«Жить: неприемлемо; жизнь: неприемлема…» Жить: неприемлемо; жизнь: неприемлема; Тошно, и кровью пропитано небо. Знали бы раньше про риск неотъемлемый — Стали себя выбивать бы из гроба? Трогать за горло звенящими пальцами Можно, пока тебя слушают мышцы. Совесть закручена в жгут. Как скитальцы мы: Знаем про дом, но о нем только слышали. Нет ощущений и нет преимущества, Только спокойствие холода дикого, И, в темноте, одиноко, могущество Шепчет: «Приди ко мне». Плачет: «Приди ко мне». Чувствуешь в венах текущую вялую Смесь вискаря с раскаленным металлом? Слева – направо, но… слева ли? в праве ли? Текст бы расползся, когда б нас не стало. Жить: неприемлемо; жизнь: неприемлема; Жрешь с отвратительным хрустом стеклянные Капсулы. И, зычным воем колеблемо, Все бытие распадается в данные. «Половинки мозга под ударами грома…»
Половинки мозга под ударами грома Дрожат, как желе, и скрылась давно луна. В предвкушении перед новым циклоном Рифмуются точно «наука» и «тишина». Я давно уже сплю в обнимку с плюшевой бритвой И больше не думаю, что из меня вырастет. Я всегда перед сном читаю одну молитву: «Выброси это, выброси это, выброси». Мне раньше хотелось двигаться по касательной, Но я двигаюсь по кривой, метаясь мыслями. А перед самой волной Молитва меняется, и вдруг слышишь: «Выстрели». «Окна дышат темной пленкой…» Окна дышат темной пленкой. Лезут в будущее руки. Скрип костей и голос звонкий. Имена – пустые звуки. Шея в ожерелье бега — Врозь коралловые ножки. На тебе пальто из снега И из пластика подстежка. На тебе наряд из боли. На игле – стекляшки страхов. Обманули. Искололи. Напугали. Чертит знаки Проповедник подзаборный. Ересь – разновидность гриппа. Окна дышат. Стонут горны. Чепуху бормочет сипло Сон, Такой пастельно-черный. «Я выбился из сил – и высших, и подземных…» Я выбился из сил – и высших, и подземных; Я не слагаю вирш – и даже вишлистов, Зимой бесснежной я лежу, уткнувшись в стену, И слышу, как хрустят семь шейных позвонков, И, клетчатым ковром завесив подоконник, Пытаюсь обмануть простуду и судьбу. Я составляю свой – не очень верный – сонник: Орда знакомых лиц и кто-то-там-в-гробу. Не знаю, как там вы, а я залез в бутылку: Как склизкий конденсат, ничто не красит склеп… Тут: звуковой волной – и прямо по затылку; Урон плюс пять дэ шесть, гитара-бас-бэкстэп. «Традиций древних дело – отвечать на вопросы…» Традиций древних дело – отвечать на вопросы, Что может быть надежней легенд? Что, съев врага печенку, станешь храбр, как опоссум, А почку – быстр, как муравьед. Но вдоволь наглотавшись этих тонких ответов, Ты все равно не можешь понять, Где грудами лежат идеи новых сюжетов, И как бы их оттуда достать. Не надо биться грудью о кинжальную совесть — Закон письма прост, как алфавит. Когда две части жизни не срастаются в повесть, Ты просто нажимаешь delete. И нет никаких спросов, никаких предложений, Лишь нечто порождает ничто. Взгляни на белый лист. Не делай резких движений. Вот видишь. Этот текст – не про то. Категоричный сонет Когда, проснувшись и взглянув в окно, Мы видим, что там склизко и темно, Как видели вчера – мы все равно Наивно верим, что настанет рай. Когда меня влечет железный ритм, Я прячусь, потому что дух болит От башен, блоков, тротуаров, плит — Я не могу так глупо проиграть. Это наивно – верить небесам, И стройка жизни, что досталась нам, — Мой самый неудавшийся контракт. Но если пожелавших не найду Гореть на этом свете и в аду, Я просто отменю горенья факт. «Привычный шум воды – как древнее сказанье…» Привычный шум воды – как древнее сказанье. Листаю струи строк, низвергнутых из туч. И знает ли сам черт… но что такое «знанье»? Воспитанный водой, ум тоже стал текуч. И ветер в голове, и тонкий вкус корицы, И мокрого песка неведомый покров. А я закрыл глаза, и задрожали жрицы Пред Голосом во мне вещающих богов. «Эй, капитан, береги эту темную воду…»
Эй, капитан, береги эту темную воду, И смотри на нее, только если уверен, что спишь. Слушай ее, только если уверен, что молод, А не то ненароком от жалости горькой сгоришь. Будь осторожен, ныряя за сказочным кладом: Под твоим отражением битых ракушек стекло. Песни сирен это шутки в сравнении с сладким Разбивающим сердце неискренним шорохом волн. Рук не тяни, задирай подбородок повыше, И по ветру – хвосты; сколько б ни было их, все давай! С каждой милей разрезанных волн – ближе, слышишь, Сердцевина, исток. И порядок, и хаос, и рай. |
