палубах самых отдаленных кораблей, «Бретон» и «Колесница». Элинор рассеянно потушила их. Пираты были вне ее диапазона, хотя она отчаянно напрягалась, чтобы дотянуться до них, в ярости от плана Дарранта, который держал «Афину» так далеко от фронта битвы. По крайней мере, казалось, что Дьюдни не было. Ей было бы гораздо труднее противостоять его пожарам. Она схватилась за борт, когда «Афина» начала поворот, чтобы отойти от смертоносных огней, и пошатнулась.

Если бы «Афина» перестала качаться в течение хотя бы двух минут! Наконец, она дошла до кормы, одной рукой обхватив тафт, и бросила огненный шар, который легко перелетел десять футов, выбив искры на скале.

Огонь вспыхнул в течение нескольких секунд, прежде чем заплясать возле орудий, заставив сделать паузу в стрельбе. «Эскордия», которая была ближе к «Афине», приняла на себя два залпа, один из которых был удачным, сломав верхнюю часть грот-мачты пополам. Ее матросы были заняты освобождением от мусора, и рулевой, казалось, не знал, что делать, потому что «Эскордия» продолжала плыть в бухту, а не уходила в сторону, чтобы позволить другому кораблю маневрировать, отвлекая их на себя.