- Это ведь не история о том, кого ты знаешь?

- Надеюсь, что нет.

- В смысле?

- Здесь есть доля правды, но основная часть вымышленная. Хочу верить, что это вымышленное не станет реальным.

- Ты действительно Герда, потерявшая Кая? - вдруг спросила Саша, оторвавшись от фужера. Взгляд карих глаз этой девушки был на редкость проницателен, но я впервые заметила, что в нём читалась и слабость.

- Скорее ворона из сказки про зайца и яблоки.

- Что это значит?

- Этот парень, которого я взяла за прообраз, действительно присутствовал в моей жизни. Но недолго и незначительно. Для него незначительно. Мы не были вместе в том смысле, в каком можно подумать, просто дружили. Он догадывался о моих недружеских чувствах, но это не помешало ему завести отношения. Я осталась в стороне. Мы поругались, длительное время не общались, два месяца назад на школьном выпускном пожелали друг другу счастья, и на этом всё. Он уехал. Да, мечтал связать жизнь с музыкой, но поступил учиться на физика. Конечно, я не желаю ему плачевного финала, но кто знает, как всё сложится.

После моего откровения Саша достаточно долго ничего не говорила, безмолвно вливая в себя сказанное в примеси с содержимым фужера.

- Почему молчишь?

- Я ожидала услышать нечто подобное, - проговорила она, снова задержав на мне долгий взгляд. - Ты не пыталась с ним поговорить?

- О чём?

- О твоих чувствах.

- Так он знал о них.

- Значит, ответные не испытывал?

- Когда-то мне казалось, что испытывал, а сейчас понимаю, что нет. Ничего не было. Давай закроем эту тему? - добавила я, взяв с тарелки ломтик киви. - Не хочется говорить об этом.

- Хорошо, только можно я с литературной точки зрения прокомментирую? Ну, если вернуться к твоим задумкам.

- Конечно.

- Если ты не сдашься страхам, вернёшься к этому делу и со временем реализуешь всё, что надумала, получив уже какой-то жизненный опыт, набив руку, книга будет сильной. И ещё один вопрос можно? Твой отец покончил с собой?

- Как ты узнала?

- Не знаю, почему-то в голову стукнуло сразу, когда ты сказала о том, что он недавно умер. Прости, что напоминаю.

- Ничего, я действительно уже переболела. Это не стало для меня неожиданностью, я была готова к такому повороту.

На время мы снова замолчали. Из колонок музыкального центра доносилась Undenied "Portished", но ночь в полном её понимании к тому моменту ещё не наступила. Мне было хорошо. Спокойно до тех пор, пока не позвонил телефон.

- Родители? - произнесла Саша, наблюдая за тем, с каким убийственным видом я пялилась в телефон, не находя в себе нужных сил ответить. Весь мир, созданный за недлинный промежуток времени, проведённый с этой девушкой, медленно опускал занавес, возвращая меня в реальность. В ту реальность, которую хотелось выблевать. В ту реальность, где мечтам не находилось места, в ней умещались только обстоятельства.

- Отчим. Не хочу брать.

- Он контролирует тебя?

- Ещё как.

Когда звонок прекратился, я сразу же набрала маму.

- Скажи, что остаёшься у меня с ночевой, - прошептала Саша.

- Что? Да, мам, - проговорила я, услышав в трубке мамин голос. - Прости. Я у однокурсницы. Ничего, если меня не будет сегодня? Да всё хорошо. Правда. Ага, до завтра тогда.

- Ну что?

- Я остаюсь, - ответила я с улыбкой, искренне обрадованная перспективе хотя бы этим вечером, этой ночью не увидеть скотскую морду отчима.

- Отлично! Но хочу сразу прояснить один момент, чтоб не возникло никаких недоразумений потом, мало ли, - тушуясь, начала Саша. - Я лесбиянка, Кир. Но! Это ничего не значит, между нами с тобой абсолютно дружеские отношения. Не подумай, что я завела с тобой знакомство из каких-то сексуальных соображений. Ты привлекла меня как человек, как интересный собеседник.

Несколько секунд я переваривала услышанное, не зная, как на это реагировать.

- Что-нибудь скажешь? - продолжала она, окидывая меня широко распахнутыми глазами. - Или после этого заявления тебе неприятно общаться с мной?

- Вовсе нет. Нет. Я удивлена, но это признание никак не влияет на наше с тобой общение. Я рада, что ты сразу сказала об этом, - проговорила я, с трудом собираясь с мыслями. - Правда рада.

- Если что не так, скажи мне.

- Всё хорошо.

Несколько минут мы сидели без слов лакая вино. Странные одолевали чувства. Я вполне толерантно относилась к людям, обладающим нетрадиционной ориентацией, но услышать это от довольно красивой, женственной, обаятельной девушки было действительно неожиданно. Несколько иначе мне представлялись представительницы однополой любви.

- Давно у тебя это? В смысле тяга к девушкам? - наконец заговорила я, оторвавшись от фужера.

- Столько, сколько себя помню. Меня с детства не привлекали мальчики, но тогда-то это казалось нормальным. Ничего подозрительного или сверхъестественного тут не было. Ни в кого не влюблялась, гормоны во мне не бушевали, всё было в порядке. Впервые я заметила за собой отклонение в четырнадцать. Той ночью мы ночевали с одноклассницей, и когда она переодевалась, я почувствовала прилив тепла в животе. Стало страшно. Никогда прежде я не испытывала полового влечения, меня вообще секс как таковой не интересовал, а к тому моменту, видимо, физически созрела, хотя и ясно понимала, что сказать ей об этом - значит потерять её. Она-то была нормальная, ей мальчики нравились. Когда же наша ночёвка повторилась, я не удержалась и лёжа в одной постели поцеловала её. Зачем это сделала? До сих пор не знаю? Она, конечно, вырвалась, как ошпаренная, стала истерить, выгонять меня. На этом наша дружба закончилась. Позже я пробовала встречаться с парнями. Поцелуи, встречи, кафешки. Ни к одному ничего не испытывала, думала, может, мне нужно дойти до последней стадии, переспать с кем-то, чтоб проверить, но всякий раз, когда представляла это, к горлу тошнота подступала. Противно. А однажды, это уже случилось накануне окончания школы, меня занесло домой к однокласснику. Его родителей не было дома, мы смотрели фильмы, разговаривали, музыку слушали. Он нравился мне. Привлекательный, как собеседник интересный. Я надеялась, что сумею рядом с ним стать нормальной, стать такой, какой должна быть девушка в обществе, но когда дело дошло до секса, меня вырвало. Можешь вообразить эту сцену? - невольно рассмеялась Саша. - Он снимает с себя футболку, джинсы, трусы, а я, вместо мления, начинаю блевать в его чистой, далеко не девственной постели. Стыдно было, конечно, страшно. Мне до сих пор неловко за эту сцену, но зато она дала мне убедиться, что с парнями у меня быть ничего не может. Дико было это осознавать, но себя не переделать. Не знаю, откуда берутся истоки этой болезни, но так или иначе теперь я в открытую могу назвать себя лесбиянкой. Такое не поддаётся лечению.

- Тебя смущает это? - осторожно проговорила я.

- Нет, уже нет. Знаешь, живя в Питере, я поняла, что на самом деле таких, как я, тысячи. Просто в провинции сложнее заявить об этом, признаться даже самым близким людям, в большом городе мире всё иначе. Там этого не так стыдятся. Уже на первом месяце пребывания в Питере я влюбилась в соседку по общаге, она, как ни странно, ответила мне взаимностью, и около года длился наш роман. Пока меня не отправили в дурку.

- А что с ней стало? Не поддерживаете общение?

- Нет. Много чего тогда случилось. Где она сейчас, представить не могу. Надеюсь, всё хорошо.

- То есть с тех пор у тебя никого не было?

- Никого. Да я и не хочу никаких отношений, мне и одной пока неплохо. Ласки, конечно, не хватает иногда, но я не из тех, кто помешан на сексе, вполне способна жить без него.

- Удивительно, - улыбнулась я.

- Что именно?

- Никогда не думала, что окажусь в такой ситуации.

- Слушая исповедь лесбиянки? Тебе правда не неприятно это?

- Ничуть. Я не из нежных, вполне понимаю, что в жизни всякое бывает.

- Спасибо, что не осуждаешь.

- А как я могу осуждать? Я не бог, чтоб браться за это. Судилищем пусть занимается кто-нибудь другой.