Я стала больше спать. Если дома сон казался мне провалом в пустоту, то теперь я проваливалась во мрак, в котором мне было хорошо. Нервная система восстанавливалась. Снов я не видела, да и не хотела их видеть. Иногда, бывало, просыпалась в слезах, абсолютно не помня, что снилось. Наверно, это к лучшему. Хотя вскоре поняла, что как далеко ты ни беги, от себя не спрячешься.

"Я смог бы тогда стать свободным, благодарным, избавленным от чувства вины прямодушным сыном, а Ты - ничем не омрачаемым, недеспотичным, полным сочувствия, довольным отцом. Но чтобы достигнуть этой цели, надо сделать все случившееся неслучившимся, то есть вычеркнуть нас обоих", - писал Кафка.

14 глава

Должно быть, это здорово - ощутить "золотые студенческие годы". Найти друзей, влиться в компанию, заполнить жизнь общением, посиделками в студенческих кухнях, клубах, попробовать покурить, напиться однажды до беспамятства, поцеловать малознакомого парня, сходить на концерт "Placebo", влюбиться. По-настоящему влюбиться - до дрожи в коленях, до слёз. Взаимно. Так, чтобы любовь за край полилась с ванилью, сахаром, банальностями, тысячами фоток, "солнышками", "зайками", ручками, звёздами. Может, нет в этом ничего сверхужасного? Может, это действительно счастье - запечатлеть поцелуй с любимым якобы человеком, залить в сеть и с удовольствием получать комплименты в виде десятков лайков, комментариев от завистливых подружек и отшитых парней, чьё самолюбие ты подбила? Да, почему ж не счастье? Легко относиться к жизни, не требуя от окружающих многого, стать не отколотым куском, а влитой частью этого "простого" мира. Почувствовать себя обычным студентом, не забивающим голову тем, что будет завтра, послезавтра, через год. Жить настоящим. Жить мгновением, секундой. Много говорить и мало думать, а если и думать, так не о том, "почему в жизни всё дерьмово?" или "где обитает справедливость?", а о каком-нибудь нашумевшем сериале, шмотках, своей мордашке и волосах.

Иногда мне до жути хотелось стать частью этой системы, но не могла. Моё студенчество не было золотым, да и долгим его тоже не назвать. Дальше первого курса я не потянула и уже вскоре после начала второй сессии написала заявление на отчисление. Глупо, может, поступила - да. Действовала на эмоциях, сгоряча, хотя и понимала последствия такого решения. Но что случилось, то случилось - произошедшее в любом случае не переиграешь. Готовое платье не перекроишь.

Тем утром я проснулась в хорошем настроении. Зачёты остались в прошлом, впереди - первый экзамен по этнографии. Предмет был интересный, и хоть преподавательница пенсионного возраста доносила его муторно и пассивно, я читала что-то дополнительно, поэтому сомнений в том, что могу завалить экзамен, не возникало. Я знала, что всё пройдёт отлично. Всё должно было пройти отлично, если бы не одно "но": моя жизнь и такое понятие, как "отлично" не сочетались. За час до выхода из дома я выпила бокал кофе, молока не было, но после просмотра фильма Джима Джармуша "Кофе и сигареты", где герои глотали голый кофеин, оно мне и не требовалось. К слову, Джим Джармуш был одним из моих любимых режиссёров. Да, он не снимал глубокие трагедии, не уходил в психоделизм - его фильмам того и не требовалось. У них своя фишка, своя особенная атмосфера. Лёгкая, с запахом табака, старого рока, естественности. Джим Джармуш показывает поэзию обыденных вещей, донося её через прозу.

Добравшись с прищуренными от яркого солнца глазами до института, я поднялась на второй этаж, прошла в кабинет, села за парту возле окна, достала блокнот в твёрдой тёмно - зелёной обложке и в ожидании принялась что-то чиркать. Одногруппники потягивались медленно, поэтому начало экзамена оттянулось минут на двадцать - тридцать от назначенного времени. Ольгу Григорьевну это, конечно, сразу вывело из себя, может, поэтому она и решила отыграться. Разложив на столе билеты, окинула аудиторию недовольным, язвительным взглядом, сложила на груди руки и тихо, без лишних слов опустилась на стул. Те, кто были посмелее, решительно поднялись из-за парт и прошли за вопросами, когда же я встала следом, преподавательница - маразматичка заявила, что я до экзамена не допущена. Конечно, это огрело меня как обухом по голове. Не допущена? С чего бы?

- Я тебя на лекциях практически не видела, на семинарах ты не участвовала, никакие дополнительные работы мне не сдала. У тебя даже баллов минимальных за семестр не набралось.

- Как не набралось? Я ходила, - проговорила я в недоумении.

- Ничего не знаю. Если б ходила, я бы запомнила тебя. Вон ребята, - указала она в сторону Ани и её компании, - занятия не пропускали, активно отвечали на семинарах - сейчас сидят, спокойно пишут экзамен, а тебя, извини, я не могу допустить.

- И что мне делать?

- Иди в деканат за справкой о доборе баллов.

Я кивнула и, вернувшись к парте, стремительно собрала сумку. Странно всё это было. Аня посещала занятия? Да, она отвечала, в отличие от меня, на семинарах, сдала кучу интернетовских рефератов, но на лекциях её место частенько пустовало, как и места многих других ребят, которых мне, удивительно, поставили в пример. Устраивать бунт за справедливость я не стала. Обидно было, но какой смысл качать свои пташьи права? Вряд ли в этом месте можно было кому-то что-то доказать.

Деканат располагался в соседнем корпусе, однако секретарь подошла, лишь спустя часа полтора. Я объяснила ситуацию, та с осуждением глянула на меня, сказала, что справку нужно было получать до начала экзаменационной недели, но, вопреки правилам, она готова пойти мне на уступку, сделать великое одолжение, подписав листок А5 формата и поставив на нём круглую печать нашего великого вуза.

- Я пишу задним числом, так что объяснишь преподавателю, - заметила она, испортив третью по счёту справку. - Чё ты на пары не ходила-то?

- Я ходила, меня не заметили.

- Ясно.

К тому моменту когда я со справкой вернулась в корпус, экзамен был закончен. Кабинет опустел - ни одногруппников, ни Григорьевны. Я понимала, что пролетела с экзаменом, но по опыту своей группы знала и то, что за несданный один единственный экзамен отчислить тебя никак не могут. Где-то в МГУ, СПБГУ - да, но не в нашем шлаковом институте.

- Ну что, взяла справку? - прозвенел неприязненный голос выглянувшей из-за двери кафедры преподавательницы.

- Да.

- Пойдём.

Мы вместе прошли на тесную кафедру, где помимо Григорьевны, заседала блондинистая секретарша с неподходящим её вытянутому лицу каре. Скользкая что внешне, что внутренне была женщина: лицемерная, подозрительная. За год обучения мы поцапались не раз и не два.

- Что будем делать? - спросила Ольга Григорьевна, расслабленно опустившись на диван. - Сидеть тут с тобой ещё час я не собираюсь, у меня уже встреча с человеком запланирована. Не понимаю таких студентов: вы думаете нам, преподавателям, заняться нечем? Получаем за вас копейки, работаем тут на благотворительность, можно сказать. У меня, хочешь знать, помимо вуза, ещё две работы, домой прихожу без ног, а куда деваться? Работать надо. А вы что? Поступаете сюда на халяву за родительские денежки, уровень знаний никакой, стремлений нет, лишь бы диплом получить и ладно. Мы раньше учились так учились - попробуй не подготовиться к семинару, попробуй лекцию пропустить! Хотели как можно больше знать, слова преподавателя не пропускали, в библиотеках до ночи сидели, а вы что? Кроме своих телефонов да интернета, ничего вам больше не надо.

- Вы считаете, что можете это утверждать, ничего обо мне не зная? - не выдержала я.

- А что мне надо знать? Все вы тут одинаковые. Те, кто в школе учились, те, кто усердно работали, стремились к знаниям, те уехали, поступили в другие города на бюджетные места.

- Я тоже планировала уехать. Думаете, учёба тут - это то, о чём я мечтала? Как вы вообще можете судить всех по одной планке? У людей разные обстоятельства в жизни: кому-то повезло, кому-то нет. Мне тоже многое не нравится в этом институте, но что остается-то? Вы говорите, уровень никакой, а какой уровень этого филиала, когда у нас перед входом в корпус висит баннер с ошибкой? Чего вы хотите от студентов?