- Или они будут возмущаться дальше, потому что я являюсь причиной!

- Он знал ваше положение и пренебрег ей. Небольшое негодование намного лучше, чем другие, более серьезные нападки на вас, - Рамси прищурился. - Это не первый случай, не так ли?

Элинор отвела взгляд.

- Я бы вряд ли назвала косые взгляды и приглушенный смех - инцидентом, капитан.

Губы Рамси сжались в тонкую линию, и он подошел к окну, прислонился к подоконнику и посмотрел на море.

- И я должен буду что-то сделать с Ливингстоном, - сказал он тихим голосом. - Я не могу выпороть офицера, даже если я думаю, что это может принести ему пользу.

- Мистер Ливингстон не сделал ничего плохого.

- Он ничего не сделал, и поэтому возникли последствия.

- Тогда, что это будет?

- Я не знаю. Можно унизить его на людях, но это только усложнило бы работу с ним. Так что это будет что-то другое.

- Вам он не нравится.

Рамсей быстро повернул голову.

- Я говорил не всерьез. Не обращайте внимания на мои слова.

- И я знаю, что он вас не уважает, хотя он умеет скрывать это, -

добавила Элинор. - Он новичок в вашей команде, поэтому вряд ли у него есть время, чтобы проявить неприязнь к вам лично.

- Мисс Пемброук, вы намерены игнорировать все, что я вам предлагаю?

- Я не думаю, что вам позволено распоряжаться моим мнением, капитан, и считаю, что вы предпочли бы, видеть мистера Ливингстона в другом месте.

Рамси в отчаянии покачал головой и вернулся к окну.

- У Ливингстона нет таланта, – сказал он, – и он обижен на тех, у кого он есть, и вдвойне обижен на такого, как я, Необычного.

- Такого, как вы?

- Кто-то не высшего происхождения. Он второй сын виконта и хотел бы, чтобы это было более важным здесь, на корабле, чем оно есть.

- Тогда он, несомненно, на меня он тоже обижен.

- Да, и думает, что неуважительное отношение мужчин к вам плохо влияет на меня как вашего... спонсора, в определенном смысле. Это удовлетворяет его потребность выставлять меня в невыгодном свете.

Элинор села на один из кушеток, на некотором расстоянии от Рамси.

- Если бы я могла им показать ...

- Боюсь, я не смогу организовать вражеский корабль, плывущий к нам в руки.

Она посмотрела вверх, чтобы увидеть, как он наблюдает за ней.

- Вы думаете, что вся эта затея бессмысленна.

- Я не думаю, что вам разрешено вкладывать мысли в мою голову, мисс Пемброук.

Она рассмеялась, но спросила:

- А вам?

- Нет.

Его губы дрогнули в улыбке.

- Я думаю, что мы не были в море достаточно долго, чтобы объявить это провалом. Мы даже не добрались до Гибралтара.

- Мы там остановимся?

- Думаю, нет. Нет необходимости в остановках, никаких остановок. Мы остановимся на Тенерифе, - его хорошее настроение улетучилось, словно он вспомнил, почему он здесь. - Мне придется попросить вас остаться здесь до конца дня. Надеюсь, вы понимаете почему.

- Я намерена оставаться здесь, пока демонстрация не закончится, не бойтесь, капитан.

Улыбка Рамси стала мрачной.

- О нет, мисс Пемброук, вы будете присутствовать, чтобы увидеть, как этого человека выпороли. Все должны быть свидетелями. Это может убедить вас не игнорировать мои инструкции снова.

- Это варварство!

- Это жестокий мир. Я говорил, прежде чем вы допустили ошибку, потому что не понимали этого. Вы должны увидеть последствия своей ошибки.

Элинор склонила голову и посмотрела на свои руки, все еще сжимая бинты.

- Вы правы, - сказала она, - и я сожалею об этом инциденте.

- Не так сильно, как я, что не смог остановить, пока не дошло до этого, - сказал Рамси, -

Возможно, это было неизбежно, но если вы виноваты, я тоже виноват. Это говорит об ошибках в моем руководстве, если я не могу дисциплинировать своих людей, не прибегая к такому уровню наказания. Мне никогда не нравится видеть человека, которого выпороли, даже если его преступление оправдывает это, - он вздохнул и повернулся, чтобы уйти. - Это будет завтра утром после завтрака. Вы могли бы ... легко поесть.

Элинор, все еще смотря вниз, услышала, как дверь тихо закрылась за ним. Это было так грубо, несправедливо, обвинить ее в выборе, который сделал мужчина. Еще более несправедливым, что матрос должен страдать по такой незначительной причине. Затем она вспомнила свое лицо и то, как она испугалась, окруженная всеми теми матросами, которые...

Она поспешила к «голове» и позаботилась о своих нуждах, отказываясь смотреть в лицо воспоминаниям. Элинор не знала, может ли заставить себя сжечь человека, и к тому же, что хорошего в этом будет, если он так крепко схватит ее, что она сможет сжечь, не обжегшись? Рамси был прав, они продолжали бы преследовать ее, если бы не наказание. Но такое наказание... она опустилась на диван и порылась в шкафу в поисках книги, затем попыталась сосредоточиться на словах. Вина моряка в том, что он считал, что на нее можно напасть безнаказанно. Что такое bob-tail? Но все-таки она чувствовала себя виноватой, и смягченное наказание мужчины могло бы облегчить эту вину.

- Перебросите его к решетке, - сказал Рамси холодным голосом, и два матроса вытащили нападавшего на Элинор вперед и связали ему руки на решетке, подпертой к средней части судна. Руки и спина полуобнаженного мужчины покрылись гусиной кожей на холодном ветру, заставляя его выглядеть еще более уязвимым. Элинор стояла позади Рамси, сжимая руки и желая, осмелиться обхватить руками грудь, чтобы согреться.

Высоко паруса на грот-мачте трепетали от порывов ветра, их белизна противостояла низкому серому небу, тяжелым облакам, обещающим дождь, который, вероятно, не остановил бы неизбежную порку. Палуба была заполнена людьми: матросами в полосатых рубашках и шляпах всех форм, подтянутыми офицерами, в самых формальных голубых пальто с белой облицовкой, головные уборы в продольном положении, морские пехотинцы в красном стояли поблизости на случай восстания.

Но толпа была, на взгляд Элинор, удивительно покорной. Они выслушали чтение статьи, которую человек нарушил, без протеста, и не бросали злобные взгляды в сторону Элинор. Во всяком случае, моряки казались смущенными ее присутствием, что заставило снова почувствовать себя иррационально виновной. Она не сводила глаз с обнаженной спины, которая не вызывала злости. Скоро она окраситься полосами с кровью. Ей следовало бы почувствовать панику, но вместо этого она чувствовала оцепенение от холода.

- Помощник боцмана, выполняй свой долг, - сказал капитан.

Навстречу выскочил здоровенный человек для исполнения наказания девяти ударов, с покачивающейся на ветру плетью, и занял позицию примерно в двух футах от несчастного человека. Он поднял руку, качнулся, и приглушенный стон мужчины разнесся над толпой, спину рассекли полосы, поскольку множество нитей, заканчивалось крошечными, жесткими узлами. Помощник боцмана снова ударил, и снова, Элинор сжала челюсти, чтобы не застонать от жалости. Слезы подступили к глазам, и она попыталась испарить их, прежде чем они смогли скатиться по ее щекам. Теперь ей было тепло, как будто огонь горел внутри нее, хотя она все еще находилась в оцепенении.

Она потерла руки, чтобы согреть их, когда просвистел пятый удар. Это не может быть огонь внутри нее. Это было невозможно. Тем не менее, она все еще чувствовала пламя поблизости, хотя это было также невозможно. Как может что-нибудь гореть на океанских волнах? Она подняла глаза и посмотрела налево, к небесам, и увидела, что к ним несется огонь, бледный огненный шар, мерцающий белым и желтым, падающий с неба. Она погасила его, не подумав, и заговорила:

- Капитан, вот... -

- Мисс Пемброук, не время демонстрировать женскую слабость, - тихо сказал Рамси.

Она схватила его за руку.

- Огонь, - сказала она и указала туда, где упал еще один шар бледно-желтого пламени.

Рамси чуть приоткрыл рот, потом крикнул:

- Бей тревогу!

Мгновенно толпа на палубе пришла в движение, а через несколько секунд раздался ритмичный звук барабанов. Элинор отклонила этот второй огненный шар, еще раз рассуждая о том, что драматические жесты будут выгодно выглядеть, для тех, кто наблюдал за ней в этот момент... Она опустила взгляд ниже, к горизонту, сердце колотилось в груди, когда она заметила слишком близкое присутствие военного корабля, направлявшегося непосредственно к «Афине».