- Мистер Хейс, у юной мисс к вам дело, а мне нужно лекарство, чтобы это прекратилось, - сказал он.

- Мистер Болтон, я сказал вам, что не могу увеличить дозировку - о, мисс Пемброук, - ответил Хейс, ступая в дверной проем и всматриваясь в нее, как будто он забыл о своих очках, которые, несомненно, не нужны Целителю. - Если вы страдаете от морской болезни, я боюсь, что у меня нет лекарства от этого. Мистер Болтон, вернитесь в свою каюту и постарайтесь поспать.

- Человек не может спать, если огонь сжигает внутренности, -

сказал Болтон, положив руку на живот.

- Тогда, возможно, вы не должны есть мясо, которое пропало, даже на спор. Я дал вам много воды, и не делайте такое лицо, это очищение поможет вашему организму восстановиться. Теперь идите и помните — сон.

Болтон скорчил рожицу, но ушел, кивая Элинор, когда проходил мимо. Неожиданно... это было почти по-дружески, и это напугало ее настолько, что она почти забыла, зачем пришла искать Хейса .

- Мистер Хэйс, у меня довольно деликатная проблема, - начала она.

- Ах. Я надеюсь, что ваш менструальный цикл начался. Если вы страдаете сопутствующими физическими жалобами, я полагаю, что смогу вам помочь, хотя, увы, даже Необычные Поджигающие не могут изменить законы биологии в этом отношении.

Он улыбался и сознательно постукивал по носу.

- Как вы...

- Это было очевидно, основываясь на первоначальной оценке вашего физического состояния. Садитесь, пожалуйста, - Хейс направил Элинор к стулу.

Она отстранилась от его руки, гнев в ней нарастал.

- Вы вторглись... как вы посмели вторгнуться в мою личную жизнь?

Хейс был ростом не менее шести с половиной футов, человек-кран, который должен был низко наклоняться, чтобы не удариться головой о потолок. А теперь его глаза, которые раньше казались расфокусированными, остановились на ней с особой жесткостью.

- Мисс Пемброук, - произнес он, - вы должно быть немного знаете о Королевском военно-морском флоте, и я прошу прощения, что вам об этом не сообщили, но это военно-морское право, когда офицеры и члены экипажа проходят физический осмотр квалифицированным Необычным Целителем перед любым рейсом, который проходит вне британских вод. Эта практика помогла исключить самые тяжелые медицинские болезни, которые в прошлом были крайне нестабильны. Ваше прибытие было настолько неожиданным, что мне, к сожалению, пришлось провести этот осмотр по-особому, но теперь...

- Понятно, - сказала Элинор, ее щеки по-прежнему краснели. - Я... вы правы, я не знала. Извините.

Он отмахнулся и сел на другой стул.

- Не надо извиняться. Дайте мне руку.

Его собственная рука была неожиданно мягкой для человека, который лечил травмы на поле боя, и что бы он ни делал, когда закрывал глаза, Элинор ничего не чувствовала, в конце концов, боль внизу живота уменьшилась.

- Вы здоровы, мисс Пемброк, - наконец сказал Хейс, отпустив ее руку. - И ваш талант замечателен.

- Благодарю вас, мистер Хейс, но я не понимаю, как вы можете так говорить, если никогда не видели, как я его использую.

Он улыбнулся и похлопал ее по руке, как если бы он был намного старше тех пятидесяти с лишним лет, на которые, он выглядел.

- Ваш талант расходится по всему телу, - ответил он. - Все, знаете ли, отражаются в крови и костях, но Поджигающий - это еще и пепел с углем, и огонь живет в вас. Возможно, это слишком поэтично, но Целительство - это своего рода поэзия, понимаете?

Она поняла только некоторую часть из его слов.

- Живой огонь?

- Я так сказал? Иногда меня увлекает красота, - произнес Хейс. - Это правда, что я ничего не знаю о вашем таланте, но думаю, вы должны испытывать огромную радость, когда окружены своей стихией.

Элинор кивнула:

- Я испытываю.

- Тогда, - сказал Хейс, снова поглаживая ее руку, - если есть что-нибудь, что я могу сделать для вас, мисс Пемброук, пожалуйста, не стесняйтесь спрашивать.

- Вообще-то, мистер Хейс, мне было интересно, есть ли у вас что-то, что я могла бы использовать для тряпочек, - сказала Элинор, снова краснея.

Почему ей должно быть стыдно спрашивать об этом кого-то, кто видел все части ее тела, она не знала, но смущалась.

Хейс не чувствовал такого смущения.

- Конечно, - сказал он, и Элинор последовала за ним из оружейной комнаты, спустилась по ступенькам на палубу, расположенную еще ниже - она ​​почувствовала злобное удовлетворение от непослушания - и в кладовку, где он дал ей охапку свернутых бинтов. - Я держу много под рукой, поэтому, пожалуйста, попросите, если вам потребуется больше, - сказал он.

- Спасибо, но я думаю, этого будет достаточно, - Элинор сделала реверанс и стала подниматься по лестнице.

Шум главной палубы создавал неприятный контраст с тишиной нижней. Элинор прижала свои бинты к груди и постаралась не смотреть украдкой, чувствуя, что каждый мужчина знает, что с ней происходит. Она повернулась, чтобы пойти в большую каюту и наткнулась на одного из моряков, от удивления уронив один из бинтов. За плечом мужчины она увидела лейтенанта Ливингстона, стоящего рядом со спутниками на квартердеке, наблюдавшего за ней, его лицо не отражало эмоций.

- Прошу прощения, - сказала она мужчине и нагнулась, чтобы поднять бинт.

Она почувствовала резкое прикосновение к своей ягодице и выпрямилась с возмущенным писком, потирая место, за которое мужчина ее ущипнул. Больше бинтов упало.

- Как вы смеете! - воскликнула девушка.

- Можешь тереться об меня своим задом в любое время, bob-tail.(анг. морской жаргон-проститутка)

Элинор взглянула на Ливингстона, который не шелохнулся. Другие мужчины тоже остановились посмотреть, кто-то подошёл сзади, а некоторые даже начали спускаться по трапу...

- Прочь с моей дороги, - сказала она и прокляла дрожь в голосе. Улыбка матроса стала злой.

- Остановитесь сейчас же, - сказал Рамси, спускаясь на последние ступени и быстро оценивая ситуацию. Он схватил матроса за плечо и толкнул его в сторону Ливингстона. - Запереть этого человека до его наказания, - сказал он. - Остальным вернуться к работе, если вы не хотите присоединиться к нему. Мисс Пемброук, моя каюта. Сейчас.

Он взял ее за локоть и потащил к огромной каюте, мимо морской часовой. Она была слишком шокирована, чтобы выразить протест против его грубого обращения. Элинор сжимала оставшиеся бинты, не понимая, зачем она их держит.

Рамси захлопнул за ними дверь и повернулся к ней:

- Я сказал вам, чтобы пространство было ограничено, - сказал он низким яростным голосом. - Какого дьявола вы там делали? Вы ослушались приказа, мисс Пемброук, хотя не носите мундира, и я не даю указаний.

Его гнев вырвал ее из растерянности и вызвал приступ ярости:

- Мне был нужен врач, капитан, по женской проблеме, я уверена, что вы предпочли бы, чтобы я не уточняла. Я не сделала ничего плохого. Именно этот человек оскорбил меня.

- Если бы вы не находились там, он бы занялся своей работой и теперь не был бы наказан.

- Вы обвиняете меня в его грубом поведении?

- Это не те люди, к которым вы привыкли. Они знают, я ожидаю, что они будут вести себя честно, и большинство из них оправдывает это ожидание, но всегда есть такие, у кого нет желания дисциплинировать свои низменные инстинкты, и изменить это выше моей власти. Вина не имеет значения, мисс Пемброук. Важно то, что вы не подчинились моему наставлению, и теперь мне придется из-за этого выпороть человека.

Элинор открыла рот:

- Выпороть?

- Дисциплина должна быть сохранена, мисс Пемброук. Последние три года я ни разу не прибегал к порке плетью, но не могу допустить, чтобы эти люди поверили, что вы уязвимы для подобной фамильярности.

- Но, конечно, это было неприятно, да, но такое суровое ...

- Если бы этот человек проявил такое неуважение к офицеру, наказание было бы таким же. Это корабль, мисс Пемброук, плавучая община из трехсот человек, ютящихся в пространстве, размером с половину дворца моего кузена Гарри, и мы, офицеры, сохраняем нашу позицию, благодаря нашим навыкам и нашему лидерству, что включает в себя принуждение подчиняться законам и постановлениям, которые управляют нами. Эти люди не поддадутся слабости, и каждый из них будет свидетелем этой порки, зная, что это справедливое наказание.