В АзИИ я поступил на отделение инженерной геологии геологического факультета. Это были годы популярности физиков и лириков. Кроме всех других отличительных и притягательных примет, студентам – геологам, как и нефтепромысловикам, полагалась форменная одежда сине – черный китель с золотыми погонами – вензелями и шевронами на рукавах. Мне форма не досталась, как раз в этот, переломный для истории страны, год, ее отменили.

Я уже сдавал вступительные экзамены и по дороге из дома, в троллейбусе, обратил внимание, на пустую рамку в галереи портретов членов Политбюро. Исчез портрет Л.П.Берия. У института, встретил толпу на входе и увидел, что со здания исчезла мраморная памятная доска, сообщавшая, в 1918 году здесь учился Лаврентий Павлович Берия.

Руководство страны объединяло чувство вины за репрессии, боязнь за свою власть, и после смерти И. В. Сталина, вынуждено было провозгласить принцип «коллективного» руководства. А Берия его нарушил. Предложил ряд демократических инициатив, предвосхитивших горбачевскую Перестройку, выступил против культа личности, против вмешательства партии в экономику, за широкую амнистию, против навязывания социализма Германии и колхозного строя Восточной Европе, пытался захватить власть в стране.

В результате заговора Хрущева и Маленкова, 26 июня 1953года, Берия арестовали, а в декабре расстреляли как врага народа.

После полувековой разлуки, осенью 2014 года я побывал в Мингечауре. От Баку 270 километров отличной автострады, меньше трех часов на легковушке и три часа пятьдесят минут на комфортабельном автобусе «Мерседес». Из памяти юности сохранились лишь всё та же Кура, мост через реку и гидростанция, всё остальное изменилось до не узнавания. Город перестал быть интернациональным, как и сегодня Баку, или Мингечаур времен юности, когда повсюду звучала русская речь. Современный красивый азербайджанский город. Прекрасные набережные, широкие проспекты, бассейны и скульптуры, высотные дома, мечети, очень много зелени и цветов. Чувствуется, горожане любят город, стараются, чтобы был чистым и красивым. А вот налёт провинциальности виден повсюду. Особенно чувствуется после недельного пребывания в Баку.

Весь сентябрь температура днем не опускалась ниже 28 градусов, но, раз по календарю осень, то, по мнению, горожан, отменяются шорты и мужские босоножки, женщины сняли соломенные и кружевные ажурные шляпы от солнца.

В один из жарких дней, мы с Верой, приютившей меня в Петербурге, после смерти Людмилы, идем по главному проспекту города, имени Гейдара Алиева. Вера, не привычная к жаре и солнцу, естественно, в широкополой соломенной шляпе, удивлялась любопытным взглядам встречных женщин на её шляпу и открытый сарафан. Неожиданно чей-то женский голос позади нас, окликнул меня: Борис Борисович! Мы удивились. Кроме моей одноклассницы Тамары Павловны Климовой, в замужестве Калединой, у которой мы остановились, её сына Андрея и двух внуков, в городе никто не знал меня. Других немногих одноклассников судьба раскидала по просторам, когда-то огромной единой страны и мира, многие переселились в другой мир. Присмотревшись, я узнал знакомую, по фотографии в Скайпе, известную в городе учительницу Нелли Львовну Фролову, с которой заочно познакомился, переписывались, но лично никогда не встречались. Накануне, уже в Мингечауре, я позвонил ей, ответила мама, что Нелли дома нет, позвоните позже. И вот, Нелли Львовна, уже зная, что я с женой в городе, по шляпе на ней, вычислила нас на улице, окликнула.

Мы познакомились и пообщались с Нелли Львовной. С сыном одноклассницы, на его автомобиле совершали экскурсии по городу, побывали на обоих берегах Куры. Посетили городские кладбища и были тронуты их прекрасным состоянием, словно побывали в европейском городке. В ухоженном состоянии в Мингечауре и немецкое кладбище. К 1999 году, силами бывших пленных немцев и родственников, часто посещающими город, с распадом СССР, оно приобрело сегодняшний вид. Здесь похоронены 828 военнопленных. Территория занимает более восьми тысяч квадратных метров, огорожено. Могилы под невысокими холмами, насыпанных камней, с металлическими табличками. Центральный памятник – железный крест высотой в пять с половиной метров и памятное напоминание: «Здесь покоятся военнопленные, жертвы Второй мировой войны».

Несколько дней посвятили великолепному пляжу на Мингечаурском море, водохранилище гидростанции. На пляже, к удивлению, встретили мало купающихся. Андрей объяснил: сезон официально окончен. На календаре середина сентября, местные не купаются. Только гости города вроде нас.

Память выбирает из прошлого наиболее яркие события и встречи, оставляя «за кадром» сотни, если не тысячи, повседневных, обыденных историй и приключений.

В нескольких главах бакинских воспоминаний, я уже упоминал «крепость» и Девичью башню. Для не бакинцев, расскажу о них подробнее, за одно объясню мое понимание бакинства, как термина, как принадлежность к выросшим в Баку, навсегда оставившим в себе чувства глубокой привязанности к родному городу.

Самая старая часть города, крепость Ичери Шехер, или Внутренний Город, с трех сторон окружены мощными зубчатыми стенами, за ними когда-то располагался весь средневековый Баку. В ХYШ и ХӀХ веках крепостная стена защищала город и со стороны моря. Сегодня от нее осталась лишь башня «Гыз галасы» – «Девичья башня». Как во всех приморских городах мира, подобные башни окутаны легендой о несчастной любви дочери властителя, бросившейся с вершины башни от отчаяния в море. Девичья башня когда-то тоже стояла у самой воды.

Ее силуэт – вечный символ Баку, как Кремль Москвы, Медный всадник Санкт – Петербурга или Эйфелева башня Парижа.

Крепость славится историческими памятниками. Главные: Девичья башня и комплекс Дворца Ширваншахов, Крепость Ичери-шехер с Дворцом Ширваншахов и Девичьей башней историко – архитектурный заповедник, включенный в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. На территории крепости – заповедника еще десятки интересных исторических объектов: мечети, караван-сараи, бани.

Не только любовь к знаменитым памятникам прошлых веков объединяет сегодняшних бакинцев и моё поколение. Живших когда-то в Арменикенде, или на не самой законопослушной улице Советской и на престижной Коммунистической, или на проспекте Сталина. Всех объединяет беззаветная любовь к футбольной команде «Нефтяник». Имена Анатолия Банишевского, Казбека Туаева, Эдуарда Маркарова, Адиля и Яшара Бабаевых, Сергея Крамаренко, Валерия Гаджиева, Вячеслава Семиглазова, Ахмеда Алескерова, Валерия Брухтия и всех, кто ковал успех «Нефтчи», знали тогда даже люди, никогда раньше футболом не болевшие. Позже, таким объединяющим началом стала бакинская команда КВН. И еще нас, бакинцев, объединяет улица Торговая и Приморский Бульвар, о которых я уже писал. Были еще прекрасные места знакомств и встреч. Филармонический сад. Папа называл его Губернаторским, потому что здание филармонии до революции занимала резиденция бакинского губернатора.

В каждом районе городе были еще свои любимые места отдыха, парки с танцевальными площадками. Парк Красной Армии, в Завокзальном районе парк имени Дзержинского, парк Монтино, в Черном городе парк «Ротефане» (имени Низами). Парки поменьше были практически во всех районах Баку. А всеобщим любимцем был, конечно, Нагорный парк имени С.М.Кирова. Он славился танцевальными вечерами и местом знакомства молодежи со всего города. Здесь впервые в СССР проходили концерты и спектакли, задником сцены у которых была бакинская бухта. Мы с женой приезжали в 1968 и 1969 годах, были на концертах с участием молодых Полада Бюль-бюль оглы и Муслима Магомаева, смотрели какой-то балетный спектакль, зрелище запомнилось на всю жизнь.

Великолепным видом на бухту, восхищался А.М.Горький, сравнивал с неаполитанской. Старые бакинцы, бывавшие до революции за границей, не соглашались с Алексеем Максимовичем. Мне посчастливилось побывать в Неаполе, и подтверждаю: бакинская бухта с её неповторимым бульваром, действительно, напоминает неаполитанскую, но прекраснее, более подходит для прогулок влюбленных.