Напротив выхода из портальной располагался кабинет; его дверь была открыта, а за столом сидел Ян Годжа, листавший какие‑то бумаги. Не успели мы выйти в коридор, как Бартлетт заметил легионера, бросился в кабинет и схватил его за воротник, пытаясь стащить с кресла. Не ожидавший нападения Годжа растерялся, взмахнул рукой, и лежавшие на столе бумаги разлетелись по полу. Опасаясь, что Бартлетт его ударит, я кинулся их разнимать и тут услышал голос Поттера.

— Офицер Бартлетт! — заорал он прямо у меня над ухом. — Немедленно прекратить! Я сказал — немедленно!.. Выношу вам выговор с занесением в личное дело за недостойное поведение, невыполнение служебных обязанностей и превышение должностных полномочий! В понедельник получите официальное представление. Кроме того, я буду рассматривать вопрос об отстранении вас от текущего дела! А теперь марш отсюда в Лондон!

Бартлетт ошеломленно замер, как, впрочем, и я.

— Не заставляйте меня повторять дважды, — процедил Поттер с такой угрозой, что на этот раз Бартлетт послушался и стремительно покинул кабинет. Несколько секунд мы с Годжей просто смотрели на Поттера, затем легионер достал палочку, навел в комнате порядок и, не поднимаясь с места, начал ловко орудовать кофеваркой. Скоро мы уже сидели на мягком диване у окна, закрытого жалюзи, а на невысоком столике перед нами дымились две чашки крепкого черного кофе.

— Почему вы не сказали, что внизу невозможно колдовать? — спросил Поттер, успокоившись и вернувшись к своему обычному тону. Легионер вздохнул и посмотрел на меня.

— Все верно, по инструкции я должен был вас предупредить. Можете подавать на меня рапорт, если хотите. Но инструкция — всего лишь бумажка, а он, — Годжа указал вниз, — реальность. Если выбирать, кого слушать, то любой на моем месте станет слушать его… Он велел не предупреждать ни о чем, кроме холода и темноты. А еще потребовал заряжать обратный портал сообразно числу гостей, вроде как чтобы на него не сваливали исчезновения. Но на самом деле его это не волнует, он просто хочет доказать, что люди — подлая порода.

— Я думал, вампиры вымерли, — сказал я.

— Многие так думали, — Годжа снова вздохнул. — Но они живы и чувствуют себя вполне неплохо.

— Появление такого существа не прошло бы незамеченным, — проговорил Поттер, сделав глоток. Годжа кивнул:

— Если бы они появлялись. Те вампиры, о которых мне известно, живут под городами, и чтобы прокормиться, им совсем не надо выходить на поверхность.

Когда мы покинул здание Криминалистического отдела, на часах было всего 7.30. В молчании мы пересекли пустынную улицу, дошли до портальной, и только тогда Поттер произнес:

— Мы ничего не узнали.

— Мы проверили версию. Я был не прав, они живы — значит, будем искать дальше.

— Ты говорил, это ложный след.

— Я говорил, что он бессмысленный, но не ложный.

— Хочешь ждать очередного нападения? — с грустью спросил Поттер. Мне не понравился его настрой.

— Нет, не хочу. В эти выходные нам надо хорошенько отдохнуть, а в понедельник собраться и устроить мозговой штурм. Приглашу Шварца, у него большой опыт поисковой работы, может подкинуть свежих идей.

— Отдохнуть, — пробормотал Поттер. — Попробуй тут, отдохни…

Я догадывался, что сейчас он думает не о расследовании, а о поступке Бартлетта; для любого командира предательство человека, которому он доверял, было ударом. Меня же беспокоила череда сделанных мной неверных умозаключений, в том числе ошибка со сквибами. Они были живы и, возможно, не имели к анимагу никакого отношения. "Мне тоже надо отдохнуть, — подумал я. — Хотя завтра это вряд ли удастся".

Сил и времени на тренировку со Шварцем уже не оставалось, и я вернулся в Лондон. Не успел я войти в комнату, как лежавшая в гнезде Мадими распрямилась, словно пружина, и громко зашипела, вынудив меня остановиться в дверях. Дружба дружбой, но не стоило забывать, что яд этих змей убивал человека меньше чем за две минуты, а мгновенный паралич не давал шансов на спасение.

— Мадими, в чем дело? — устало произнес я, однако змея начала угрожающе раскачиваться взад–вперед, и я счел за лучшее дать ей время успокоиться. Наверняка она почувствовала вампира, и его магия пришлась ей не по вкусу.

Приняв душ, я вновь заглянул в комнату. Змея свернулась в гнезде, на этот раз не обратив на меня внимания. Я забрал планшет и уселся на кухне, вспоминая, как умело Годжа обращался с кофеваркой. Есть пока не хотелось, поэтому я решил сделать то, о чем давно уже подумывал: максимально обезопасить себя от возможного стороннего наблюдения. Квартиру закрывали некоторые чары, но при желании их можно было обойти, а полный пакет заклинаний блокировал работу компьютера и большей части электроприборов. К уже имевшимся я добавил экранирующее заклятье, чтобы даже накачавшись зельями нельзя было увидеть и услышать то, что здесь происходило. Планшет, тем не менее, работал, однако и ему требовалась защита получше; хотя я не использовал электронную почту для передачи документов и важной информации, сейчас важным становилось все, в том числе просьба, с которой я обратился к Шварцу, отправив ему шифрованное сообщение прислать мне с базы сокола. Путь был не близкий, но чужим птицам я не доверял. Вслед за этим я послал письмо Ин, спросив, не могла бы она приехать завтра на час раньше, пробежал глазами ленту маггловских новостей и выключил компьютер, перейдя к размышлениям о том, стоит ли тратить время на полноценный ужин или ограничиться чаем с бутербродами.

Ложась спать, я сомневался, что мне удастся отдохнуть. Перед глазами стоял вампир — сперва вежливый коллега, неизвестно как оказавшийся на службе Легиона, потом хищник, вздумавший поиграть с жертвой, а затем — очередной узел в ткани моей судьбы, случайно или нет возникший после видения с Олливандером. Однако уснул я быстро и проснулся лишь поздним утром, почувствовав, как через мои ноги переползает Мадими. Не успел я решить, стоит ли на всякий случай браться за оружие, как змея остановилась, заметив, что я уже не сплю и смотрю на нее.

— Я хочу извиниться, — сказала она. — Прости. Ничего не могла с собой поделать. Я их ненавижу, хотя сама ни разу не видела. Наверное, память крови — когда‑то они на нас охотились.

— Ничего, — ответил я. — Вчера мне пришлось с одним из них встречаться по делам.

— У тебя бывают странные дела, — заметила Мадими.

Выйдя в кухню, я увидел сокола, сидящего на перилах балкона. Жалея птицу, проделавшую такой долгий перелет всего за ночь, я пригласил ее внутрь, однако сокол только подобрался ближе к балконной двери, но в кухню не зашел. Тогда я предложил ему мышь, которыми кормил Мадими, и он с удовольствием принял угощение. Привязав к лапе написанное вчера письмо, я отослал птицу в Хогвартс и начал готовить завтрак.

Ин сообщала, что сможет приехать на час раньше — только не надо ее встречать, адрес она знает. Несмотря на это, без десяти три я аппарировал на международный вокзал, где полтора месяца назад встречал Тао.

Долго ждать не пришлось — в отличие от сестры, Ин была пунктуальна. Одетая в длинное черное пальто и черную мужскую шапку, она деловито вышла из портальной и, увидев меня, недовольно скривилась.

— Пап, ну я же просила… Думаешь, я бы заблудилась в ваших трех соснах?

— Дело не в этом.

— А в чем?

— В безопасности.

Зная мой пунктик, Ин предпочла его не комментировать.

По сравнению с Тао (а я всегда невольно их сравнивал, хотя знал, что это неправильно) Ин казалась гораздо серьезнее и строже как к себе, так и к окружающим. Если Тао любила выглядеть общительной и веселой, несмотря на интересы, сближавшие ее, скорее, с Риддлом, то Ин предпочитала производить впечатление человека, которого интересует только дело, переводя в категорию "дел" всё, что удостаивалось ее внимания. Она уже очень давно не рассказывала мне о том, что происходило в ее жизни, и сейчас я почти ничего не знал о теме, над которой она работала, есть ли у нее друзья, и чем она собирается заниматься в будущем.