– Нет времени, – рявкнул Лонгин, врезаясь в дверь плечом и снося ее с петель. Весь отряд ввалился в дом и в этот момент волна, наконец, накрыла их.

Артем невольно застонал. Сначала была страшная головная боль, а затем пришел страх. Неконтролируемая паника навалилась на его сознание. Хотелось бежать, и в то же время он точно знал, что бежать некуда. Это конец. Его последние минуты жизни будут наполнены лишь болью и страданиями. Он почти физически ощутил агонию умирающего мира, но то оказалось лишь началом. Разума юноши коснулся слабый отголосок многих сотен миллионов смертей. Отголосок безудержного отчаяния и страха всех расставшихся с жизнью, всех, наблюдающих смерть своих родных и близких в катастрофе планетарного масштаба. Артем закричал. Закричал от невыносимого ужаса и безнадежности.

Из глаз юноши текли слезы. Все его естество захлестнула тоска и сожаление. Он не обращал внимания на рыдания Фемы и крики Дитхарта, не видел, как животные гибли во множестве смертельных ловушек, стремясь укрыться от ужаса в заброшенных людских домах, он лишь хотел прекратить свои страдания. Артем слепо подобрал с пола длинную острую щепку и приставил к своему горлу, но в этот момент давление чужих эмоций немного отступило.

Лонгин закрепил выбитую дверь, после чего подтащил к себе юношу и девушку – положив свои ладони на их головы. Он сам до сих пор помнил эти ощущения. Он облегчит их боль.

Артем открыл глаза и перевел дыхание. Волна, наконец, закончилась. Дитхарт все еще лежал на полу и слабо постанывал, ему досталось сильнее всех. Лонгин сидел чуть позади, привалившись к стене, и обнимал уткнувшуюся в его плечо девушку.

Юноша потряс головой.

– Что это, черт возьми, было? Я всякого ожидал, но даже представить не мог, что меня так накроет. Как мне вообще теперь спать по ночам? Я же чуть руки на себя не наложил.

– Забыть, ты это вряд ли забудешь, – произнес Лонгин, – но спать научишься.

– Так ты знал о том, что произойдет нечто подобное?

– Только предполагал.

– А какого хрена не предупредил?! – воскликнул Артем.

– Рано или поздно нам пришлось бы с этим столкнуться, – покачал головой мужчина. – Я должен был узнать, по силам ли вам пережить воздействие на сознание. Дальше будет только хуже.

– Хуже? ХУЖЕ? ДА Я ТОЛЬКО ЧТО ЧУТЬ НЕ ПОДОХ! – взревел юноша.

– Хватит. От тебя слишком много шума и меня начинает это раздражать. Тебе пора бы уже давно привыкнуть, что здесь ты всегда балансируешь на грани и только поэтому живешь.

Артем тяжело вздохнул. Ему не нравилось происходящее. Да и кому вообще подобное может понравиться? Он попытался собраться с мыслями.

– Лонгин, объясни мне, что происходит? Пару минут назад я побывал в аду и очень не хочу туда возвращаться. Если ты не дашь разъяснений, я просто отказываюсь идти дальше.

– Это портал, – ответил мужчина. – Он порождает выбросы энергии.

– Какой энергии? И откуда она берется?

– Из мертвого мира. Мира разрушенного чудовищной катастрофой, погубившей целую цивилизацию. Видимо портал все же работает, но очень плохо. Периодически, с перебоями устанавливается связь с тем миром и до нас доносятся слабые отголоски эмоций умирающего мира и всех населяющих его существ. Ничтожная доля от произошедшей трагедии в далекой эпохе, но и этой доли достаточно чтобы свести любое живое существо с ума.

– Только не говори мне… – напряженно произнес Артем.

– Да, – кивнул Лонгин, – именно в этот мир мы и направляемся.

– А как же твое обещание вернуть меня домой?

– Я ничего не обещал тебе, я лишь сказал, что может быть у тебя появится шанс вернуться домой, но пока мы не доберемся до портала, этот шанс равен нулю.

– Понятно. Тогда нам в любом случае следует поторопиться. Что если через час пойдет еще одна волна? И сколько длилась эта?

– Минут десять, не больше, – пожал плечами Лонгин. – Молись, чтобы второй волны не случилось. И советую тебе все равно подумать, как защитить себя и Фему. Вероятность повторного выброса достаточно велика.

– Что значит подумать? Откуда мне вообще знать, как защитить свою голову от подобного воздействия, а уж тем более чужую?

– У тебя ведь тоже есть сила…

– А что насчет тебя Лонгин? Ты выглядишь достаточно бодро в отличие от всех нас. Как ты смог защитить себя?

– Боюсь, мой метод не подойдет тебе, – горько усмехнулся мужчина.

– Почему? – не понял Артем.

– Помнишь свои ощущения несколько минут назад?

– Хотел бы забыть…

– Я так жил.

Чтобы заставить Дитхарта продолжить путь, Лонгину невольно пришлось напомнить, кто здесь указывает, кому и что делать. Каким-то непостижимым для Артема образом, Лонгин мог испугать человека сильнее, чем недавно пережитый ужас.

– Да ладно тебе, не будет никакой второй волны, так проскочим, – юноша хлопнул Дитхарта по плечу, отчего тот дернулся всем телом и отшатнулся.

«Ясно, – подумал про себя Артем, – в боксе тоже существует подобное явление. Страх порой ломает и самых сильных бойцов, после чего они уже не могут вернуться на ринг. Страх поселился глубоко в душе Дитхарта, возможно он больше никогда не оправится, и до конца своих дней будет бояться каждого прикосновения и шороха».

Возле полуразвалившихся домов прибавилось свежих трупов животных. Поляна на пути к лесу оказалась усеяна тушками птиц. Некоторые из них вяло шевелились – приходя в себя, но как минимум половина лежала бездыханными.

– Ни один зверь не сравнится в своей живучести с человеком, не правда ли? – произнес Лонгин. – Каким бы хрупким человек ни казался, в условиях агрессивной среды он способен адаптироваться. Адаптироваться почти к чему угодно, если дать ему достаточно времени. Наше тело обладает поистине невероятным потенциалом к адаптации. Мягкая плоть способная стать прочнее стали, неуклюжие тела способные превзойти в силе, скорости и ловкости любое существо, ни с чем не сравнимая выносливость. Ты знаешь, как охотились древние люди на огромных животных, которых не могли убить в прямом противоборстве? Они преследовали их. Просто шли за зверем день и ночь, не давая ему есть, пить или спать, и зверь, в конце концов, умирал, потому что оказывался менее вынослив, менее приспособлен. Жар, холод, боль, страх, ты можешь адаптироваться ко всему, если у тебя хватит сил, чтобы не сломаться. Человек даже к ядам способен выработать иммунитет.

– Что-то ты слишком разговорчив сегодня, – заметил Артем. – Давно я от тебя не слышал такой длинной речи.

– Раньше Лонгин много разговаривал, – тихо сказала Фема, сохранявшая молчание до сего момента. – Когда я была маленькая, он нередко навещал нас и рассказывал мне много интересных историй.

– С тех пор многое изменилось, – покачал головой мужчина.

– И ты часто говорил о своем сыне…

– У него есть сын? – удивился Артем.

– Его уже давно нет в живых, – произнес Лонгин и ни один мускул не дрогнул на лице мужчины при этих словах. – Никого нет.

– Извини, – пробормотал юноша.

Поле, ведущее от деревни Ведичи, закончилось и отряд вошел в лес, раскинувшийся у подножия гор. Артем почувствовал необъяснимую тревогу, едва они продвинулись на несколько десятков метров вглубь. Что-то определенно было не так, не вписывалось в привычные рамки. Что же? Что?

Внезапно юноша осознал. Лес встретил их оглушительной тишиной. Да, присутствовали деревья, трава, кусты, но не было слышно ни щебета птиц, ни шороха животных, даже жужжание вездесущих насекомых отсутствовало. Лес всегда нераздельно связан с жизнью, но запустение, царящее здесь, казалось потусторонним и необъяснимым. Жизнь покинула это место.

– Проклятые земли, – прошептал Артем.

Чем дальше отряд продвигался вглубь леса, тем заметнее становились изменения. Даже растения ощущали испускаемые волны боли и отчаяния. Трава стала заметно реже и не поднималась выше ступней, словно стараясь прижаться как можно ближе к земле. Деревья неестественно изгибались, склоняя верхушки, будто от сильного ветра, дующего со стороны гор, но ветер отсутствовал.