Мне было хорошо. Не знаю, что чувствовал Марк, но я никогда в жизни не ощущала себя настолько внутренне гармонично. Мы постоянно пили чай, постоянно о чём-то говорили, часто Марк делился своими историческими познаниями, а знал он немало. Я обожала его слушать. Каждая история имела свой характер, из каждой хотелось что-то уяснить для себя, что-то вынести. Я немного смыслила в истории, но чем более слушала Марка, тем более становилось ясно, что на деле мой уровень самый поверхностный. То, чему учили в школе (я не говорю про гуманитарный институт), не имело практически никакой взаимосвязи с реальной жизнью. Рассказы же парня-историка были наполнены цветом, запахами, порой даже вкусом, оттенками. Они несли собой жизнь. Марк знал то, чего не пишут в учебниках и не показывают в массовом кино, и оттого эти истории имели в моём восприятии ещё большую ценность.

Иногда я тоже говорила. Делилась впечатлениями по прочитанным книгам, просмотренным фильмам, услышанной музыке. Оказалось, что мы оба в восторге от "Невыносимой лёгкости бытия" Милана Кундеры, "Бродяг Дхармы" Джека Керуака, "Стеклянного зверинца" Теннеси Уильямса, "Голого завтрака" Берроуза, "Вермилиона душ" Масаки Ивана, "Чунгкингского экспресса" Вонга Карвая. И оба не выносили "Великого Гэтсби" Фитцжеральда. Марк признался, что несколько раз пытался осилить этот роман до конца, но попытки оказались бессмысленны. Дочитать его он так и не сумел, остановившись приблизительно на середине. Нам было интересно вместе. Легко, свободно. Пресытить это общение не могло теоретически из-за работы. На смене мы практически не пересекались, а если рабочие дни не совпадали, то я в свои выходные, как и раньше, проводила за книгами, а Марк занимался личными делами. Какими? Я не любопытствовала. Знала наверняка лишь то, что навещал бабушку и изредка подменял в пустующем магазине дисков какого-то институтского знакомого.

Ужин мы готовили по очереди, но при всём при этом у Марка получалось куда вкуснее, сытнее, креативнее. Он редко готовил традиционный плов, тушёную картошку, борщи или нечто подобное. Всегда выискивал необычные рецепты в интернете, экспериментировал, оригинальничал. Я стала замечать, что от такой паразитической жизни набрала прежний вес. Не располнела, а именно набрала недостающее. В один из вечеров, наблюдая за тем, как он кулинарничал, я как бы невзначай сказала, что если вдруг у него кто-то появится, необязательно скрывать это от меня, и в случае, если возникнут какие-либо неудобства в связи с нашим совместным проживанием, лучше сразу мне дать знать об этом. На что Марк обыденно улыбнулся и привычно спокойным, мягким голосом заявил:

- Пока ты не попросишь, я никуда не уйду.

В таком настроении пришёл декабрь. С резкими перепадами температур, снегопадами, гололёдами, скрипом. Благо, пальто у меня было с утеплением, так что как-никак, а перезимовать можно было. Марк настаивал на том, чтоб купить мне пуховик, но, разумеется, я была против его щедрости, потому из солидарности мне он тоже продолжал ходить в пальто. Однако вопреки возражениям, купил мне тёплый шарф, шапку, зимние ботинки. Я чувствовала себя нужной, и то было приятно. Невероятно, неописуемо приятно. То, что Марк сливал на меня всю свою зарплату, конечно, не воспринималось мною как нормальное явление, и довольна этим я не была. Меня не устраивало, что он платил за комнату, покупал мне подарки, не устраивал и тот факт, что я при всём желании не могла отблагодарить его. Хотя бы сексом, ласками. Он и не ждал это - понятно, но я отчётливо понимала, что не должна пользоваться добрым отношением этого парня, как бы ни складывались обстоятельства. Достаточно было того, что он заполнял моральную пустоту. Что говорил со мной, ждал, заботился. Но позволить финансировать себя значило нечто другое. Меня не особо соблазняла роль содержанки, а Марка - роль приживальщика, потому мы продолжали частые споры по поводу денег.

- Я не хочу быть тебе обязанной чем-то. Не хочу быть в долгу.

- Если тебя это так заботит, купишь мне на Новый год подарок и всё. Будем в расчёте.

- Так нельзя.

- А как можно? Если я буду жить за твой счёт, считаешь, так будет правильнее?

- Нет, но я предложила тебе жить вместе не из корыстных побуждений, а выглядит сейчас это именно так. Я помню, что ты хотел накопить денег и уехать из нашего днищенского города, мешать тебе не хочу.

- Кир, давай не будем продолжать? Я поступаю так, как на данный момент считаю наиболее разумным. Хочу жить сегодняшним днём, понимаешь? Уеду я или нет - это пока не ясно. Я не знаю, что будет со мной завтра. Что будет через год. Сейчас я здесь, с тобой, сегодня только это имеет значение.

Разумеется, меня трогали такие заявления, объяснения, но оттого я ощущала ещё большее чувство вины. А тем временем близился мой двадцатый день рождения. За две недели до наступления Нового года. Отмечать не было ни малейшего желания. Ни тортом, ни салатами, ни курицей. Да и Марку я бы ничего не сказала, не узнав он об этом великом событии за пару дней на работе. Спрашивал, о каком подарке я мечтаю, каким вообще вижу этот день, на что я сразу дала определённый ответ:

- Никак. Будет самый обыкновенный, посредственный день. К тому же рабочий.

- Допустим, не рабочий. Хочешь куда-нибудь сходить?

- Последнее место, где я была не в роли официантки - бар, но помнится, не очень радостно тогда всё закончилось.

- Значит, устроим всё дома.

- Что устроим?

- Праздник.

Я была категорически против празднования, однако за день до этого Татьяна, администратор в "Итальяно", доброжелательно заявила, что даёт мне отгул. Вероятно, по просьбе Марка.

- Почему? Вы ведь обычно не делаете подобных привилегий.

- Считай, что это мой тебе подарок. За исполнительность и терпение, - проворковала она тогда, натянув фальшивую улыбку.

- Ладно, спасибо.

- Отметь хорошенько. Всё-таки двадцать лет.

И что, что двадцать? И что значит "отметь хорошенько"? Каким вообще должно быть идеальное двадцатилетие? Эффектным? Ярким? Модным? Завидным? В большой компании друзей как показателя социального успеха? С ящиком алкоголя, сигаретами, кальяном, танцулями? Чтоб нахерачиться, обкуриться, проснуться утром с незнакомым человеком, пытаясь восстановить в памяти последовательность произошедшего? Или, может быть, тихим, скромным, в тёплом кругу родителей и ближайших родственников? С театральными тостами, тортом, свечками, публичным вручением подарков, пачкой фото с искусственно состроенными радостными физиономиями? Как? Не знаю. Каждому своё. Чего же хотела я? Увидеть маму и брата. Узнать, как они поживают, в каком настроении, не страдают ли от физического и морального подавления со стороны отчима. Счастливы ли.

Так или иначе желание исполнилось. Часов в восемь утра раздался голос Брайана Молко. Звонок на мой телефон вообще сам по себе был редким явлением, но когда я открыла глаза и увидела слово "Мама", то первые пару секунд колебалась, неуверенная в том, что проснулась.

- Кир, дочь, привет, - несмело, но тепло проговорила она в трубку.

- Да, привет, мам.

- С юбилеем тебя, родная. Желаю исполнения всех твоих желаний, реализации задуманных планов, женского счастья, любви. Здоровья. Искренних, верных людей рядом, понимания, надёжности. Я уверена, что однажды ты станешь самой внимательной, заботливой, ласковой матерью. Женой. Прости меня за все обиды, дочь. За то, что не давала о себе знать, за то, что не поддерживала тебя, не интересовалась твоими делами. Прости меня. Хочу всё исправить.

- Спасибо, - пролепетала я, всё ещё шокированная звонком. - Я тоже хочу вернуть всё на прежние места.

- Правда?

- Правда.

- Тогда, если у тебя нет планов на вечер, приходи к нам. Я накрою на стол, шампанское куплю. Приходи, хорошо? По-моему, твой день рождения - как нельзя лучший повод помириться. Посидим, поговорим, выпьем немного. Кирилл сюрприз тебе приготовил.