Закончив с душем, я мало-мальски убралась в комнате: вытерла пыль со шкафов, пол подмела. Поднимавшееся солнце заглядывало в окно, ничуть не скупясь на свет и тепло, странно было чувствовать в такой обстановке холод. Я переоделась в джинсы с футболкой, высушила феном волосы. Перед выходом заглянула на кухню, отдала деньги за уборку и, оказавшись на улице, вновь вышла на сцену театра, где разворачивался интереснейший комедийный спектакль. Что там у меня по сценарию? Отчисление, да. Разговор с секретарём в деканате. Девушка, что пару дней назад выписала направление на добор баллов, не особенно удивилась моему заявлению. Спросила лишь с неожиданным для меня участием:

- Что, всё-таки не сдала экзамен?

- Не сдала.

- А почему сама уходишь?

- Решила, что так будет лучше, - пробубнила я, неуверенно стоя перед её заваленным бумагами столом.

- Зря ты так. Здесь и не такие учатся. Получила бы диплом, а там уж шла, куда захочется. Отчислить - тебя бы всё равно не отчислили, тут и не на такие долги закрывают глаза.

Я молчала.

- Ладно, как знаешь, - вздохнула она, положив на край стола лист с дешёвой шариковой ручкой. - Вот образец. Пиши точно так, как тут. Дату и имя только измени.

Я не жалела о своём решении. Ни тогда, ни после. Иного пути не существовало, поэтому из института выходила с совершенно спокойной душой. Ничего в ней не дрогнуло. Да и что должно было дрогнуть? Я не жаждала учиться в этом заведении, сюда меня занесло невезение и неоправданные надежды. В чём следовало сомневаться? В том, что мне в жизни каким-то образом понадобится диплом социолога? Нелепость. Всё, что мне конкретно тогда требовалось, - поесть.

Деньги, заработанные в конфетном магазине, всё ещё сохранились, и именно на них я взяла тем днём в магазине овощи, хлеб и самый дешёвый кофе. Голод играл злую шутку. Вернувшись домой, почистила и пожарила картошку с луком, в отдельной сковороде - отваренные шампиньоны в сметане. Не очень это весело - обедать в одиночестве, но компанию мне составить было некому. Так, жуя в одиночестве жареную картошку, я снова услышала из коридора разборки соседей. Чтоб отвлечься от этого, включила на ноутбуке фильм "Таинственный поезд" Джима Джармуша, который пересматривала пару раз в минуты неуютного молчания. Нужно было думать, как жить дальше. В моём кошельке имелось одиннадцать с половиной тысяч. Что это дало бы? Я могла сесть в поезд и уехать в любом направлении в пределах нашей сраной страны. Другой вопрос: "Где я кому-то могу быть нужна?". Саше в Питере? Нет. Я пару раз пыталась позвонить ей, но оба номера, о которых мне было известно, не отвечали. Из "контакта" она удалилась, действующий номер телефона я не знала, ни номеров её родственников, знакомых. Вариант с Сашей и Питером виделся настолько же нелепым, как пробовать вновь поступить в Литинститут.

Я попробовала вновь сесть и что-то написать. Выплеснуть внутреннюю боль, агрессию, но даже тем днём, когда меня настолько рвало изнутри, открыв чистый вордовский файл, я около часа просидела, не выудив из себя ни единого слова. Ни слова, ни мысли, ни нормальной формулировки. Неприятно это - видеть, как рассеиваются, разрыхляются собственные мечты. Сравнимо с тем, как если осознанно отпустить человека, зная, что умрёшь. Именно так я отпустила всех тех, кем дорожила - отца, Климта, Сашу. Маму. В моём пространстве никого не оставалось. Никого, ничего. Только я и мои кошмары. А может, другим просто не было среди них места? Так или иначе, я понимала, что деньги с неба не упадут. Нужно было искать пути заработка. Твёрдо настроилась на это, но, пообедав и вымыв посуду, снова взяла книгу и провалилась в другой мир. Другой формально. На этот раз это была "Фактотум" Чарльза Буковски, а мир там абсолютно реален. Гиперреален.

16 глава

Паразитирующее существование за книгами длилось недели две. Поиск работы я оттягивала до последнего. В начале июля отдала четыре тысячи за комнату, около тысячи ушло на продукты, включая интернет, уборку. И того у меня оставалось чуть более шести. Бездействовать и дальше было нельзя, иначе я рисковала остаться на улице. Да, мне было нелегко морально, но умирать я ещё не хотела. Всё ещё держалась за что-то, ну или искала то, за что можно зацепиться. Объявления о поиске рабочей силы были, как и несколько месяцев назад, не особо радужными. "Требуется посудомойщица с опытом работы", "Требуется уборщица", "Требуется менеджер по работе с клиентами", "Требуется флорист с опытом работы", "Требуется грузчик" и всё тому подобное. Единственная вакансия, которая пришлась более - менее по душе и возможностям - официантка в пиццерию "Итальяно" без опыта работы. Недолго думая, я позвонила по указанному в объявлении телефону и уже вечером отправилась на собеседование.

Заведение располагалось в этом же районе города, радовало, что в случае чего не придётся тратиться на проезд. Оделась в будничные джинсы, футболку, собрала волосы в хвост, на всякий случай закинула в сумку паспорт и буквально через полчаса стояла возле входа в "Итальяно". Я слышала об этом месте от одногруппников, они частенько там собирались по поводу и без. Судя по рассказам, эта пиццерия являлась в пределах нашего города - "единственно приличной, комфортной и отвечающей санитарно-гигиеническим нормам". Если так, то поток клиентов она имела бурный, что не особо воодушевляло.

Переборов себя, я вошла вовнутрь, оказавшись в среде тесноты, буйства голосов, лиц, кричащей из колонок попсовой музыки - приятного рождалось мало. Планировка пиццерии была совершенно не практичной: количество столов, стульев и диванов, устроенных вдоль и поперёк, явно не вписывалось в масштабы помещения, что пробуждало далеко не ощущение уюта, а скорее давящее чувство напряжения, зажатости, дискомфорта, одним словом. Хотя дизайн, выполненный в сочетании оранжево-белых оттенков, был неплох. По крайней мере, чувствовалось, что над ним всё-таки работал профессиональный дизайнер, а не директор пиццерии или его жена. На стенах висели репродукции модернистов, на потолке - крупные лампы на цепочках - что-то из гранжевого направления. Не зная, где среди этого скопища народа искать администратора, я, выстояв очередь, обратилась к молоденькой девушке - кассиру в оранжевом фартуке с ярко накрашенными глазами.

- Она ещё не приехала, - бросила та. - Вы по поводу работы?

- Да, мне сказали подойти сегодня.

- Тогда подождите.

Вновь окинув зал взглядом, я кивнула. Свободных мест не оказалось. Стоять возле кассы, загораживать витрину - не самый лучший вариант, поэтому оставалось лишь пройти к барной стойке. Пройти - это громко сказано, скорее пробраться, заняв один из высоких стульев. Обстановка, царившая в этой самой "приличной, комфортной" пиццерии, являлась прямо противоположной обстановке моих мыслей и в целом внутреннего состояния. Ощущение рождалось, будто упали кулисы, за которыми я умело пряталась. Мало того, что было ужасно людно, шумно, суматошно, к тому же и "не уют" рождал тот факт, что среди посетителей за одним из столиков сидела Аня в компании незнакомых мне девушек. Меня она, разумеется, заметила, но вида не подала. Знала ли насчёт моего отчисления? Наверняка. Такая информация не застаивается. Плохие новости распространяются быстро, людям ведь надо чем-то подпитываться.

Я сидела, наблюдала за клиентами, за официантами. Несмотря на самообслуживание, их работа - не сахар, конечно. Бегать от стола к столу с тарелками под похотливые или презрительные взгляды, выслушивать оскорбления, претензии и покорно молчать. Долго ли я продержусь в этом месте? Хотелось верить, что сумею привыкнуть к условиям. Лучше так, нежели мыть полы в подъездах, а на что-то большее рассчитывать было глупо. Да, это мой выбор. Осознанный выбор, последствия которого я вполне понимала наперёд. Оставалось надеяться на лучшее. В конце концов, можно было при желании вписаться в происходящее, другие ведь как-то работают, чем я хуже? Надеть маску безразличия и вперёд. Ни с кем не вступать в диалог, ни на кого не реагировать, делать то, что надо. То, за что ты сумеешь впоследствии содержать себя. Я как никогда нуждалась в этой работе - единственное, что в те минуты осознавала отчётливо.