— Вам удалось отыскать след демона? — спросил один из вампиров.

— Нет, — произнес лич, поднимаясь на ноги. — Кем бы он ни был, он достаточно искусно владеет магией, чтобы скрыть свои следы.

— Не волнуйтесь, Ваше Всемогущество, мы его найдем.

Некогда такое проявление преданности и веры могло прийтись Сзассу Тэму по душе, но теперь, когда презрение вытеснило из его души все остальные чувства, он чуть не фыркнул от подобного низкопоклонства. Однако не было никакой необходимости проявлять свое пренебрежение открыто, а, наоборот, имелось несколько веских причин этого не делать, поэтому лич просто выбрал случайный коридор и направился дальше. Его телохранители поспешили следом.

Через некоторое время они оказались у алькова, где находилось святилище какого–то умершего много тысяч лет назад меньшего божества, проводника душ в царство мертвых и хранителя могил. Птичья голова статуи и надпись на пьедестале были разбиты.

— Об этом кто–нибудь докладывал? — спросил Сзасс Тэм.

— Нет, повелитель, — ответил ему тот же вампир.

— Значит, повреждения нанесены недавно, — и, следовательно, демон может до сих пор находиться в этой области подземных катакомб. Возможно, там, где подвело прорицание, преуспеет простая удача.

Сзасс Тэм дотронулся до топаза, украшавшего одно из его колец, и его окутала практически невидимая дымка, которая защищала от атак, подобно латам. Внезапно он ощутил удар, заставивший его пошатнуться.

— Повелитель! — воскликнул тот же словоохотливый вампир. — Вы в порядке?

Сзасс Тэм вновь обрел равновесие.

— Да, — поначалу он решил, что его атаковал появившийся из ниоткуда демон или же Цитадель и катакомбы сотряс подземный толчок, но теперь он понял, что дело не в этом. Шок, испытанный им, имел чисто психическую природу.

К сожалению, это ничего не меняло. Дела обстояли хуже некуда.

Он взмахнул посохом.

— Мне придется вас оставить.

— Должны ли мы… — начал было вампир, говоривший от лица рыцарей. А затем в воздухе с воем пронесся порыв магии и, подхватив Сзасса Тэма, перенес его на вершину крепости.

Учитывая, насколько глубока была его связь с созданным им инструментом, он ощутил, как сломалось одно из Колец Ужаса. Теперь, оказавшись на крыше, в центральной и главной точке темного круга, он смог с точностью определить, которое. Как он и ожидал, уничтожена оказалась сущность крепости Лапендрара. Хоть это и казалось невероятным, его врагам удалось одержать победу над Маларком, Тсаготом и остальными защитниками замка. Теперь фигура, которую Сзасс Тэм возвел на лике Тэя, содрогалась и рушилась, словно паутина, у которой перерезали основную связующую нить.

Ирония состояла в том, что Сзасс Тэм усовершенствовал чертеж из книги Фастрина и возвел больше Колец Ужаса, чем предусматривалось по плану древнего автора. Он решил, что, когда речь идет о деянии вроде Разрушения, излишек силы не помешает. А теперь потеря одного, возможно, ненужного замка грозила сделать остальные бесполезными.

Поначалу, несмотря на все усилия, он не находил ответа, можно ли вообще что–то предпринять в такой ситуации. Наконец лич закрыл глаза, постарался взять себя в руки и успокоиться. Он был Сзассом Тэмом и не впадал в панику. Не впадет и сейчас.

Когда он почувствовал, что готов, то снова обдумал проблему со всей холодной объективностью, которой смог добиться. И увидел нечто, что ускользнуло от него раньше.

Символ, который образовывали Кольца Ужаса, оказался разрушен — в обычном, трехмерном мире. Но существовало гораздо больше измерений, хотя обычные люди и не были способны их видеть. Будь это не так, план смертных и все высшие и низшие миры не могли бы сосуществовать друг с другом.

Сзасс Тэм выронил посох, со стуком упавший на крышу. В его руках возник другой, изготовленный из чистого кристалла. Некогда он принадлежал Ярпилл, величайшей провидице из всех, кого он знал. Он отыскал его в потайной комнате в Башне Зрения после того, как зулкиры покинули Безантур. Он понятия не имел, окажется ли силы сверкающего посоха достаточно для воплощения его замысла, но более подходящего предмета в его распоряжении не имелось.

Взмахнув им, лич произнес слова силы, и в воздухе перед ним возник парящий образ Тэя, его равнин, плато, гор, рек, озер и океанского берега. Черные точки отмечали местоположение Колец Ужаса и Цитадели.

Он заговорил снова, и карта сместилась, хотя никто, кроме него, этого бы не заметил. Теперь она отображала четыре измерения в манере, которая была чужда восприятию обычного человека.

Смотреть на неё было практически невыносимо, словно на солнце. Будучи некромантом, Сзасс Тэм привык к необычным, невероятным и парадоксальным вещам, но от этого зрелища боль пронзила его глаза и угнездилась глубоко в черепе.

Он заставил себя не отводить взгляд, пока не собрал достаточно сведений, чтобы продолжить расчеты. И, как выяснилось, четырех измерений также было недостаточно.

Поэтому он вызвал пятое, и с его губ сорвался невольный стон. Пять оказалось в разы хуже, чем четыре. Но и пяти ему не хватило.

Так что он продолжил, увеличив количество измерений до шести, а затем и семи. Неконтролируемо всхлипывая, трясясь и содрогаясь, лич задался вопросом, способно ли простое лицезрение чего–либо послужить причиной смерти того, кто и так был давно мертв. Учитывая, что ему приходилось переносить, он решил, что да. Но все равно он отказывался сдаться. Он всегда знал, что, решившись осуществить Великое Деяние, рискует собой, и, если его не станет сейчас, то так тому и быть.

Восемь измерений. Затем девять. И девяти все–таки оказалось достаточно. Когда он сделал нужный двухмерный срез этого крайне запутанного и искривленного совокупного пространства, уцелевшие Кольца Ужаса и его нынешнее местоположение заняли нужные позиции относительно друг друга.

Зачерпнув из резервуаров мистической энергии, коими и являлись Кольца Ужаса, он добавил эту мощь к своей собственной и, используя магию как скальпель, сначала перерезал каналы, соединявшие нетронутые Кольца с поврежденным, а затем разрушил оставшиеся энергетические потоки.

Гармония между Кольцами немедленно стала распадаться, и фундаментальная связь между ними могла рухнуть в любой момент. Усилием воли Сзасс Тэм зафиксировал их в нынешнем положении и, словно его сила была инструментом гравера, стилусом с алмазным наконечником, принялся чертить между ними новые пути, связи, которые проходили сквозь все девять измерений и пустые пространства между мирами.

Когда он завершил новый узор, тот вспыхнул, пробуждаясь в жизни, но не светом, а чистейшей силой, которую был способен ощутить лишь маг. Сзасс Тэм немедленно заставил девятимерную карту исчезнуть, а затем упал, полностью опустошенный. Его глаза и голова пылали от боли, но он все равно улыбался.

— Это невозможно, — произнес Самас Кул. Разочарование не лишило его аппетита, о чем свидетельствовала булочка с маслом, которую он держал в пухлой руке, и крошки, усыпавшие переднюю часть его вычурной мантии. Но Аоту показалось, что архимаг, непрерывно поглощая еду и напитки, делал это скорее по привычке и не испытывал обычного удовольствия. — Нарушь узор, и он лишится своей магической силы. Любой ученик знает это.

— Как жаль, — протянула Лаллара, — что Сзасс Тэм не ученик.

Самас ожег её сердитым взглядом.

— А ты понимаешь, как ему это удалось?

— Нет, — произнесла Лаллара. — Но прочие Кольца Ужаса ещё функционируют, равно как и образуемая ими фигура. Мы все убедились в этом. Так что самое время прекращать ныть, что это невозможно, и решать, что делать дальше.

Аот был с ней согласен. Он лишь надеялся, что в их силах ещё хоть что–то предпринять, и у кого–то из них хватит проницательности и отваги, чтобы высказаться. Он бы на это не поставил.